Джеймс Чейз - Том 25. Молчание мертвецов. Лотос для мисс Квон Страница 26

Фары машины осветили человека в ковбойской шляпе. Впрочем, продажного копа узнать в нем можно было и в темноте. Черты его багрового, грубого лица выражали жестокость. Если бы у вас был достаточного размера кусок кирпичной глины, то после минимальной обработки — всего-то прилепить маленький комок на место носа, прорезать щелку рта и воткнуть пару спичечных головок в глазницы — вы получили бы весьма точный портрет этого парня.

В том, как он стоял — руки в карманах куртки, расставив ноги, чуть наклонив голову, — угадывалась недюжинная сила. Он был на дюйм выше шести футов.

Я подумал, уж не сержант ли это Карл Лэсситер, которого экс-капитан Брэдли называл самым зверским полицейским в Тампа-Сити. Если у ворот стоял не он, тогда мне совсем не улыбалось встретиться с Лэсситером — детина в шляпе по мне и так уже был достаточно зверского вида. Я подъехал.

Охранники ринулись к машине, держа пальцы на спусковых крючках пистолетов. Они зашли с обеих сторон и одновременно открыли дверцы.

— Руки на руль! — скомандовал ближний ко мне.

— В чем дело? — не моргнул я и глазом. — Вы знаете, с кем имеете дело?

— Пусть выйдет, — сиплый низкий голос громилы в штатском исходил, казалось, не из его бычьей глотки, а прямо из объемистого чрева. Пистолет правого охранника глядел на меня.

— Вылезай! — распорядился он. — И поосторожней с руками.

Я благоразумно повиновался.

— Спятили, ребята? — продолжал я разыгрывать недоумение. — Я же временный член.

— Заткнись, член! — огрызнулся полицейский. — Осмотри машину, — приказал он одному охраннику. — А ты отведи его, — он и второго тоже не оставил без дела.

Охранник пистолетом пихнул меня в спину:

— Пройдем.

Я обошел вокруг машины в сторону проходной и вступил в большую комнату, в которой из мебели наличествовали лишь стол, два стула, погасшая печурка и пирамида с гнездами для карабинов.

Полицейский вошел-следом и оглядел меня при свете. Затем он вынул из кармана полицейский значок, сунул его мне под нос и заявил:

— Я сержант Лэсситер. А кто ты?

— Моя фамилия Слейден. А в чем все-таки дело?

Он протянул пятерню размером с хоккейную перчатку.

— Бумажник!

Я отдал ему бумажник. Он засунул в него толстый палец, раскрыл и вытряхнул содержимое на стол.

Затем уселся на стул, сдвинул шляпу на затылок и медленно, с чисто полицейской тщательностью просмотрел мои бумаги.

Закончив наконец, а всего-то в бумажнике было немного денег, визитные карточки, права и список расходов на клочке бумаги, он сдвинул всю кучку ко мне.

— Забирай.

Пока я приводил бумажник в порядок, он сидел, уставившись на меня. От этого взгляда приятных ощущений у меня не осталось.

Я спрятал бумажник обратно в карман и поинтересовался:

— Довольны?

— Значит, шпик? — он с неприязнью выплевывал каждое слово.

— Я — писатель, — я вынул из кармана визитную карточку и положил перед ним на стол. — Разве вы не слышали о «Крайм факте»? Мы сотрудничаем с большинством городских управлений полиции.

— Весьма рад за них, — он выпростал свою тушу из кресла и обошел стол.

Никогда я не чувствовал себя карликом, но, подавленный его продольным и поперечным размерами, я испытал именно такое ощущение.

В этот момент вошел второй охранник и в ответ на вопрошающий взгляд Лэсситера покачал головой. Сержант вперил взор в меня.

— Давай поищем пушку, — предложил он ласково и протянул руку.

— Какую пушку? — невинно осведомился я. — Что вы имеете в виду?

Его недоделанная физиономия побагровела, и в поросячьих глазах засветились недобрые огоньки.

— Подними лапы!

Я повиновался, и он обшарил меня быстро и со знанием дела. Это было похоже на нежное прикосновение парового молота к заготовке.

— Куда ты ее задевал? — проскрежетал он.

— Кого задевал? — спросил я, стараясь сохранить невинное выражение лица.

Он ухватился огромной лапой за ворот моей рубашки. Я вдыхал исходивший из его глотки аромат чеснока и перегара.

— Куда ты ее задевал? — повторил он и легонько меня потряс. При этом он едва не сломал мне шею.

Я стоял смирно. Было ясно, что дай я ему малейший повод — и начнется нечто весьма пагубное для моего здоровья, а чтобы подумать, что с ним можно справиться один на один, надо было быть круглым идиотом. Себя я к таковым не причислял.

— У меня нет никакого пистолета и никогда его не было. Разве это не ясно?

Он с размаху залепил мне затрещину. Ощущение было такое, будто меня зацепила бейсбольная бита. Я едва не ответил, но вовремя сдержался. С ним одним, может быть, я бы еще сразился, но только без этих двоих, которые придержали бы меня, пока он со мной разделывался.

— Ну, дай сдачи, — прошипел он мне в лицо. — Чего же ты ждешь?

— Я не хочу вас трогать, — заверил я. — Вы что, с ума сошли?

Он потряс меня еще раз и отпустил. Я явственно ощутил, что после этого во рту у меня расшатались зубы.

— Что ты делаешь в нашем городе?

— Присматриваюсь. Хочу собрать материал для рассказа. А что в этом плохого?

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Какой еще материал?

— Мало ли что подвернется… Не, понимаю, почему вы так нервничаете. Разве писатель не может приехать в город за материалом для своих произведений без того, чтобы полиция в это встревала?

Его коробило от едва прикрытого отвращения ко мне.

— Мы у нас в городе не любим шпиков. Гляди в оба. Второй раз я не предупреждаю. А сейчас выметайся и держись подальше от этого клуба. Понял?

Я натянул пальто.

— Ладно, сержант. Я понял.

— Вон! — рявкнул он. — Проваливай, и чтобы я тебя больше не видел.

Я направился к двери. И хотя ожидал этого, но никак не предполагал, что детина такого размера может столь быстро передвигаться. Не успев увернуться от мощного удара тяжелым ботинком под зад, я едва не вылетел из собственных ботинок. Приземлившись на четвереньки, я с разгона протаранил головой дверь, быстро перебирая обеими парами конечностей. Лэсситер медленно вышел и встал надо мной, обнажив зубы в язвительной ухмылке.

— Напиши про это, шпик, — процедил он. — И учти, что я дам тебе возможность еще кое о чем написать, если еще раз тебя увижу.

Я мог бы убить его; я пристрелил бы его, как бешеного пса, будь у меня при себе пистолет.

Превозмогая боль, я медленно поднялся. Охранники открыли ворота. Лэсситер с размаха стукнул ботинком по крылу машины. На месте образовавшейся вмятины облупилась краска.

— Убрать эту рухлядь с глаз долой!

Я влез в машину и вырулил из ворот. Меня трясло от ярости. Меня трясло всю дорогу, пока я не подъехал к отелю.

На следующее утро, после завтрака, воспользовавшись телефонной книгой, взятой со стола портье, я записал телефон и адрес Корнелии Ван Блейк. Адрес был простой: Вэнстоун, Вест-Саммит.

Я спросил портье, как проехать в Вест-Саммит.

— Вы знаете клуб «Золотое яблоко»? — вопросом на вопрос ответил он.

Пришлось сказать, что знаю этот клуб.

— Тогда проезжайте мимо него по набережной до указателя. Вест-Саммит занимает всю верхнюю часть холма до автострады, ведущей в Сан-Франциско.

Я поблагодарил, вывел «бьюик» из гаража, заскочил в цветочный магазин, чтобы послать Сюзи полдюжины орхидей и записку с извинениями за поспешный уход, и поехал вдоль бульвара.

В «Золотом яблоке» еще спали, когда я проезжал мимо. Ворота были закрыты, так же как и дверь караулки. К моему большому облегчению, по машине никто не выстрелил.

Я катил по пустынному прибрежному шоссе, которое упорно забиралось на вершину холма. У развилки возвышался указатель направления на Вест-Саммит, и я свернул с шоссе на извивавшуюся серпантином крутую, но достаточно широкую дорогу.

Вэнстоун оказался последним из имений на широкой, обсаженной деревьями улице. Оттуда открывался вид на океан. Дальний конец территории усадьбы скрывался за склоном, покрытым живописным лесом, и находился, по моим предположениям, где-то у автострады на Фриско.

Табличка на высоких сварных воротах подтвердила, что передо мной именно Вэнстоун. Высокая бетонная стена, поверху которой, как кинжалы, торчали зловещие острия, полностью скрывала дом. Сторожиха у ворот заявила, что без предварительного звонка по телефону не может быть и речи о том, чтобы попасть на территорию имения.

Когда становишься миллионером, приходится принимать меры предосторожности. Богатые не хотят плакать из-за чужого любопытства, сочувственно подумал я.

Проехав мимо ворот, я свернул налево и поехал вдоль стены. Вскоре дорога пошла под уклон, и в полумиле впереди я увидел автостраду на Фриско.

Затормозив, я вылез из машины, разулся и забрался на ее крышу. С этой выгодной позиции можно было спокойно смотреть поверх стены, и передо мной, как на ладони, предстали дом и сад.