Комната для трех девушек - Анна Васильевна Дубчак Страница 23

Рука ее потянулась за телефоном:

– Борис? Доброе утро!

– А… Наша домоправительница! – усмехнулись в телефоне. – Яйца отличные, жаль, что вы не потрудились их почистить. А то получается, мы вам слишком уж переплачиваем…

Она услышала, как Петр шикнул на него: «Борис, да прекрати ты уже издеваться над бедной девочкой!»

– Я труп нашла, неподалеку от барака, – сказала она, не давая ему возможность и дальше развивать тему яиц и ее зарплаты. – Думаю, сюда они его, наши неблагополучные девушки, и привезли на своей машине. Это в десяти минутах езды от дома.

– Петр! – гаркнул Борис в трубку. – Быстро собирайся, едем! Сейчас все объясню… А вы, барышня, оставайтесь на месте. Я перезвоню вам, когда мы будем уже близко… Хотя бы приблизительно можете сказать, где вы находитесь?

– Да вы сами увидите мою машину. «Рено» красного цвета.

– Да-да, я понял. – И вдруг: – Женечка, вам там не страшно?

Кому принадлежал этот голос? Но не Петру, это точно. Неужели этот грубиян и неприятный тип Борис решил проявить заботу?

– Нормально, – брякнула она, теперь была ее очередь нагрубить за то, что он в который уже раз вздумал упрекнуть ее в необоснованно высокой зарплате. – Я жду.

14

12 августа 2021 г

О том, что сестры Супонины находятся в Водыкинском клиническом центре, Ребров узнал из криминальной сводки. Они, если верить написанному, попали туда после того, как какой-то человек нашел их, находящихся в наркотическом сне, на пустыре рядом с развалинами Водыкинской больницы.

Он помчался туда, буквально ворвался и, показав удостоверение, приказал провести их в палату. Перепуганная медсестра, побледнев, сказала, что сестры сбежали.

– Как это сбежали?

– Мы не знаем… Их никто не видел. Должно быть, они ушли ночью…

– Так что с ними случилось?

– Вы поговорите лучше с доктором, он на третьем этаже, в терапии, триста шестой кабинет, его зовут Михаил Евграфович.

Михаил Евграфович, сухонький старичок в белом халате, пожал плечами.

– Ну да, сбежали. Так у нас не тюрьма, – сказал он, совершенно не обращая внимания на ксиву Реброва.

– Что с ними случилось?

– Кто-то накачал их сильнейшим снотворным, они едва богу душу не отдали. Но девчонки оказались крепкие. Выспались и ушли.

– Надеюсь, они не были изнасилованы?

– Нет. Нет-нет.

– А вы полицию вызывали, когда они к вам поступили?

– Конечно! Пришли двое полицейских, составили протокол.

– Фамилии их не помните?

– А зачем мне это? Лишняя информация. Они же живы и здоровы!

– А кто их привез?

– Вот с этого и надо было начинать. Вон, видите, в конце коридора сидит молодой человек с букетом? Его зовут Павел. Вот он их и нашел. А сегодня приехал навестить и вот точно так же шумел, все расспрашивал, куда они делись.

Ребров кинулся к парню с букетом. Павел, увидев удостоверение Реброва, перепугался.

– Это не я их напоил, нет! Я просто приехал на пустырь, чтобы выбросить мешок с кафелем. И совершенно случайно увидел их.

– Да ты не трясись! Рассказывай все в подробностях!

Впечатлительный и эмоциональный, Павел рассказал ему, как принял девушек за инопланетянок или путешественниц во времени.

– Ты что, парень, действительно подумал, что они… того, из другого времени к нам залетели? Ты как вообще, нормальный?

– А как я еще мог подумать, если они одеты были по-чумурудному, как одевались девушки в послевоенное время. К тому же они были бледные, без сознания…

– С тобой все ясно. Ну, ты их привез сюда, что дальше?

– Да ничего. Решил вот сегодня их навестить, хотя бы убедиться, что они живы и здоровы. Я переживал. Уж больно они на покойниц были похожи.

– Они сбежали, ты в курсе?

– Ну да.

– А чего сидишь здесь?

– Не знаю… Просто удивился. Хотя, с другой стороны, обрадовался, что с ними все в порядке, раз они сами ушли. Но вот если их только похитили…

– Чего-чего? Слушай, ты и сам какой-то странный. Тоже, похоже, инопланетянин. У тебя что, дел, что ли, нет?

– Да-да, я пойду… Цветы вот только кому-нибудь из медперсонала отдам и пойду.

– Постой… Ты это… Извини, что я так наорал на тебя. Спасибо. Спасибо, что девчонок спас. Другой бы мимо проехал, а ты…

– Да не за что, – улыбнулся Павел.

Ребров вернулся в машину. Что за чертовщина какая-то?! То Супонины в подольском бараке кого-то поминают в компании с куклой, то в киношной одежде (из-за которой бедолага Павел принял девчонок за фантомов) напиваются снотворного и оказываются на пустыре, где их вряд ли кто может увидеть… Если бы не этот мастер-кафельщик, они могли погибнуть! Какие тайны они скрывают от него, от Реброва? Почему не поделятся, если оказались втянуты в какую-то нехорошую историю? Почему не попросили о помощи? И что такого ужасного вообще они могли совершить, за что их чуть не убили? Они не бедствуют, когда им не хватает денег, Ребров им помогает. Разве что им подавай большие деньги? И вообще, достаточно ли хорошо он знает Веронику с Катей? И разве тот факт, что они крутятся рядом с киношниками, не свидетельствует об их амбициозности и великих планах? Может, девчонки захотели прославиться и разбогатеть, начали встречаться с этими самыми киношниками? И дальше перед Ребровым начали возникать и вовсе уж неприглядные картины с оргиями…

Но ведь Вероника не такая. Не распущенная. Да если разобраться, она и в постели как замороженная рыба, не разбуженная женщина. Скромная, зажатая, закомплексованная. И вообще, он был ее первым мужчиной! Это ли не показатель того, какой образ жизни она вела? Простая кассирша, пусть и довольно ограниченная, но милая, ласковая, хотя и немного дикая. Но и красивая, конечно. Иначе разве обратил бы он на нее внимание? Разве пригласил бы на свидание?

В тот вечер он зашел в супермаркет, чтобы купить водки. День выдался тяжелый, Ребров задержал подозреваемого в убийстве, а им оказался сынок одного из депутатов… Приехал адвокат, наорал на Реброва, тот в ответ – на него, они чуть не подрались. Сынка этого пришлось отпустить – это был приказ начальства. И получалось, что все усилия Реброва и его людей были напрасными и бессмысленными. Что задерживали и арестовывали подчас невиновных, а представителей так называемой элиты отпускали даже при наличии неопровержимых улик, словно законы писались не для них, что они избранные, из касты неприкасаемых.

Первую бутылку они распили с ребятами в баре, потом разошлись, Ребров поехал домой, но