Марина Серова - Любовница года Страница 22

Отсюда вывод…

Ситуация снова оборачивалась весьма интересной стороной и, увлеченная взвешиванием всех «за» и «против», я даже как-то позабыла свою основную версию, которая тоже была довольно оригинальной.

«Смешнее всего будет, если после моих логических вывертов и парадоксальных догадок в итоге окажется, что заказчиком убийства и впрямь был Смирнов», – думала я, делая небольшие глоточки кофе.

Часы между тем показывали уже одиннадцать вечера, а я еще не определилась с планами на завтра. Несомненно, я должна была что-то предпринять в связи с полученными новыми данными и параллельно продолжать отрабатывать версию с Кристиной, с тем чтобы окончательно разобраться с ее причастностью или непричастностью к этому делу.

Поскольку, благодаря сегодняшним усилиям, я уже имела некоторое представление о распорядке дня биатлонистки, то и в планировании своих завтрашних действий предпочла отталкиваться от ее расписания. Утром Кристина наверняка будет в тире, следовательно, до обеда у меня есть время заняться стрелковым клубом.

Вряд ли Тоша ранним утром выскочит из кроватки своей любимой и поскачет на работу. После несчетного количества опорожненных банок пива. Думаю, потому-то и смогли они сегодня так смело расслабиться, что завтра у Тоши выходной. А мне это, несомненно, на руку.

Если я что-то понимаю в колбасных обрезках – заведения, подобные этому клубу, не набирают сотрудников по объявлению. Тем не менее Тоша устроился туда, и, кажется, довольно быстро. И что-то подсказывает мне, что дело здесь вовсе не в его положительном резюме. «Что мне снег, что мне зной, когда мои друзья со мной» – вот как это называется. Следовательно, если мне удастся освоиться в этом клубе, я смогу узнать много нового и интересного. Только вот как это сделать…

Впрочем, в том, что смогу освоиться, я не сомневалась. С любым человеком, который разбирался в стрелковом оружии, я без труда могла найти общий язык. Проблема была в другом.

Чтобы узнать то, что мне было нужно, я, разумеется, ни в коем случае не должна была выдавать свою профессиональную принадлежность, а учитывая, что в клубе работает Тоша, знающий меня, возможность сохранить инкогнито представлялась весьма призрачной. Так что в данном случае основная трудность была не в том, что о моих способностях не узнают, а в том, что о них узнают больше, чем нужно.

Ситуация усугублялась тем, что я даже не могла прибегнуть к гриму, как частенько делала в подобных случаях, поскольку Тоша общался со мной и наверняка узнает меня по голосу, а также тем, что я не могла попросить Тошу взять отпуск на пару дней и не мешать мне, поскольку он – один из подозреваемых. Если он не то что узнает, а хотя бы заподозрит, что я была в клубе, это будет с моей стороны непростительным проколом, даже независимо от того, причастен или непричастен Тоша к убийству.

Да, с клубом требовалась особая осторожность. Думаю, завтра утром нужно съездить на место и для начала просто осмотреться. Наверняка график дежурств там посменный, и если есть возможность откуда-нибудь из укромного местечка посмотреть, кто сегодня «пульки отсчитывает», тогда задача моя несколько облегчается. И в этом случае, думаю, изменение внешности не помешает. Само появление дамы в подобном месте наверняка не останется незамеченным и вызовет толки. Мальчики будут меня обсуждать, и, конечно же, совершенно не обязательно, чтобы в их описаниях фигурировала личность, похожая на частного детектива Татьяну Иванову.

Где еще мне следует побывать, кроме стрелкового клуба? Может быть, в интернет-кафе, где вчера оставила я Кристину… Впрочем, нет. Думаю, пока это не актуально. Посмотрим, куда сегодня отправится она после своего тира, потом и будем решать.

Тут я вспомнила, что до сих пор еще не общалась с вдовой Артемьева и не имею представления о том, что это за человек. Такая же хабалка, как Ирина Смирнова? Или поприличнее будет? Личность Ивана Алексеевича в целом уже вырисовывалась в моем воображении, но для того, чтобы придать образу законченность, необходимо было переговорить с супругой. Никакая любовница не может знать того, что знает о мужчине его жена. И вовсе не обязательно, чтобы это знание формулировалось словесно. Глаза и выражение лица иногда могут сказать столько, что слова окажутся лишними и неуместными.

Но организовать встречу с Натальей Артемьевой мне было, пожалуй, сложнее, чем проникнуть в стрелковый клуб. А между тем это ее мужа убили, и узнать, что она думает об этом, мне, даже чисто по-человечески, было весьма интересно. Чем стала для нее эта смерть? Облегчением или ударом? Что она думает о мотивах? Подозревает ли кого-нибудь? А если вспомнить постоянные ссылки на сложный характер потерпевшего, красной нитью идущие сквозь все дело, как знать, может быть, в результате нашего разговора у меня появились бы основания и ее подозревать в причастности…

«И тогда уже точно можно стреляться», – в качестве оптимистического завершения подумала я, делая последний глоток из чашки.

Действительно, если в начале расследования я расстраивалась от того, что нет подозреваемых, то теперь выясняется, что их может оказаться слишком много. По логике вещей мне следовало радоваться, но почему-то настроение было иным.

И мотивы убийства, и возможности его осуществления у Тоши и Вовы не представали перед мысленным взором в качестве незыблемого «да» или «нет», а рисовались в виде шаткого «может быть». И вполне вероятно, еще одно подобное «может быть» могло возникнуть после разговора с Натальей Артемьевой.

И главное сейчас этого разговора добиться.

Несмотря на крепкий кофе, голова, измученная бесконечными размышлениями и анализом сегодняшнего дня, так и тянулась к подушке, и следующий мозговой штурм я решила отложить до завтра. План на утро ясен, после обеда я продолжу слежку за Кристиной, а дальше кривая сама выведет. По крайней мере, если биатлонистка снова отправится в знакомое мне здание изучать культурные ценности, подумать у меня наверняка будет время.

Приняв теплый душ, я с удовольствием растянулась в кровати и через минуту уже спала.

На следующее утро, сделав несколько упражнений и плотно позавтракав, я приступила к изменению внешности. Конечно, можно было бы в этом случае прибегнуть к помощи Светки, но, вспомнив, чем обернулся мой невинный, в общем-то, разговор с Оксаной в торговом центре, я решила обойтись своими силами.

Светка начнет болтать, кто-нибудь, кому не надо, может услышать, через пятнадцать минут будет знать половина города, и от моего инкогнито не останется камня на камне.

Нет уж. Я уж как-нибудь сама.

После небольшой ревизии своего арсенала маскировочных средств я извлекла на свет кудрявый каштановый парик и, примерив, решила, что это именно то, что нужно.

Со всеми фигурантами я встречалась в обычной одежде и без макияжа, а в клуб отправлюсь в чем-нибудь заметном и ярко накрашенная. Думаю, неотразимое впечатление, которое произведет мое появление в клубе, уничтожит в зародыше самую мысль о том, что в образе медноволосой дивы могла предстать та самая скромная девушка, которая еще совсем недавно ела шашлыки, сидя в беседке.

Я собрала свои длинные волосы в пучок, заколола их, убрала под сеточку и, водрузив сверху парик, увидела, что больше ничего и не требуется.

Теперь можно было переходить непосредственно к лицу.

Я наложила тональный крем на два тона темнее, чем использовала обычно, и, слегка припудрившись, начала наводить красоту.

Главным дополнением к каштановому парику должны были стать, разумеется, ярко-красные пухлые губы. С помощью некоторых ухищрений и подрисовок я добилась того, что губы зрительно увеличились в объеме.

После этого, внимательно взглянув в зеркало, я решила, что к таким умопомрачительным губам можно добавить еще и длиннющие ресницы, а тени должны быть спокойными, однотонными и неброскими.

Достав из маленькой коробочки накладные ресницы, я пристроила их на место: и хорошенько поработав тушью и слегка тронув веки коричневыми тенями, поняла, что создание неповторимого образа можно считать завершенным.

Из зеркала на меня смотрела очаровательная и бесшабашная женщина-подросток, что-то среднее между Натали Портман и Пеппи Длинныйчулок. Как раз такая, какой будет интересно в стрелковом клубе.

Что касается костюма, мне здесь виделось что-то пестрое, джинсово-хлопчато-бумажное.

Перебрав гардероб, я остановилась на рваных джинсах, цветастой блузке из шифона и маленьком кожаном жилетике.

«Ну просто ковбой, – думала я, придирчиво оглядывая себя в зеркале. – Не хватает только двух револьверов на поясе».

Однако в целом образ получился что надо, и уверенность моя в успехе предприятия неизмеримо возросла.

Теперь требовалось сочинить подходящую легенду, но, решив особо не заморачиваться, я просто слегка изменила версию, которую уже излагала на молочном комбинате.