Искупление – Дорога к жизни - Влад Сэд Страница 24

…. Ты ни разу меня еще не ударил , а ведь я бывает, веду себя очень плохо…..

…..Положили спать на пол, чтобы наказать….

….Лежал месяц – начались пролежни , возили на процедуры , мыли…боль адская была..

…В глаза всегда заглядывали , когда кто-то приходил чужой…..

….Провожали все вместе , завидовали очень…..

….А она выбежала к женщине обхватила ее ногу руками и закричала моя мама приехала , а это была медсестра прививки приехала делать…..

……Считать не умел – пальцами показывал сколько лет……

…..Считал листья на дереве за окном, затем начал трещинки на потолке , на стенах……

…..Пришли с какой-то маской для дыхания, одели ее одному, а он верещит от страха. Они его держат, а ты лежишь рядом и трясешься под одеялом, думаешь может не заметят тебя…

…..Помню пришел один к нам на новый год и мне подарил конструктор, а я не знал что с ним делать, вертел его в руках, не зная с чего начать…..

….Снилось что ноги снова ходят , перелажу через забор и бегу через поле к дороге….

Слушая все это, я часто думал о том почему так вышло, что одному жизнь дала все, а у другого наоборот забрала последнее, даже здоровье. Тяжело наверное остаться совсем одному в 10 лет. Я чем-то в этом плане был похож на Ивана, тоже остался один примерно в том же возрасте. Так вышло, что моя мать уехала из страны, а отцу нужно было делать бизнес, поэтому моим воспитанием в основном занимались бабка с дедом.

«Не живи прошлым, живи настоящим», – часто говорил я Ивану. Я был лицемерен, учитывая причины по которым он стал таким. Но вернуть назад время было уже невозможно, в моих силах только лишь попробовать что-то изменить. Я мог бы придумать себе еще тысячу оправданий , но глядя на Ивана, я понимал что пытаться что-то исправить это все равно, что пытаться склеить разбитую чашку – внешне будет выглядеть нормально , но в целом останется такой же разбитой и бесполезной. От этих мыслей у меня иногда опускались руки, но что-то все же заставляло меня двигаться дальше несмотря ни на что.

Глава 9 Боль

Иван часто болел. Бывали дни, когда температура на его градуснике доходила до отметки 39, а мокрый платок высыхал на лбу, как на батарее. При этом Иван часто проваливался в забытье, поэтому в своих снах видел череду странных воспоминаний, перемешанных с кошмарами. Все это выглядело так будто бы кто-то взбил миксером все события из его в жизни, образовав безумный коктейль из всего самого мерзкого и постыдного, что он когда-либо видел. Так, в последнее время, Иван снова и снова видел себя лежащим на жесткой, холодной больничной кушетке. За долгие месяцы пребывания в клинике, он уже настолько привык к постоянной боли и мучениям, что почти не реагировал на происходящее. Иван быстро усвоил простую истину больного – не сопротивляйся, пропусти боль сквозь себя и экзекуция будет быстрой и легкой. Что же ему было уготовлено сегодня? Вариантов могло быть много, но итог всегда один – боль. Она могла быть сильной, но быстрой или наоборот слабой, но долгой, отдающей во все части тела или внезапной, острой как пронзающая все тело насквозь игла. Местные врачи очень не любили, когда больные кричат и плачут, от этого для них все становилось только хуже – процедуры затягивались, превращаясь в долгую, мучительную пытку. Иван же стойко терпел все экзекуции, хотя от боли он часто вытягивался в струну, изо всех сил сжимая свои зубы, чтобы не кричать и не выть. Ему казалось, что за долгие месяцы своего нахождения в больнице, он уже познал все виды и разновидности боли и даже научился отключать свое сознание в момент особо жестоких процедур, которые с ним здесь проводили. В этой больнице с Иваном особо не церемонились, все врачи и медперсонал знали что он сирота, без родных и близких, а значит жаловаться ему некому и никто не сможет его защитить. Как-то раз Иван чем-то рассердил медсестру, которая делала ему ежедневные перевязки. В отместку та начала сдирать бинты с его ран резкими рывками. Иван весь трясся и корчился от боли, но стиснув зубы, молчал. Увидев это, медсестра нарочно, словно возжелав услышать его мольбы, стала дергать бинты еще сильнее, до тех пор пока с одним из них не оторвался кусок кожи и на пол обильной струей не полилась кровь. Тогда медсестра бросила мучать Ивана, и чертыхаясь пошла в подсобку за тряпкой, а затем бросив ее на пол, только после этого, наконец, заново перебинтовала ему раны.

Но в этот раз Ивана ждало что-то другое, еще более неизвестное и страшное. Первым делом они зачем-то закрыли его глаза плотной повязкой. Это было неожиданно, поэтому Иван в страхе заметался из стороны в сторону и попытался снять ее руками. Но внезапно кто-то большой и сильный схватил его за руки и прижал их к больничной кушетке. После этого Иван затих и вжался в кушетку, схватившись руками за ее края. Затем он услышал, как еще кто-то вошел в кабинет и сел рядом с ним. А затем чужие, незнакомые руки стали трогать Ивана в тех местах, где обычно не нужно было, ведь у него там никогда ничего не болело. В ответ он зашевелился и снова начал мотать головой из стороны в сторону, снова пытаясь снять плотную повязку со своих глаз. Строгий голос большого и сильного человека, того кто сидел рядом с Иваном и держал ему руки, приказал ему не снимать повязку и ничего не трогать своими руками, иначе ему будет очень больно, поэтому Иван замер от страха. Когда все было закончено, тот же большой и сильный человек вколол Ивану большую дозу успокоительного, и его привезли обратно в палату, но лекарство почему-то быстро закончило свое действие, поэтому всю оставшуюся ночь он трясся и плакал от страха и беспомощности в своей койке. Он хотел умереть, но не знал как сделать это быстро и просто. У него даже не было сил встать с кровати.

Эту странную процедуру в той больнице с Иваном проделывали еще несколько раз, пока наконец его не выписали и не перевезли в приют. Иван никогда и никому не рассказывал об этом. С течением времени воспоминания о тех событиях превратились в его памяти в полусон, полукошмар, возникавший в подсознании только в