Эллен Полл - Труп на балетной сцене Страница 23

— Сочувствую.

— Давняя история. А теперь послушай, зачем я пришел. — Мюррей подался вперед, и его лицо посерьезнело. Джульет заметила, что исчезла юношеская болтливая суетливость, но напористость осталась прежней. И еще он пах, как раньше: мылом «Слоновая кость», кофе, мужским дезодорантом с прослойкой собственного мужского запаха. Должно быть, половой аттрактант, подумала Джульет. Пробило даже сквозь насморк. Как славно снова повидаться. Она вспомнила жуткий час, когда в общежитии они ждали Мону. Ничего не произошло, но их явно потянуло друг к другу. — Этот парень, который умер сегодня утром, Антон Мор, он был твоим другом? — спросил полицейский.

Джульет объяснила, как оказалась в студии Янча. Она подумала, что Мюррей может вспомнить и Рут по учебе, но он не вспомнил.

— Так ты считаешь, кто-то подсыпал мистеру Мору наркотик? — продолжал детектив. — Именно так я прочитал в рапорте.

— Не знаю, — покачала головой Джульет, отметив про себя официальное «мистеру Мору». Как странно слышать такое от прежнего мальчишки. — Просто пришло в голову. Кстати, у меня здесь его вчерашние вещи, в том числе бутылка колы, из которой он пил. Взяла домой, думала, утром отвезу в больницу. — При мысли о том, что теперь казалось вчерашней наивностью, на глаза навернулись слезы, но Джульет пересилила себя и не расплакалась.

Зато брови Мюррея поползли вверх.

— Хочешь сказать, что его рюкзак оставался у тебя всю ночь? — По его тону можно было понять, что Джульет совершила нечто безрассудное, даже преступное. Неужели Мюррей подумал, что она решила присвоить рюкзак?

— Да.

— Ты слышала когда-нибудь о цепной ответственности за судебную улику?

— Нет, а зачем это мне?

— Жаль. Это документ, который определяет, когда и в чьем распоряжении находилась та или иная вещественная улика. Если бы ты вчера отдала рюкзак офицеру Пелтцу, мне не пришлось бы интересоваться, что с ним происходило за последние шестнадцать часов. Доходит? Так почему ты не отдала его офицеру полиции?

Джульет выпрямилась в кресле. Она понимала, что, даже изображая верх достоинства, не производит особого впечатления, но разве от нее убудет, если взять да и выпрямиться? Что нашло на этого типа? Забыл, сколько раз она сматывалась из собственной комнаты, чтобы он спокойно забавлялся с Моной? Минуту назад она обрадовалась, увидев Мюррея, но оказалось, что тот предпочитает строго официальные отношения.

— Потому что я понятия не имела, что Антон умрет, — отозвалась Джульет как можно спокойнее. — Вещи принадлежали Антону. И я собиралась вернуть их ему. Кстати, почему офицер Пелтц не взял их сам? Я сказала ему, что Антон пил из бутылки. Почему он не спросил о ней?

— М-м-м… — протянул Лэндис. — Я хочу понять, почему ты высказала предположение, что в питье мистера Мора могли что-то всыпать?

— Ничего подобного я не предполагала. — Джульет понимала, что ее тон стал язвительным. Но в конце концов, это не ее вина. Пусть Лэндис пеняет на собственную безапелляционность. — Мне вообще не следовало в это встревать, — раздраженно продолжала она. — Я заявила офицеру Пелтцу только то, что Антон пил колу, но не заметила, чтобы кто-то крутился возле его бутылки. И пыталась объяснить, что Антон не похож на человека, который принимает наркотики. Тем более сомнительно, чтобы он сознательно решил рисковать таким ответственным представлением. Ты, видимо, не понимаешь, насколько важен прогон.

Она в нескольких словах объяснила суть вчерашнего события: как много ключевых фигур студии впервые смотрели постановку и какое это имело значение для труппы. Потом описала обычно сдержанную манеру Мора и то, как во время прогона менялось его поведение, пока не наступила подобная взрыву развязка.

Лэндис не перебивал. Он достал из внутреннего кармана маленькую записную книжицу и с таинственными паузами вписывал в нее слово-другое. Сначала Джульет решила, что он заносит сообщаемые ею детали. Но постепенно поняла: все не так просто.

— Прости, — перебил ее полицейский, — я до сих пор не вполне понимаю. У тебя были серьезные основания подозревать, что кто-то хочет насолить мистеру Мору? — Он порывисто подался к ней, темные глаза сузились. Джульет испытала физическое потрясение, когда поняла, что в ней видят не свидетеля, а подозреваемую. Что он там писал? Отмечал несоответствия в ее показаниях, возможные мотивы, что-нибудь насчет ее невольных жестов?

Но с другой стороны, вопросы свидетельствовали, что он понятия не имел о ловушке недельной давности в ящике с канифолью. Иначе не был бы таким неверующим, несообразительным. Джульет поспешила прояснить ситуацию:

— Да, основания были. Надо было с самого начала тебе рассказать. — И она, улыбаясь, как можно короче описала падение Антона и его травму. — Я уверена, что тальк всыпали в конце общей репетиции. Все видели расписание и знали, что потом в зале останется один Антон. Значит, ловушка была расставлена на него.

Детектив Лэндис кивнул. Но, против ее ожиданий, не смягчился и шевельнул ноздрей, словно пытался сдержать усмешку.

— Порошок талька в качестве грозного оружия. Что-то новенькое. Но тем не менее — уголовное преступление. Ты сообщила об этом Пелтцу?

— Как-то не пришло в голову.

— Понятно. — Джульет показалось, что Мюррей произнес это достаточно зловеще. — А что последовало за тем, как ты проинформировала о тальке администрацию студии?

Она рассказала, как Грег разослал сотрудникам письма. Слушая себя, Джульет сама удивлялась, почему Флитвуд не принял серьезных мер, чтобы оградить от опасности своего протеже и бывшего любовника. Разве ничего нельзя было предпринять?

— Кто-нибудь откликнулся? — спросил Лэндис.

— Нет.

— Нет, — подхватил Мюррей, и его глаза сузились. — Мор не называл Флитвуду возможного злоумышленника?

— Не знаю, — ощетинилась Джульет. Ей было неприятно, что все время приходится защищаться. — Спроси его самого. Но поскольку никто не откликнулся, я решила ближе познакомиться с исполнителями «Больших надежд».

— Присматривалась?..

— Присматривалась, прислушивалась и задавала вопросы, — нехотя согласилась Джульет.

— Строила из себя частного сыщика?

— Так и знала, что ты это скажешь!

— Ты в курсе, что в штате Нью-Йорк, чтобы заниматься частным сыском, необходима лицензия? Мисс Ренсвик тебе платила за услуги, которые ты ей оказывала в студии Янча?

— Естественно, нет, — отрезала Джульет. — Мне даже в голову не приходило, что я изображаю частного детектива! — «Интересно, — подумала она, — если бы я была мужчиной, Мюррей бы тоже взял со мной такой тон?» — Я вообще ничего не изображала, — добавила она.

Взгляд полицейского стал откровенно скептическим.

— Кстати, — поинтересовался он, — разнюхивая, что и как, ты, случайно, не спросила у Мора, не подозревает ли он кого-нибудь?

— Не спросила.

— Не спросила, — повторил он и глянул так, словно получил очередное доказательство ее злого умысла. Но правда состояла в том, что Джульет ни в коем случае не собиралась показывать, что ей известно о ловушке в ящике с канифолью, в которую попался танцовщик. Она считала это внутренним делом студии Янча и не собиралась обсуждать происшествие даже с жертвой. Кроме того, Джульет понимала: Грег и Рут беспокоятся о своей звезде и отвергают всякие предположения, что выпад совершен специально против него.

Но, взглянув на детектива Лэндиса, она решила, что эти аргументы не убедят полицейского.

— Таким образом, твое весьма тесное общение со студией Янча было целиком и полностью альтруистическим?

Джульет наконец потеряла терпение.

— Неужели тебе взбрело в голову, что это я устроила так, что Антон поскользнулся? — взорвалась она. — Или вчера уморила его?

— С моей точки зрения, ты была в центре и того и другого события, — ответил Мюррей.

— Господи!

Да кто он такой, чтобы ее судить? Джульет столько лет даже не вспоминала о нем.

Мюррей некоторое время смотрел на нее, затем круто поменял манеру разговора — потеплел, демонстративно отложил записную книжку, положил длинную ногу на ногу и улыбнулся.

— Ну, и что мы накопали? — Теперь тон стал очень дружелюбным. — Вычислила плохого парня? Думаешь, Мор кому-то засел в печенках?

Джульет колебалась. Минуту назад она бы использовала все, что угодно, только бы отвести подозрения от себя. Но она не поверила внезапной перемене в поведении полицейского. И ей не светило подставлять других.

— Понимаю, никому не охота наговаривать на людей. — Мюррей прочел сомнение на ее лице. — Но все-таки скажи, о ком ты думаешь? Ты же там все вынюхивала. Кого подозреваешь? Дай мне наводку.

Джульет смущенно поерзала.

— Я не пришла к определенному выводу. — Слушая себя, она понимала, что мямлит. — Только выяснила, что у Мора были связи с несколькими коллегами.