Летние расследования - Наталия Николаевна Антонова Страница 24

– Поедем сразу к ней домой?

– Нет, мы ей позвоним. Судя по всему, Инна Гавриловна – женщина незамужняя и, следовательно, работающая.

– А замужество и работа как-то связаны между собой? – спросил Морис.

– Наивный ты, Миндаугас, человек, – мягко укорила его Мирослава.

– И в чем же заключается моя наивность?

– В том, что незамужняя женщина не может позволить себе остаться без работы!

– А замужняя?

– Тут когда как. Но некоторые женщины, типа безвременно ушедшей Марины Ивановны, нередко приравнивают мужа к вьючным животным и, выйдя замуж, забираются ему на шею.

– Интересная у вас логика, – усмехнулся Морис.

– Обычная, – пожала плечами Мирослава, – подумай сам, женщине было всего сорок пять лет! Чего ей вздумалось дома сидеть?

– Мало ли, – протянул Морис.

– Вот именно, мало, – ответила Мирослава и стала набирать номер сотового Карташовой.

Инна Гавриловна отозвалась сразу:

– Алло! Кто это? Говорите!

– Здравствуйте, Инна Гавриловна, вас беспокоит детектив Мирослава Волгина.

– Детектив? – донеслось из трубки. – Вы что-то обнаружили?

– Пока нет, – осторожно ответила Мирослава, – но нам очень нужно побеседовать с вами. Вы не смогли бы уделить нам хотя бы полчаса?

– Могла бы! – с энтузиазмом отозвалась Карташова. – Вы сейчас где?

– Мы подъедем туда, куда вы скажете.

– Я работаю на Советской, в офисе, – добавила она поспешно. – Но тут неподалеку есть скверик, и мы могли бы в нем поговорить.

– Хорошо, как только мы подъедем на Советскую, сразу же вам перезвоним.

– Жду!

И когда Мирослава уже собралась отключить связь, донеслось:

– Только не забудьте!

– Ни в коем случае, – заверила ее детектив.

– А что, собственно, вы хотите узнать от нее? – спросил Морис, когда их автомобиль повернул в сторону Советской улицы.

– Все! – ответила Мирослава.

– В смысле, все? – недоуменно переспросил Миндаугас.

– В прямом смысле, Морис! Я сколько раз тебе говорила, что ближайшая подруга любой женщины – это кладезь информации! Она столько тебе выложит, только успевай слушать.

– Расскажет даже то, чего не было, – усмехнулся Морис.

– Бывает и такое, – согласилась Мирослава. – Но на то мы и детективы, чтобы уметь отличать зерна от плевел.

Миндаугас больше не сказал ничего. А когда они подъехали к скверику, очень похожему на тот, о котором говорила Карташова, Мирослава сказала:

– Ты высадишь меня здесь, а сам отъедешь за угол.

– Зачем? – удивился он.

– Так надо.

– Хорошо. Воля ваша.

– Я позвоню тебе, когда закончу разговор с Карташовой.

– Угу, – ответил Морис и, высадив Мирославу, поспешил скрыться из виду.

И сделал он это вовремя, так как с другой стороны быстрым шагом к скверу приближалась женщина, не уставая беспрестанно оглядываться по сторонам.

Мирослава набрала номер Карташовой, и телефон в руках женщины ожил.

– Алло! Алло! – тотчас закричала она в трубку. – Это вы?

– Я, – ответила Мирослава, пряча улыбку.

– Где вы?

– Здесь.

Женщина подняла голову и закричала еще громче:

– О! Я вижу вас!

– И иду на сближение, – пробормотала Мирослава тихо.

– Что-что? – не поняла ее слов Карташова.

– Давайте, говорю, идти друг другу навстречу.

– Конечно! – ответила Инна Гавриловна и буквально побежала навстречу Мирославе, идущей к ней обычным шагом.

– Вы Мирослава Волгина? – спросила Карташова и, не дожидаясь ответа, схватила детектива под руку и потащила в сквер. Мирослава решила не сопротивляться.

Инна Гавриловна дотащила ее до скамейки возле фонтана, тут же плюхнулась на нее, увлекая за собой Мирославу со словами:

– Тут нас никто не услышит.

Собственно, слышать их действительно было некому, так как в сквере, кроме них, не было ни души, не считая, конечно, птиц, бабочек и белок.

– Вы хотели поговорить со мной о Марине? – с нескрываемой надеждой в голосе проговорила Карташова.

– Да, – кивнула Мирослава.

– Значит, дело не закрыто?

– Нет.

– А я уж думала…

Мирослава не дала Карташовой договорить и спросила:

– Как вы думаете, вашу подругу мог убить муж?

Инна Гавриловна аж поперхнулась.

– Что вы такое говорите?! – с выпученными глазами закричала Карташова. – Да Петя он же букашку несчастную и то раздавить не может! Взять хотя бы вот эту живность. – Нога Карташовой шевельнулась в направлении пробегающего мимо и не догадывающегося о грозящей ему смертельной опасности «солдатика».

Мирослава на автомате резво дернула женщину за руку, отчего та подпрыгнула на скамье, подобрав ноги. Жизнь насекомого была спасена.

– Вы чего? – обиженно спросила Карташова.

– Не нужно давить ничем не угрожающих вам насекомых.

– Да я и не собиралась! – возмутилась Карташова.

Мирослава ей не поверила. Повторила свой вопрос:

– Петр Ильич не мог убить Марину Ивановну?

– Точно нет, – ответила Карташова.

Мирослава и сама знала, что Амоскин не убивал свою жену, потому что его в это время не было в городе. Но ей было необходимо уточнить, какие все-таки были отношения между мужем и женой. Со слов соседа, они были далеки от идеальных.

Однако Карташова заверила детектива, что Амоскины жили душа в душу.

– То есть ссор между ними не было? – спросила Мирослава.

– Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «ссоры», – несколько пренебрежительно проговорила Карташова, – небось вам соседи напели в уши невесть что.

– У них был повод.

– Не было у них никакого повода! – перебила ее Инна Гавриловна. – Просто они все дружно ненавидели Марину!

– Вот как? – переспросила Мирослава. – И за что же?

– Они ей завидовали! – выпалила Карташова, а потом нехотя признала: – Да, у Марины был сложный характер. Она резала правду-матку в глаза.

– И поступала так как ей заблагорассудится, не считаясь с мнением других?

– Иногда, – уклончиво ответила Карташова и тут же заявила: – Но Петю она любила! Бывало, что и накричит на него, но это, опять же, любя. А Петя никогда Марине в ответ не грубил.

– Терпел?

– Можно сказать и так, – недовольно ответила женщина.

– Но ведь всякое терпение может рано или поздно закончиться?

– Только не Петино, – уверенно проговорила Инна Гавриловна. – Вы не знаете Петю, – повторила она как мантру. – Он чистый ангел.

– А как относились к Марине Ивановне ее дети?

– Вы только детей-то сюда, ради бога, не приплетайте! – рассердилась Карташова.

– Я всего-навсего выясняю, какой эмоциональный климат был в семье, – строго проговорила детектив.

– Понятно. Мальчики – подростки. Иногда дерзили матери, не без этого. Но Марина любила их, а они ее.

– У Марины Ивановны, кроме вас, были подруги?

– Нет. Ей и меня одной было достаточно.

– Вы не знаете, почему она не работала?

– Потому что у нее была семья! – Карташова посмотрела на детектива укоризненно.

– Семьи есть у большинства женщин, и, несмотря на это, подавляющее большинство работают.

– Марина – не подавляющее большинство, и она могла позволить себе заниматься только семьей, не заморачиваясь работой.

– Как вы думаете, где можно найти недоброжелателей вашей подруги?

– Я думаю, что только во дворе.

– Она что, ссорилась со всеми, кто там живет? – спросила детектив.

– Ну почему со всеми, – поджала губы Карташова.

Мирослава догадалась о невысказанном продолжении фразы: «но с большинством».

– Я поняла ход ваших мыслей. – Губы детектива тронула ироничная улыбка.

Инне Гавриловне это совсем не понравилось, и она проговорила отрывисто:

– Я знаю, кто убил Марину! Я говорила об этом следователю! Но он даже не задержал их!

– Кого их? – спросила Мирослава.

– Шпажниковых!

– Почему вы думаете, что супруги Шпажниковы причастны к убийству вашей подруги?

– Потому что Анастасия Петровна все время цеплялась к Марине!

– Может, наоборот, Марина