Стиг Трентер - Нынче в порфире… Страница 23

Тут возникает вопрос, на который мне трудно ответить. Почему убийца не ушел, оставив тело в ванне? Ведь вначале он явно так и намеревался поступить. Однако почему-то вдруг решил, что смерть в ванне будет выглядеть недостаточно убедительно. Как он рассуждал, я сказать не могу.

Он спустил воду из ванны, вытер мертвеца и одел его. Затем уничтожил все следы «купанья», перетащил труп Гильберта обратно к камину и тщательно вытер все следы крови и отпечатки пальцев (в том числе на выключателе у двери в «спальный» коридор).

Взвалив на плечи тело Свена Лесслера, он поднялся на крышу, через незапертую железную дверь попал в соседнюю парадную, спустился по лестнице и вышел на улицу.

Ему наверняка было заранее известно, что Свен Лесслер оставил свою машину у подъезда, на Урведерсгренд, 9. (Вполне возможно, он узнал об этом от самого Лесслера-старшего.) Положив труп в машину — вероятно, на заднее сиденье или на пол впереди,— он достал из кармана Свена Лесслера ключи, завел мотор и поехал на Блокхусудден. По дороге он избавился от пистолета, на котором были отпечатки его пальцев, а также от окровавленного полотенца и мокрого пакета с душистой солью.

Убийце повезло — выстрел не поднял переполоха, на лестнице ему никто не встретился, на улице он внимания не привлек. Однако он проморгал одну важную деталь, а вдобавок допустил оплошность. Во-первых, душистая соль однозначно засвидетельствует, что Свен Лесслер утонул не в Сальтшён, а об этом он не подумал. Во-вторых, он забрал тюбик от мединала и положил его в машину. Ясно зачем: создать впечатление, будто Свен Лесслер принял таблетки по дороге. Вероятно, убийца учитывал при этом быстрое действие снотворного — полиция сразу поставит под вопрос, что, приняв снотворное у себя дома, Свен Лесслер сумел доехать аж до мыса Блокхусудден. Мысль верная, только вот реализована плохо. В таком случае надо было изъять стакан, из которого Свен Лесслер пил. В спешке убийца об этом запамятовал.

Единственный человек, который определенно видел незнакомца,— это Хильда Таппер. Ведь именно она впустила его в квартиру. Она утверждает, что никогда прежде его не видела; может быть, это и правда (не исключено, что убийца заходил к Лесслерам в те годы, когда Хильда Таппер работала у Клары Денер). Тем не менее она, бесспорно, сумеет достоверно описать его внешность. Таким образом, выследить убийцу, как мне кажется, особого труда не составит. Весь ход событий указывает на то, что он близко знал обоих Лесслеров и хорошо ориентировался в их квартире. Возможно, кое-что подскажет горничная.

Прочитав свой опус, я остался весьма доволен. Темные места, конечно, были, но в целом версия выглядела на удивление логично.

Я переписал этот небольшой документ начисто и позвонил Весперу Юнсону. Увы, он уже уехал. Куда — секретарша не знала, но часов в двенадцать он должен вернуться.

До двенадцати было еще добрых два часа, а мне не терпелось подтвердить свои умозаключения. Я написал на конверте имя и адрес Веспера Юнсона, сунул туда машинописные листки и вызвал курьера. Когда письмо забрали, я вышел из дому и на трамвае отправился к Шлюзу. А через десять минут уже звонил в квартиру Свена Лесслера.

Открыла горничная. Нет, Хильда не вставала. Сердце барахлит. Ужасные события последних дней доконали ее. Старухе ведь за семьдесят.

Я посочувствовал. Горничная явно сгорала от любопытства.

— Может, я чем помогу? — спросила она.

Я помедлил.

— Это насчет незнакомца, который приходил сюда позавчера вечером. Интересно, каков он был с виду.

— Хотите — расскажу,— предложила она вдруг.

— Но вы ведь его не видели.

— Не видела,— согласилась она.— Зато слышала, как старший полицейский допрашивал Хильду, да и сама она мне сказывала.

— Превосходно,— сказал я.— Вы помните, как она его описывала?

Горничная задумалась.

— Высокий, здоровый такой, темноволосый, лет сорока — пятидесяти. Настоящий барин.

— А какое у него лицо, она говорила? Какого цвета глаза?

Она покачала головой.

— По-моему, на это Хильда внимания не обратила. Но одет был хорошо.

— Пальто или плащ были?

— Только шляпа. Хильда положила ее вон туда, на полку.— Горничная показала на шляпную полку в закутке, служившем гардеробом. Там лежали три шляпы.

— Одна из этих? — спросил я.

— Нет. Эти директорские. Тот человек, видно, забрал свою перед уходом. Хильда ведь слыхала, как кто-то вышел через дверь спустя некоторое время после выстрела. Мне она по крайней мере так говорила.

Это была правда. Полиции она сказала то же самое. Тут моя версия получила пробоину ниже ватерлинии. Значит, через дверь ушел именно незнакомец!

Но я мигом перекрыл течь. Разве доказано, что через дверь впрямь кто-то вышел? Нет. Хильда слышала только, что дверь открылась, а потом закрылась. Незнакомец, ясное дело, выждал и вернулся в квартиру. Да иначе и быть не могло.

Я испытующе посмотрел на горничную.

— А из друзей и знакомых директора Лесслера никто под это описание не подходит?

Она покачала своей птичьей головкой.

Я вздохнул. Ну, вот и все. Приуныв, я скользнул взглядом по шляпной полке в темном углу.

Между двумя шляпами лежали сверток и пакет. Я рассеянно подошел, снял их с полки.

В пакете было несколько новеньких галстуков. Качество выше похвал, но расцветка, пожалуй, ярковата для джентльмена за пятьдесят. В свертке оказалась книга.

Тут я вспомнил. Ведь Свен Лесслер купил в тот день несколько галстуков и книгу. Я взглянул на переплет — «Музыка в веках».

— Ваш хозяин, как видно, интересовался музыкой.

На лице горничной отразилось удивление.

— Не-ет,— медленно проговорила она.— Музыкой он не больно интересовался, это уж точно.

— Но в гостиной есть рояль.

— Жена господина директора немножко играла.— Горничная качнула головой.— Но что сам господин директор увлекался музыкой — не-ет. Он и радиолу-то включал только при гостях. А по радио, кроме последних известий, ничего не слушал. И вообще, у него со слухом неважно было.

Может, книгу он купил для подарка? — подумал я. А что? Вполне приемлемое объяснение.

Поблагодарив горничную, я в задумчивости удалился. Возле парадной меня вывел из размышлений мягкий голос.

— Здравствуйте, господин Фриберг.

Я удивленно поднял глаза. Передо мной стояла молодая женщина в глубоком трауре. Изящный черный плащ едва ли не вызывающе подчеркивал красивую фигуру, а уж более кокетливой траурной шляпки я в жизни не видал, под густой вуалью золотом поблескивала грива белокурых локонов. И еще кое-что — алый рот и большие серые глаза.

— Не узнаете? — насмешливо спросила дама.

Я быстро взял себя в руки и галантно, причем вполне искренне произнес:

— Мужчина никогда не забудет ваших глаз.

Серые глаза под вуалью сверкнули.

— До свидания.— Мэри Лесслер улыбнулась и в мгновение ока исчезла.

Слегка ошеломленный, я смотрел на парадную, которая бесшумно закрылась за стройной фигуркой. Откуда ей известно, кто я такой? Нас друг другу не представляли. Хотя, вероятно, узнала от горничной Свена Лесслера. Что ж, отрицать не стану — мне было весьма приятно, что она проявила интерес к моей скромной особе.

Я как раз добрался до этой мысли, когда мимо прошагала невысокая щупленькая дама в черном. Несмотря на густую вуаль, я тотчас узнал Клару Денер, старшую из Лесслеров. Прямая осанка, решительная поступь — ошибиться невозможно. С этой дамой так просто не справишься, подумал я. Никогда не видел, чтобы такая маленькая фигурка дышала такой большой жаждой власти. Судя по всему, она тоже держала путь в квартиру покойного брата. Уже примеряется к вещичкам — что из движимости взять себе? Нехорошая мысль, но вполне логичная.

Только на залитой солнцем площади Сёдермальмсторг, глядя на Шлюзовую развязку, я вспомнил одно важное обстоятельство. Ведь незнакомец говорил Хильде Таппер, что Свен Лесслер назначил ему прийти. Даже если этот человек сказал неправду, он все равно должен был знать, что Свен Лесслер в Стокгольме и около половины девятого будет дома. Откуда же он узнал об этом? Сам-то Свен Лесслер окружил свое возвращение глубочайшей тайной.

Может, он встретил Свена Лесслера где-нибудь в городе? Например, в бане?

Спустя пять минут грохочущий трамвай уже вез меня в северную часть города. Есть смысл разобраться в этом как следует. С вокзала Свен Лесслер поехал прямо в баню и пробыл там до пяти. Вдруг кто-нибудь из банного персонала видел его с человеком, подходящим под описание старухи Таппер.

Да, банщик отлично помнил директора Лесслера — клиент давний, с незапамятных времен ходил сюда баниться по-турецки. Но разговоров директор ни с кем не вел — по крайней мере банщик ничего такого не заметил. Свен Лесслер побывал в парилках, потом ему сделали массаж. Он был, похоже, в прекрасном расположении духа. После массажа искупался в бассейне, отдохнул в своей кабинке, а уж тогда начал одеваться. И около пяти ушел.