Джеймс Чейз - С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого. Страница 26

Тяжелая ручища Педро легла мне на плечо.

— Не волнуйтесь, мистер Стивенс!

Машина замедлила ход и повернула на длинный, темный пандус, перегороженный в конце шлагбаумом, который поднялся при нашем приближении. Мы оказались в огромном подземном гараже.

Из тени вынырнули трое из охраны Фергюсона. Они окружили машину, молчаливые, внимательные, зловещие.

Педро вылез из машины с чемоданом в руке.

— Пошли, мистер Стивенс!

Я вышел из такси и оглянулся. Три охранника составляли арьергард, поэтому я пошел за Педро к лифту. Мы вошли в кабину, он нажал на кнопку. Стражи отошли назад, когда дверца кабины начала закрываться.

Педро провел меня по длинному коридору, затем отворил дверь и отступил вбок.

— Не волнуйтесь, мистер Стивенс, — снова сказал он. — Садитесь и ждите.

Я вошел в роскошно обставленную комнату для ожидания, в которой стояло десятка два удобных кресел и столько же журнальных столиков, на которых лежали газеты, журналы и какие-то брошюрки.

— Садитесь, — сказал Педро, закрывая дверь.

Он подошел к одному из кресел, развалился в нем и потянулся за журналом «Пентхаус».

Я подошел к огромному окну и посмотрел вниз на Парадиз-бульвар. Люди походили на муравьев, машины — на миниатюрные игрушки. Дальше виднелись пляж, пальмы и море.

Педро внезапно тихонько присвистнул.

— Эта куколка даже не нашла нужным скрестить ноги, — пробормотал он. — Ну, не бесстыжая ли?

Я игнорировал его. Я не мог думать ни о чем другом, кроме побега. Но все мои планы проваливались… Допустим, я сейчас выскочу из комнаты с воплем: «Убивают!..»

Отворилась дверь, на пороге стояла Соня Мелколм.

Я сразу же почувствовал облегчение. С той поры, как я очутился в этом страшном кошмаре, она была единственным нормальным человеком, с которым мне довелось встретиться. Но я понимал, что не могу ее подводить. Не могу даже попытаться объяснить ей, в какую я попал переделку. Во-первых, у меня нет и не будет такой возможности. Ну а если бы даже она и была, Соня могла просто посчитать меня ненормальным…

— Мистер Стивенс? — спросила она, посмотрев на меня. — Будьте любезны, пройдите сюда.

Я видел, как ее милые серьезные глаза скользнули по моему мешковатому костюму и стоптанным ботинкам. Наверное, она уже привыкла к одетым с иголочки богатым бизнесменам, которые приходили в офис, но выражение ее лица не изменилось.

Я посмотрел на нее очень внимательно, но она меня не узнала. Да и как она могла это сделатъ? Ведь на этот раз я не скрывался за блестящим фасадом Джона Меррилла Фергюсона. Для нее я был всего лишь Джерри Стивенс, безработный актер.

Я пошел за ней по коридору.

Что-то пробормотав, Педро уронил журнал, поднял с пола чемодан и пошел следом за мной.

Когда мы повернули за угол, я увидел впереди дверь в личный кабинет Джона Меррилла Фергюсона.

За дверью, подумал я, меня ожидает мистер Дюрант с окончательными документами, которые я должен буду подписать. Я весь собрался.

Соня отворила дверь и отступила вбок.

— Мистер Стивенс, сэр…

Она знаком предложила мне войти.

Я вошел в знакомое помещение, заранее предвкушая реакцию Дюранта на мое неповиновение. И остановился как вкопанный, посмотрев оторопело на Соню, которая уже прикрывала дверь.

ВМЕСТО ДЮРАНТА ЗА СТОЛОМ, ГДЕ ПАРУ ДНЕЙ НАЗАД СИДЕЛ Я, НАХОДИЛСЯ ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО Я ИЗОБРАЖАЛ: ДЖОН МЕРРИЛЛ ФЕРГЮСОН.

Мысль движется со скоростью света.

Когда я стоял, глядя на человека за столом, мне на память пришла история, рассказанная мне однажды вдребезги пьяным актером, кстати, звездой экрана, который схватил меня за отворот пиджака и стал рассказывать, какой ужас ему довелось пережить.

«Я спал, Джерри. Потом неожиданно проснулся и вижу, что я стою возле кровати, как если бы я вышел из собственного тела. И вот стою и смотрю на самого себя, на себя, самого настоящего, а не на свое отражение в зеркале. Это было что-то чудовищное… Настолько жуткое, что я даже и описать не могу… Я — вне своего тела!»

Я знал, что он пьян, но на меня произвел впечатление его рассказ.

И вот теперь я как бы смотрел на самого себя. Сколько раз я смотрел в зеркало на себя, замаскированного под Джона Меррилла Фергюсона, говоря себе, что я мог бы быть им.

Вот когда я полностью понял чувства моего пьяного киноактера. Я пережил нечто, схожее с ним: испуг, ужас…

Джон Меррилл Фергюсон поднялся на ноги и вышел из-за стола с широкой дружеской улыбкой на лице.

— Мистер Стивенс! — воскликнул он, подходя ко мне. — Какой момент, а?

Он схватил мою руку и пожал ее.

— Вы, должно быть, немного ошеломлены? Садитесь, давайте поговорим.

Не выпуская моей руки, он подвел меня к креслу.

— У вас такой встревоженный вид! Не надо беспокоиться. Мне за многое надо вас поблагодарить.

От его дружеского тона я постепенно расслабился.

— Садитесь! Давайте выпьем.

Когда я сел, он подошел к бару.

Оглянувшись через плечо, он усмехнулся.

— Рановато, конечно… Но выпить по бокалу шампанского никогда не мешает!

Я сидел, стараясь восстановить утраченное равновесие, а он подошел с бутылкой, разлил шампанское по красивым бокалам, потом отнес их на журнальный столик, стоящий рядом со мной, и сел напротив, лицом ко мне.

— Вы проделали потрясающую работу, мистер Стивенс, — сказал он, поднимая бокал. — Я пью за вас!

Это было настолько неожиданно, что я не мог произнести ни слова, но все же постарался справиться с собой, поднял бокал не совсем твердой рукой, и мы выпили.

— Никогда не предполагал, что кому-то удастся так блестяще изобразить меня, как это сделали вы.

Он опустил бокал.

— Я видел ваши фотографии, когда вы играли в теннис, сидели здесь, за моим столом, входили в офис, Я придирчиво их рассматривал. Это были мои фотографии! Я прослушал запись вашего разговора с Уолтером Берном по телефону. Ваш голос звучал совершенно так же, как и мой.

Он говорил так дружески и с таким энтузиазмом… Ну а я, как любой актер, весьма чувствителен к похвалам. И я постепенно оттаивал.

— Но, сэр, меня ведь наняли, чтобы я выполнял эту работу. И я очень рад, что вы удовлетворены…

— Удовлетворен? Это слабо сказано. Я в восторге!

Его улыбка стала еще шире.

— Вы сэкономили для меня кучу денег, мистер Стивенс… К черту «мистера Стивенса». Давайте позабудем об этих формальностях! Джерри и Джон. Согласны?

Я моргал глазами.

Один из самых богатых и самых могущественных людей мира предлагает мне быть его товарищем?..

Как вы думаете, значило ли это что-нибудь для моего самолюбия?

— Ну… хорошо, сэр.

Он рассмеялся.

— О’кей! Я дам вам время успокоиться, Джерри! Вы проделали великолепную работу. Обвели вокруг пальца прессу! Вы даже обманули моего старого дворецкого! Без вас я не смог бы поехать в Пекин и провернуть огромное дело. Все акулы воображали, что я сижу дома!

Его лицо внезапно стало серьезным.

— Я говорю вам это совершенно конфиденциально, Джерри… Все, сказанное мной, не должно выйти за пределы этих стен. Хорошо?

— Да, мистер Фергюсон.

— Я хочу сделать вам одно предложение. Но сначала мне нужно узнать, что вы думаете о своем будущем. Хотите ли вы вернуться к актерской работе? Будьте со мной совершенно откровенны. Если вас тянет на сцену, в кино, скажите мне без утайки. Я все пойму. Но если вы готовы от этого отказаться, я хочу сделать вам предложение, и если вы его примете, то будете получать хорошее жалованье и в будущем вам больше не придется беспокоиться из-за денег.

Я сразу же вспомнил Лу Прентца и мое томительное ожидание у телефона… Подумал о возвращении в Голливуд… О том, как я где-то разыщу себе крохотную комнатушку… И буду жить надеждой, что обо мне вспомнят и позовут… От подобных мыслей мне стало холодно.

— Позвольте раскрыть перед вами карты, Джерри, — снова заговорил Фергюсон, видя мои колебания. — Опять-таки то, что я скажу вам, не для разглашения. Ваша блестящая игра «в Фергюсона» подсказала мне идею. Я предлагаю вам постоянное место в штате моего офиса. Всякий раз, когда я по тем или иным соображениям вздумаю исчезнуть, вы будете занимать мое место. Вы станете моим личным ассистентом. У вас будет собственный кабинет. Для вас будет подобрана несложная работа, чтобы объяснить ваше присутствие в аппарате. У вас будет много свободного времени. Но вашей настоящей работой будет дублировать меня, когда я не хочу, чтобы за мной следили. Вы будете подписывать маловажные документы.

Он замолчал и подмигнул.

— Я не мог поверить, что это не мои собственные подписи! Гениальная подделка! Таково мое предложение. Я буду платить вам сто тысяч в год, предоставлю вам квартиру и машину. Мы заключим контракт на семь лет. Через три года ваше жалованье увеличится на десять процентов. Вы будете вправе уйти от меня, предупредив меня об этом за шесть месяцев.