Богумил Райнов - Умирать - в крайнем случае Страница 25

- Мне это очень лестно. Разве плохо быть загадочной личностью!

- Нет, серьезно. Сначала я думала, что вы такой же простак и грубиян, как все остальные в Сохо. Потом, когда началось наше путешествие, я поняла, что вы не такой, как они, хотя ничем не лучше... просто другой... А теперь, когда я заболела... эти ваши заботы обо мне... вы меня совсем сбили с толку, чтобы не сказать - тронули.

Поднявшись в номер, Линда принимает душ и переодевается в ванной в целомудренно закрытую до ворота ночную рубашку. Затем в комнате подходит к зеркалу и поднимает подол - правда, в границах допустимого.

- Кажется, я все-таки неплохо загорела...

Я что-то бормочу в знак согласия и поспешно отвожу взгляд к окну, за которым синеет родное Черное море. У моей супруги, как я уже говорил, исключительные физические данные.

- Надеюсь, у вас хватит такта - не говорить Дрейку о том, что я несколько дней пролежала в постели.

- Зачем отнимать время у занятого человека?

- Для вас это, может быть, и мелочи, но для него - нет. Скажу по секрету, Питер, он велел мне следить за каждым вашим шагом.

- Я об этом догадываюсь. Дрейк - очень мнительный человек и, наверное, считает, что доверять можно только мертвецу, и то если он глубоко зарыт.

- Оставьте эти кладбищенские сравнения!

- Я не знал, что вы так чувствительны.

- Это кажется вам странным? Почему? Потому что я зарабатываю на жизнь в том же квартале, что и вы? Потому что окружена известными вам типами? Потому что мой шеф - такой человек, как Дрейк?

- В общем и целом...

- А вы сами? Вам-то что нужно в этом квартале? И какому шефу вы подчиняетесь?

- Тс-с-с, - вполголоса говорю я, потому что ее, наверное, слышно на улице. - У меня нет другого выхода. Понимаете? А такая женщина, как вы, наверное, могла бы найти себе место почище.

Мое замечание вызывает у Линды взрыв смеха.

- Место почище? Чистые места - для привилегированных, дорогой мой. Чистые места - там, по другую сторону закрытых дверей.

- Хорошо, хорошо, согласен. Только успокойтесь.

Но она уже овладела собой и заявляет хорошо знакомым мне тоном:

- Не волнуйтесь, я совершенно спокойна. Единственное, что меня беспокоило, - это ожоги, но теперь и они прошли.

Линда снова поворачивается к зеркалу и приподнимает подол - в пределах допустимого.

- Все в порядке, правда?

Я подхожу к ней против собственной воли и, уже совсем того не желая, говорю:

- Да, все в порядке.

У моей супруги исключительные физические данные...

- Вы не щедры на комплименты, - замечает она, и я вспоминаю, что поклялся не говорить ей комплиментов.

- Какое значение имеют слова...

- Никакого. Но они что-то выражают.

- Когда придет время что-то выражать, я сумею это сделать.

- Каким образом, Питер?

- Скажу в другой раз.

- Когда? Завтра? Но завтра нас уже здесь не будет, Питер.

Она, конечно, права. Сегодня - последний день нашего свадебного путешествия.

- Эта ваша песня... - бормочу я, изо все сил стараясь смотреть на родное море и чувствуя, как властно притягивает меня другая синева зеленоватая синева ее глаз.

- Моя песня? А вы уверены, что она - только моя? А может, и ваша? Так ли вы уверены в своем "завтра", Питер?

Она наконец-то нащупала мое слабое место, эта сирена с бархатным голосом и железным характером. Потому что если я в чем-то не уверен, то именно в завтрашнем дне. Не говоря уже о послезавтрашнем.

Что ж, дружелюбно настроенное существо в зверинце Дрейк-стрит совсем не лишнее дело, говорю я себе в качестве оправдания.

- О чем вы так глубоко задумались, Питер? О своем "завтра"?

- Именно.

- И что же?

- Ничего, - признаюсь я. - Эти ваши глаза просто не дают мне сосредоточиться.

И с отчаянием утопающего, который хватается за соломинку, я обнимаю ее стан, который, между нами говоря, под это сравнение не подходит.

Прервав поцелуй, чтобы перевести дух, Линда дает волю своему удивлению:

- Как вы можете позволять себе такие вольности с незнакомой, отвратительно упрямой и высокомерной женщиной?

- Мне кажется, я имею право на внимание собственной супруги, - говорю я и снова обнимаю ее.

6

Обратный путь проходит без происшествий.

- Странная была поездка, - как бы про себя говорит Линда, когда мы, покинув самолет, направляемся к барьеру пограничного контроля.

- Почему странная?

- Все началось плохо, а потом стало еще хуже. Зато дальше все получилось как в сказке.

- Сказки бывают разные, - замечаю я.

- Эта сказка была хорошей. И - увы! - очень короткой.

А когда мы становимся в очередь к окошечку, Линда добавляет:

- Вот и конец сказки.

Да, сказке пришел конец. И мы окончательно это понимаем, когда садимся в "ягуар" шефа. Шофер молчит, и мы молчим, потому что в его присутствии не поговоришь и еще потому, что холодная атмосфера города начинает действовать на нас и что впереди нас ждет знакомый квартал и знакомый человек, перед которым нам придется отчитаться.

- Ну, как себя чувствуют молодожены? - ухмыляется Дрейк, встречая нас в кабинете с зашторенными окнами.

- Скучают, сэр, - вяло отзываюсь я. - Законный брак и романтическое приключение - разные вещи.

- Да, слыхал об этом, но сам я о браке судить не могу, - признается шеф, поднимаясь из-за стола и направляясь к известному предмету мебелировки, уставленному бутылками. - Мне, Питер, не довелось вкусить семейного счастья. Работа, работа и еще раз работа - такой удел выпал старине Дрейку.

С этими словами он наливает себе четверть стакана виски, для декорации бросает пару кубиков льда. Потом вспоминает, что в кабинете присутствует дама.

- Вам, Линда?

- Благодарю, предпочитаю воздержаться.

- Ох уж эти певицы с их режимами! - вздыхает шеф. - Ну а вам, Питер? Вы-то не певица. Или вы тоже выучились петь там, на Балканах, под воздействием молодой жены?

Я вынужден подтвердить, что я действительно не певица, и принять предложенный стакан.

- Ну, я жду! - уже деловитым тоном заявляет шеф, отведав виски.

- Все прошло нормально, - рапортую я.

- Все благополучно, - подтверждает мисс Грей.

- Это и желательно было услышать, - говорит рыжий и поворачивается к Линде.

- Вы, наверное, устали с дороги. Мне просто неудобно вас задерживать. Идите отдыхать.

Линда, видно, только и ждала этого разрешения, чтобы невозмутимо кивнуть нам обоим и покинуть кабинет.

- Ну, Питер, я слушаю. Со всеми подробностями.

- Можно и с подробностями. Но мне кажется, сэр, что в операцию посвящено слишком много людей. Их становится все больше. Сначала Ларкин, теперь Линда...

- Линде ничего не известно, кроме кое-каких мелочей по части торговли гашишем. Будьте уверены, что даже эта информация, которой она располагает, - дезинформация. Cчитайте, что в ваш проект посвящено только трое: я, вы и Ларкин.

- Один египетский правитель несколько тысяч лет назад сказал, что, если в заговоре участвуют трое, среди них обязательно присутствует доносчик.

Дрейк не обращает внимания на мою попытку блеснуть эрудицией.

- Надеюсь, Питер, этот доносчик - не вы.

- Нет, и не вы. Но кроме нас есть третий.

- Знаю. Пока что этот янки не дает оснований подозревать его. А там... там увидим.

Он на минуту задумывается, потом отпивает глоток и напоминает:

- А теперь - подробности!

- Я установил контакт со своими людьми. Отобрал пятерых по принципу: лучше меньше, да понадежнее. Могу сообщить вам их имена, адреса и прочие данные.

- После!

- С человеком, которого я назначил шефом группы, обсудил конкретные подробности операции. Он считает, что она не доставит особых затруднений, и берется осуществить переброску столько раз, сколько будет нужно.

- Вы полагаете, что это надежный человек?

- Абсолютно. Могу подробно рассказать, что он собой представляет, и вы сами убедитесь, что...

- После!

- Мы договорились и о том, как будем поддерживать связь. Сообщения придется посылать по почте, другого выхода нет. Но чтобы мои помощники были твердо уверены, что сообщения исходят от меня, я буду их писать собственноручно.

И я передаю ему все детали будущей связи вплоть до бесцветных чернил, надписей под марками и прочих подробностей. Кажется, такое решение его удовлетворяет. Потом перехожу к вопросу об оплате, что ничуть не понижает настроения Дрейка. Оно и понятно: гонорар, потребованный техническими исполнителями операции, - мелочь, пылинка по сравнению с прибылью, на которую он рассчитывает.

- А эти ваши надежные ребята, Питер, не могут подставить нам ножку?

- Каким образом?

- Самым простым: получат товар и оставят его себе.

- Зачем им такой товар, сэр? Это же Болгария, а не Лондон.

- А разве в Болгарии нет наркоманов?

- Где их нет! Наберется на всю страну душ двести-триста. Что возьмешь с такой клиентуры? - Гроши.

- Хорошо, допустим. Вам лучше знать.

- Они могут нас надуть только в том случае, если мы надуем их с деньгами. И сделают это не для того, чтобы завладеть товаром, а чтобы утереть нам нос.