Анна Владимирская - Игра на выживание Страница 24

– Что же делать? – встревоженно спросила Раневская.

– Давайте позвоним Яблоковой и посоветуемся! – предложил мужчина.

– Правильно. Кира Юрьевна – опытный чиновник, она же до музея работала в Министерстве культуры. Она непременно что-нибудь подскажет! – воспрянула духом Лиза.

Шанаев набрал телефон приемной музея, включив в мобильнике громкую связь. Трубку взяла секретарь и произнесла дежурную фразу: «Городской музей Киева. Слушаю вас!»

– Олечка, доброе утро! Это Григорий Петрович вас беспокоит. Мы тут с Елизаветой Александровной попали в затруднительное положение, хотели бы посоветоваться с Кирой Юрьевной. Можете нас соединить?

– К сожалению, сейчас Кира Юрьевна проводит совещание, и я никак не могу ее оторвать. Вы объясните мне суть вопроса. Как только директор освободится, я ей доложу, а потом перезвоню и передам ее ответ. Или, когда закончится совещание, свяжу вас с Яблоковой.

– Ой! Спасибо, дорогая Олечка! Дело в том… – И антиквар подробно изложил суть проблемы.

Прошло около десяти минут, и телефон Шанаева издал звук, напоминающий кудахтанье. Он снял трубку, это звонила секретарша директрисы музея.

– Кира Юрьевна предлагает Лизавете Александровне открыть счет в любом из банков Австрии, и пусть Геллерт положит деньги на ее счет. А потом она переведет сумму на счет музея как его сотрудник. Тогда не нужно будет платить никакого налога. Поскольку это будет проплата завотделом на головное предприятие. Как сказала Кира Юрьевна: и волки сыты, и овцы целы! – Ольга весело добавила: – Как там погода в Вене?

– Солнечно! – заулыбался коллекционер.

– А у нас пасмурно, везет вам! – сообщила Ольга и отключилась.

Вскоре появился Геллерт, и Шанаев ввел музыканта в курс последних событий. Дэвид не имел ничего против того, чтобы положить деньги на счет Лизы. Но перед тем как отправиться в банк, Григорий Петрович загадочно сообщил Геллерту:

– Я должен украсть прекрасную Элизабет ненадолго! Через час встретимся в банке!

И, усадив Раневскую в заранее вызванное такси, он отправился с ней в аутлет. Там Шанаев с невероятной энергией и харизмой стал объяснять Лизе цель ее «похищения».

– Дорогая Елизавета Александровна! – картинно сложил руки антиквар. – Вы так много сил приложили для осуществления нашей идеи! Вы очаровали Геллерта! Именно поэтому он столь охотно согласился стать первым музыкантом, арендующим скрипку Страдивари в музее! Благодаря вам теперь подтянутся и другие выдающиеся скрипачи!

– Ну что вы, Григорий Петрович! – От его напора Лиза испытывала не столько приятное чувство благодарности, сколько неловкость. – Мы договорились, что вы меня называете просто Лиза.

– Так вот, дорогая Лиза! Я решил из своего процента прибыли сделать вам подарок. Мы сейчас зайдем в любой бутик, и вы там купите все, что захотите… Я настаиваю и предлагаю купить сразу ансамбль из нескольких предметов.

– Ой! Но ведь это стоит кучу денег! – всполошилась Раневская. – Зачем так тратиться?

– Ценю вашу щепетильность, Лизок! Но у меня свои правила отношений с людьми. Итак, выбирайте бутик!

Все это он говорил, пока такси везло их к аутлету «Парндорф». В голову Елизавете пришли сразу две противоположные мысли: «Как-то все-таки неудобно…» и «Нельзя быть такой тютей. Предлагают одеться в брендовом магазине – оденься! В этом нет ничего плохого!»

Сминая последнюю баррикаду Лизиной щепетильности, Шанаев произнес:

– Здесь сейчас невероятные скидки, до восьмидесяти процентов! О чем тут думать? Можно купить брендовую одежду в три раза дешевле, чем в Киеве!

После таких аргументов остатки сомнений испарились, и внутри Раневской настойчивый голос произнес: «Escada»!

В результате было куплено в бутике «Escada» все то, о чем девушки мечтают долгими зимними вечерами и что представляется им каким-то летним, воздушным, может, даже экстравагантным, наполненным ветром и запахом моря. Так в гардеробе Лизы появился глубоко синий, ультрамариновый комбинезон из тонкой ткани с широкими брюками и элегантным хомутиком вокруг шеи. К комбинезону прилагалось белое болеро, украшенное кружевом. Синие туфли из натуральной кожи на высокой шпильке; шляпка из «итальянской соломки» с цветком алого мака; изящные белые перчатки; белая лакированная сумка и очки от солнца – все это роскошное и элегантное убранство означало для Лизы «сбычу мечт» и было одним из последних приятных штрихов в образе имперской Вены.

Пока Лиза сидела в маленьком аутлетовском кафе за чашечкой «эспрессо», в окружении множества пакетов, на каждом из которых было начертано «Escada», Шанаев расплачивался и вскоре с таким же количеством пакетов присоединился к женщине. Он признался, что решил и себя побаловать покупками, поскольку выгодная сделка по аренде скрипки принесла ему хороший процент. Они отвезли покупки в гостиницу, где жила Лиза, и антиквар настоял, чтоб женщина надела все только что купленное.

Вслух он сказал:

– Вы, Лизок, должны на прощание окончательно покорить сердце нашего австрийского друга Дэвида. Надевайте обновки!

Женщину коробило обращение «Лизок», но не могла же она не пойти навстречу человеку, сделавшему ей такой подарок! И потом, ей самой очень хотелось покрасоваться в новеньких вещах. И то, что Шанаев заметил пламенные взгляды, которые бросал на нее Дэвид, когда обещал посетить Киев, ей тоже было приятно.

Когда Лиза появилась в холле гостиницы в обновках, Григорий Петрович всплеснул руками и воскликнул:

– Ах! Ну почему мне не тридцать лет! Уж я бы такую красавицу не упустил!

И они отправились в банк. Геллерт тоже был впечатлен Лизиной эффектной внешностью. Он радостно улыбался ей и говорил, что теперь уж точно приедет с концертом в Украину.

Банковские служащие быстро оформили все бумаги, и в специальном зале вся компания отметила сделку шампанским и музыкой. Скрипач, получив инструмент, сыграл для партнеров по сделке «Лето» Вивальди. После чего сказал, что скрипку еще нужно «разыгрывать», поскольку она слишком долго не звучала. На прощанье все обменялись рукопожатиями и визитками. Дэвид попросил Лизу показать ему Киев, на что она с улыбкой согласилась. С тем и расстались…

Глава 6

Подтверждение идеи фикс

Тетя Маша, любимая тетка Алексея Поташева, вышивала очередной носовой платочек для любимого племянника. Его инициалы в виде вензелей «А» и «П» изящно переплетались золотыми и зелеными нитями на фоне белоснежного батиста. Вчера Поташев вернулся из Вены, куда ездил в командировку. Сперва отзвонился матери, а затем – тетке, с вопросом: «Какие новости в нашем королевстве?», и та пригласила его на вечерний чай, многозначительно добавив:

– Есть новости по тому делу, о котором мы с тобой говорили. Но это не телефонный разговор.

После чая с трюфельным тортом, который тетка купила специально к приходу Алексея, разговор пошел по неожиданному руслу.

– Ты, конечно, можешь считать, что у меня идея фикс, но я после нашего последнего разговора предприняла кое-какие шаги… – Тетка снова принялась вышивать гладью инициалы племянника.

– Не томи, – потребовал продолжения Поташев-младший.

– И не думала тебя томить. Попросила ребят из технического отдела, дала им ключ от Женькиного гаража. Они посмотрели машину Олега. Ее после аварии по моей просьбе в гараж поставили. Так вот, у нее перерезаны тормозные шланги.

– Ты хочешь сказать, что кто-то заранее… кто-то подготовил машину…

– Да, Алексейчик. Кто-то заранее тщательно готовил убийство Олега, – вздохнула тетка, незаметно стряхнув слезинку.

Олег, старший сын хирурга Поташева, был на три года моложе своего двоюродного брата Алексея. Олега высоко ценили коллеги и обожали пациенты. Даже став стоматологом-ортопедом в клинике отца, он прежних своих клиентов не бросил и помогал всем, кто к нему обращался.

Внезапная гибель Олега в автокатастрофе не вязалась с его характером, в котором никогда не было места лихачеству или безбашенности. Он всегда был законопослушным, ездил только так, как положено, и никогда не нарушал правил дорожного движения.

Поэтому Алексей Поташев сразу поверил тетке. Ведь она всю жизнь занималась различными экспертизами, и если уж послала своих коллег, можно было не сомневаться – работа была сделана на совесть.

– Если предположить, что не только Олег, а, как я тебе говорила в прошлый раз, и Женя, твой дядя, а мой брат, и Валера, и Алина, и Марина, то выходит…

– Жуть какая-то выходит! Если на секунду предположить, что ты, Манюня, права, то тот, кто это сделал, – смесь сицилийской мафии и японской якудзы! Нет, это полный бред! Как можно уничтожить целую семейную ветку, и при этом так, чтоб все думали, будто это инфаркты, несчастные случаи и тому подобное!

– Добавь к этому, Алексейчик: и все сделать так, чтобы доблестной милиции даже в голову не пришла мысль о том, что все эти смерти не случайны.