Михаил Серегин - Без страховки Страница 25

Вся троица вяло отрицательно покачала головами.

– Тогда последний вопрос, – вздохнул следователь. – Видели ли вы когда-нибудь в доме профессора кого-то из посторонних?

Спасатели опять отрицательно покачали головами, находясь в полном замешательстве. Следователь обратил внимание, что Чистяков как-то нервно покусывает губы. Руки парня тоже не лежали на коленях спокойно.

– Вы что-то хотите добавить? – спросил следователь Игоря.

Чистяков поймал этот внимательный, если не сказать, подозрительный взгляд следователя.

– Нет, я просто очень переживаю за старого профессора, – пояснил он с готовностью. – Да и Серегу, конечно, жалко, если он замешан в этом. Парень он неплохой, я ведь его знаю.

– Ну, понятно, – кивнул головой следователь. – Что ж, сейчас сюда принесут все необходимое для того, чтобы снять с вас отпечатки, а я пока оформлю протоколы допроса. Помоете руки после мастики, распишетесь и свободны.

Спасатели молча сидели, пока следователь оформлял протоколы. В кабинет вошел молодой человек с бланками дактилоскопических карт и коробкой, в которой лежала штемпельная подушечка и резиновый валик. Когда у троицы начали снимать отпечатки пальцев, Чистяков, пребывавший в состоянии глубокой задумчивости, неожиданно спросил:

– Скажите, а по характеру, так сказать, внешнего вида места преступления, я имею в виду квартиру Воронина, вы не предположили, что конкретно могли искать? Где воры рылись?

Следователь оторвался от своей работы и посмотрел на спасателя.

– Я бы не сказал, что во всем этом было что-то особенное, – ответил он. – Методика поиска у домушников отработана. Шкафы с бельем, книги, где часто наивные люди прячут купюры. Антресоли, кухонная мебель, где в задней части или в банках из-под сыпучих продуктов обыватели часто прячут драгоценности.

– Значит, и в книгах искали, – задумчиво повторил Чистяков.

– Конечно, – подтвердил следователь, – а что вас в этом заинтересовало? Что-то вспомнили?

– А? – удивленно переспросил Чистяков и поспешно добавил: – Нет, я о другом подумал. Сам, знаете ли, по своей наивности в книгах кое-какие заначки храню. Надо учесть такое дело. Как говорится, храните деньги в сберегательной кассе.

Когда спасатели вышли на улицу, Синицкая сразу же взялась за мобильный телефон и позвонила отцу. Разговор был короткий и, судя по лицу девушки, не давал повода для оптимизма.

– Ну, что? – сразу же спросил Чистяков, когда Ольга закончила разговор.

– Все то же, – ответила Синицкая. – Отец разговаривал с лечащим врачом час назад. Состояние стабильное. Точнее, стабильно плохое. Профессор все еще на системе, но боюсь, что он не выкарабкается. Пообщаться с ним не удастся.

– Что-то тут не так, – буркнул Мостовой. – Я, конечно, понимаю, что в таком возрасте инсульт – вещь обычная. По крайней мере неудивительная. Но вот все эти драгоценности, внук-игроман, инсульт, ограбление. Не есть ли инсульт следствие стресса, вызванного поведением внука? Например, он украл у деда драгоценности, требовал другие, которые могли быть спрятаны в доме. Довел старика до инсульта, потом инсценировал ограбление, чтобы остаться в стороне и не под подозрением. Ты, Игорь, в самом деле не веришь, что твой Серега на это неспособен?

Вместо Чистякова ответила Синицкая.

– Не может он этого тебе гарантировать, – заявила девушка убежденно. – Игромания, как, скажем, и клептомания, – это все болезни. Прошу вас это учесть, наукой доказано. Они без этого уже не могут, как наркоман без дозы. Клептоман будет красть при первом же удобном случае и выбрасывать украденное, потому что оно ему не нужно. Это уже неизгладимый отпечаток на психике. Боюсь, что относительно Сергея Воронина ничего определенного сказать уже нельзя. Я бы, например, воздержалась.

– Слушай, Игорь, – снова спросил Мостовой, – а что это была за интермедия по поводу книг, в которых якобы рылись воры?

– Не золото они искали, Боря, а книгу, которую мне подарил Никита Савельевич.

– Точнее, ту карту с игольным проколом и надписью на обратной стороне? – вспомнила Синицкая.

– Думаю, да.

– А ты прочитал, что он там на обратной стороне написал? – поинтересовался Мостовой.

– Как-то руки не доходили, – пожал плечами Чистяков. – Я как-то не придавал этому серьезного значения.

– Ребята, а если все произошедшее за последнее время тесно взаимосвязано? – предложил Мостовой. – Вот так вот взять и тупо предположить? Живет себе и живет старый профессор в нашем городе, ничем не выделяется, кроме непутевого внука, который увлечен игровыми автоматами и постоянно у всех занимает деньги. Потом случается юбилей у театральной примы, которую профессор всю жизнь любил. Он дарит ей дорогое золотое украшение. А внук вдруг тоже достает золотые украшения, сдает их в скупку и возвращает долги. И у профессора, оказывается, есть книга со вставленной в текст картой не полиграфического производства. Прокол на карте и какие-то пометки указывают на некое место в горах, где и обнаружили труп парня. Вывод! Не альпинисты, а преступники знают о месте в горах, но не точно. Точно знает место профессор, потому что у него есть карта. Когда профессор попадает в больницу, ее ищут у него в доме. Не внук помогает, он мог это сделать спокойно в любое время, а другие люди.

– Не отметай внука, – посоветовала Ольга. – У внука могло не быть возможности тщательно обыскать кабинет профессора, потому что профессор почти не выходил из дома.

– А еще вы забыли про Гумера, который крутится здесь, хотя его родина на Волге, – вставил Чистяков. – Крутится он среди научной богемы и альпинистов. В частности, около Сергея Воронина. А приехал Гумер, не забывайте, из Германии. А у профессора что-то связано с военным временем. И еще. Эти парни, которых я видел с Гумером и Ворониным в составе незарегистрированной группы. Они как раз и не были альпинистами.

– Что-то все как-то просто, – с сомнением заметила Ольга.

– Усложни, – предложил Мостовой.

– Пожалуйста. Вся цепь событий не больше, чем совпадения. Ни одного прямого доказательства и ни одной прямой связи. Даже то, что Игорь встретил Воронина и Гумера в составе группы, которая не зарегистрировала свой поход в горы, говорит в пользу ошибочности твоей теории. Если у них был злой умысел, то они обязательно должны были перестраховаться и постараться не вызвать подозрений. Какой смысл им нарываться на неприятности? Взяли бы и зарегистрировали группу. Уж Сергей эту кухню прекрасно знает.

– А не хочет Гумер, чтобы кто-то знал, что он ходит в горы! – выпалил Чистяков.

– Если все так серьезно, – сказала Ольга став вдруг очень мрачной, – то ты, Игорь, в большой опасности. Он же тебя убрать должен по всем правилам, как свидетеля.

– А вот это уже вряд ли, – возразил Мостовой. – Теперь это возможное убийство как раз наведет на Гумера. Вдруг Игорь рассказал кому-то о встрече в горах?

– А если Гумер верит, что не рассказал? Если он верит, что Игорь пожалел Воронина и не стал его выдавать?

– Так! Спокойно, ребята, спокойно, – замахал руками Чистяков. – Между прочим, неприлично говорить в третьем лице о присутствующем человеке. Давайте не будем гадать на кофейной гуще. У меня ведь книга дома лежит, а в ней разгадка!

– Не факт, – возразила Синицкая. – Вклеенная карта может говорить лишь о том, что профессор до выхода книги не успел ее сдать в типографию, она не попала в макет, а он несколько недоволен изданием. Вот в свой авторский экземпляр и вставил. А надпись на обороте – всего лишь текстовая вставка, которая должна была войти в книгу как пояснение к карте. Вот и все!

– Так чего проще? – развел руками Мостовой. – Едем к Игорю и там разбираемся с книгой!

Открыв дверь ключом, Чистяков пропустил друзей в квартиру. Вошедший первым Мостовой тут же с грохотом уронил ледоруб, споткнувшись о него.

– Сработало, – обрадовался Игорь.

– Что сработало? – не поняла Ольга.

– Слон в посудной лавке, – пояснил Чистяков.

– Сейчас будет мышонок в лапах у медведя, – проворчал Борис, потирая ушибленную ногу.

– Ну, давайте, проходите. Чего встали?

Игорь провел гостей в свою комнату, попутно зашвырнув в шифоньер две валявшиеся на диване рубашки. Спасатели расселись вокруг стола, и Чистяков достал с книжной полки заветную книгу – подарок профессора Воронина. Раскрыв ее, он нашел место, где была вклеена нужная им карта.

– Вот, смотрите, – голосом заговорщика проговорил Чистяков и карандашом указал место, где виднелся еле заметный иголочный прокол.

– Крупномасштабная карта, – заметил Мостовой, разглядывая изображение, – хорошая ксерокопия старой карты.

– И где это? – с любопытством спросила Ольга.

– Вот здесь под грядой, – показал Чистяков карандашом, – я нашел разбитую немецкую пушку. А вот здесь, у края гряды, на склоне я встретил Воронина с группой и Гумером. По прямой до точки, обозначенной проколом от этого места, с учетом масштаба, километра два. А труп я нашел, если не ошибаюсь, где-то вот здесь. – Чистяков повел карандашом и обвел участок с расщелиной чуть правее отметки на карте.