Николай Леонов - Диктатура Гурова (сборник) Страница 28

– Господи, какой скандал будет! – помотал головой Романов и позвонил Афоне, а выслушав его, сказал Льву: – Уже сюда едет, а приказ из машины отдаст.

Появившийся Кедров выглядел таким довольным, словно его в звании повысили. Он торжествующе потряс папкой и заявил:

– Все! Раскололся, как гнилой орех! Я его по всем эпизодам допросил…

– Один или помогал кто? – спросил Гуров.

– Ну, мы с Черновым, – несколько умерил свою радостную оживленность Афанасий Семенович. – Зато больше никаких неясных моментов не осталось!

– Давайте сюда протокол, – попросил Гуров.

Он начал его читать, а устроившийся у него за спиной Романов смотрел через плечо. Действительно, парнишка, всячески выгораживая себя, так и сыпал фамилиями и фактами, углубляясь иногда в такие подробности, которые по большому счету были и не нужны. Но, главное, фамилия учителя физкультуры встречалась там через слово.

– Прав ты был, от Зайцева он узнал, что Батюшкины у родителей! – заметил Романов.

– Это с самого начала было ясно, тут другое важно, – сказал Гуров. – Зайцев, в свою очередь, узнал это от Сафонова. Но! Когда об этом стало известно, никого из его приспешников в кабинете уже не было. И что же у нас получается? – спросил Лев, повернувшись к Кедрову. – А получается у нас то, что либо кто-то из ваших людей, Афанасий Семенович, на две стороны работает, либо… Либо вы сами проговорились!

– Я? Сафонову? – возмутился Кедров.

– Да нет, Сафонову вы, конечно, ничего говорить не стали бы, но… Скажите, а Геннадий Архипович не спрашивал у вас, почему я так взъелся на его родственника? – спросил Лев.

– Так вы же сами ему сказали, что в подробности я его посвящу, – удивленно напомнил Афанасий Семенович.

– И когда вы ему обо всем рассказывали, то упомянули о том, что с детьми, слава богу, все в порядке и они на прииске, так? – уточнил Гуров.

– Ну да! – кивнул Кедров.

– Вот вам и ответ! – вздохнул Лев. – А уж когда Гена Сафонову мозги вправлял, то мог и сам об этом сказать. Кстати, Афанасий Семенович, вы не в курсе, как его воспитывали?

– Да избил он его так, что, кажется, челюсть сломал и вроде бы ребра, – не скрывая злорадства, сообщил тот. – Во всяком случае он дома лежит и никуда не выходит.

– Ну, по грехам и муки! – хмыкнул Гуров. – А теперь скажите мне, что знает Виталий Сергеевич? Вы ему что-нибудь рассказали?

– Нет, ничего я ему не говорил! – помотал головой Кедров. – Он тогда в управлении на Витьку долго смотрел, а потом плюнул и ушел!

– Вот и хорошо! И ничего никому не рассказывайте, потому что мы еще только в самом начале пути и нам предстоит работать и работать! – предупредил его Гуров.

– Лев Иванович! Я все понимаю – тайна следствия, – заверил его Афанасий Семенович, приложив руку к груди.

– Так, Афоня! – сказал губернатор. – Лева сейчас напишет список тех придурков, которых нужно немедленно задержать и отправить в СИЗО…

– Нет, Саша! – остановил его Гуров. – Сначала на допрос в управлении с соблюдением всех, – подчеркнул он, – процессуальных норм, чтобы потом в суде нас по стенке не размазали, затем – в ИВС, и только потом – в СИЗО.

– Да зачем это надо? Обойдемся без формальностей! – отмахнулся от него Романов.

– Чтобы потом их адвокаты все управление с дерьмом смешали? – возмутился Лев. – Ты думаешь, их родители не постараются своих детей вытащить? Выгонят их с работы или нет, но они последнее с себя снимут и продадут, чтобы этих уродов спасти. Они им лучших адвокатов наймут, которые к любой запятой цепляться будут! А вот те простые ребята, которые у них на побегушках были, ответят и за себя, и за них, потому что у их родителей таких денег нет! Если же вы собираетесь этих подонков просто попугать и спустить дело на тормозах, то так и скажите! Только куда девать двух пострадавших китайцев? Умершего Тугоухова? Люсю? Погибшую жену Виталия? – перечислял Лев и предложил: – Кстати, позвони ему! Поинтересуйся, как он отнесется к тому, что убийцы его жены будут на свободе гулять! И как люди отнесутся к тому, что эти сволочи от наказания ушли!

– Да что ты на меня взъелся? – огрызнулся Романов. – Ладно, Афоня! Действуй в строгом соответствии с законом! Все как положено!

– Афанасий Семенович, когда они будут уже в ИВС, прямо в первый же день дайте задание своим врачам начать лечить их от гонореи, – сказал Лев.

Услышав это, Кедров побледнел как мел и дурным голосом заорал:

– Чего?!

– То, что слышал, Афоня! У всех, кто в этом списке, – гонорея, – хмуро подтвердил Романов. – Если твои врачи не справятся, обратись к Тамаре.

– Нет, они справятся, – слабым голосом сказал тот. – Но откуда?

– От верблюда, блин! – не выдержал губернатор. – Только ты об этом и сам молчи, и врачей предупреди, чтобы рот на замке держали, а то без работы останутся!

– Да-да! Я понимаю, – покивал тот, но видно было, что эта новость не укладывается у него в голове.

Сверяясь с протоколом и ксерокопиями, Гуров написал список, отдал его Кедрову и стал того инструктировать:

– Отксерокопируйте протокол допроса, дайте прочитать всем офицерам, которые будут задержанных допрашивать, чтобы они могли уже по существу вопросы задавать, потому что время-то поджимает – дело к вечеру! Если не успеете сегодня этих подонков допросить, придется откладывать на завтра, что нежелательно. Артамонову надо брать без вариантов – девка бесится, как ненормальная, и может выкинуть что-нибудь такое, что нормальному человеку и в голову не придет. Если верить протоколу, это была ее собственная инициатива разгромить музей, чтобы так отомстить городу за избиение Зайцева. Вы ее в одиночку посадите – куда ее к взрослым бабам? Они ее там так оприходуют, что мы же потом виноваты будем. И вот еще что! Поднимите дело по несчастному случаю с бывшим учителем физкультуры, который в бассейне утонул, – я его посмотреть хочу.

Полный служебного рвения и готовности к новым свершениям, Кедров ушел, чуть не столкнувшись в дверях с Фатеевым. Видно было, что Федор Васильевич смертельно устал, потому что он просто рухнул в кресло, и Романов, даже без его просьбы, налил ему коньяк и дал прикурить. Фатеев немного посидел, отдыхая, а они терпеливо ждали, когда он немного придет в себя, но вскоре Саша не выдержал и спросил:

– Ну, что там, Василич?

– Начну по порядку. Зайцев под охраной – у него теперь соседом мой парень, ему якобы гипс наложили, но он мгновенно снимается, так что в случае чего он не оплошает. Ему был приказ в друзья не набиваться, а лежать и книжку читать. Видеокамеру установили, когда якобы лампу меняли. Сафонов под присмотром – из дома не выходит, да и захочет, так не сможет. Далее. Ночью из интерната никто не выходил, утром приехали врачи с медсестрами – все было нормально, отвезли старшеклассников в больницу без происшествий и обратно вернули так же. Оцепление я явным делать не стал, но все подходы-выходы перекрыл. И все было вроде нормально, когда Витька Назаров, гниденыш, решил деру дать. Ну, мы его перехватили.

– Почему гниденыш, а не гнида? – спросил Романов.

– Да потому, что он полтора метра в прыжке, хиляк недоделанный! Дохляк! – гневно говорил Фатеев. – Метров пятнадцать всего и пробежал, а уже дышать ему нечем стало, начал ртом воздух хватать.

– Значит, он правду сказал, когда утверждал, что в нападениях не участвовал, – заметил Гуров. – Куда ему с таким здоровьем?

– Что же он в секции делал? – удивился Саша.

– Попозже расскажу, что это за секция такая, – буркнул генерал и продолжил: – Ну, под эту сурдинку мы ту спальню, где он жил, и вторую – где его дружки, и осмотрели. Ну, что черные маски нашли, вы уже знаете.

– Погодите, Федор Васильевич, а какие напитки там в холодильнике были? – спросил Гуров. – Соки, «Фанта», «Пепси» или что-то другое?

– Да жидкость какая-то в металлических банках, которую для бодрости пьют. Четыре неначатые упаковки, да и отдельно банки стояли. В подвале, кстати, ее тоже немерено. И чего они в ней находят?

Романов с Гуровым переглянулись, и Саша в ужасе сказал:

– Так что же получается? Они ее, как воду, пили?

– Допились уже! – мрачно усмехнулся Лев.

– Ну, после того как мы эти маски нашли, всех старшеклассников по спальням разогнали, а в коридорах мои ребята дежурили, – продолжал Василич. – Ну, и снаружи – само собой, потому что кто-то из этих придурков мог попытаться в окно вылезти.

– Ничего, недолго твоим там дежурить осталось, скоро за ними полиция приедет и увезет, – сказал ему Романов.

– Федор Васильевич, так что же такого особенного вы в подвале нашли? – спросил Лев.

Генерал помолчал, потом закурил и попросил Романова:

– Коньячку мне плесни.

Тот мигом налил ему в фужер, генерал его покрутил, понюхал, выпил наконец, но продолжал молчать.

– Василич! Не томи! – напряженным голосом сказал губернатор.

– Ладно! Слушайте! Скажу прямо, вляпались вы с этой секцией в такое дерьмо, – выразительно сказал Фатеев, – что представления не имею, как отмываться будете. Ведь своими руками ее создали: Борька подвал выделил, отремонтировал его. Остальные на тренажеры и все остальное скинулись, а вышло… – он немного помолчал, гневно сопя, и продолжил: – Короче, наркоты там действительно нет. Тренажеры, снаряды всякие в углу друг на друга составлены, возле стены большой плазменный телевизор с плеером, а в той комнатке, что от зала отделили, коробка, дисками забитая. Я было подумал, что это всякие упражнения для тренировки, и решил глянуть. А там бои без правил и порнуха, да такая, что я чуть не блеванул: и групповуха, и экзотика разная вроде негритянок, азиаток и все такое, и собаки с козлами, и всякие садистские штучки. В общем, полный набор. Тут-то я и понял, почему вся середина спортивными матами застелена. Не для того, чтобы мягче падать было, а для того, чтобы лежать и кувыркаться! Вот такой бордель, Саша, ты с мужиками открыл, – разведя руками, закончил генерал.