Николай Леонов - Диктатура Гурова (сборник) Страница 29

– Ничего, недолго твоим там дежурить осталось, скоро за ними полиция приедет и увезет, – сказал ему Романов.

– Федор Васильевич, так что же такого особенного вы в подвале нашли? – спросил Лев.

Генерал помолчал, потом закурил и попросил Романова:

– Коньячку мне плесни.

Тот мигом налил ему в фужер, генерал его покрутил, понюхал, выпил наконец, но продолжал молчать.

– Василич! Не томи! – напряженным голосом сказал губернатор.

– Ладно! Слушайте! Скажу прямо, вляпались вы с этой секцией в такое дерьмо, – выразительно сказал Фатеев, – что представления не имею, как отмываться будете. Ведь своими руками ее создали: Борька подвал выделил, отремонтировал его. Остальные на тренажеры и все остальное скинулись, а вышло… – он немного помолчал, гневно сопя, и продолжил: – Короче, наркоты там действительно нет. Тренажеры, снаряды всякие в углу друг на друга составлены, возле стены большой плазменный телевизор с плеером, а в той комнатке, что от зала отделили, коробка, дисками забитая. Я было подумал, что это всякие упражнения для тренировки, и решил глянуть. А там бои без правил и порнуха, да такая, что я чуть не блеванул: и групповуха, и экзотика разная вроде негритянок, азиаток и все такое, и собаки с козлами, и всякие садистские штучки. В общем, полный набор. Тут-то я и понял, почему вся середина спортивными матами застелена. Не для того, чтобы мягче падать было, а для того, чтобы лежать и кувыркаться! Вот такой бордель, Саша, ты с мужиками открыл, – разведя руками, закончил генерал.

– Так вот почему они хотели Люсю похитить – на экзотику этих сволочей потянуло! – гневно воскликнул Гуров.

Романов же сидел, закрыв лицо руками, и глухо стонал, а потом встал, подошел к шкафу, достал оттуда бутылку водки и стал пить прямо из горла, пока не выпил все. Когда он поставил пустую бутылку на стол, стало ясно, что это был просто перевод продукта – от таких новостей водка его не брала. Он вернулся к ним и тоскливо посмотрел на Гурова.

– Подожди отчаиваться, Саша! Будем думать, как выкрутиться, – попытался приободрить его Лев. – Федор Васильевич, вы сказали, что там видеокамеры и «жучки» были. Как вам кажется, это не попытка организовать вот такую доморощенную киностудию? Где конкретно они были?

– Не тянет это на киностудию, Лева! Аппаратура не та – так мои ребята сказали, – покачал головой генерал. – Да и мало ее. Если бы хотели на продажу снимать, то видеокамер везде понатыкали бы, чтобы со всех ракурсов, а их всего две: одна в комнатушке, где мы диски нашли, а вторая – над телевизором в основном помещении. Да и зачем тогда «жучки»? Тем более в комнатушке?

– Черт! Надо мне было с вами пойти, чтобы все своими глазами посмотреть! – взорвался Гуров, вскочив и расхаживая по кабинету. – А теперь приходится гадать, что да как, с чужих слов!

– Может, для шантажа? – тихо предположил Романов.

– Кого? Родителей этих придурков? – раздраженно спросил Лев. – Так для парней это не компромат, а с девчонок и их родни – какой пожиток? Они, если я правильно понял, из простых семей.

– А может, это сделано не ради денег, а для того, чтобы девок этими записями припугнуть и в публичные дома завербовать? – задумчиво сказал Фатеев.

– Тогда зачем в комнатушке все это устанавливать? – возразил Лев. – Нет, тут совсем другое! Если вспомнить, что в комнате Зайцева в общежитии тоже видеокамера и «жучок» были, то получается, что кто-то следил за ним самим, но кто? Или его контролировали те, кто сюда прислал, или… Или за ним наблюдали те, кто ему противостоит, – уверенно закончил свою мысль Гуров, поняв, что это и есть единственно правильный вывод.

«Ну, Робин Гуды! – подумал он. – Даже туда смогли пробраться! Скорее всего, они даже ничего не записывали, а просто смотрели и слушали, чтобы узнать дальнейшие планы Зайцева, а может, и не его одного».

– Кроме нас, ему здесь никто противостоять не может! – уверенно сказал совершенно трезвый Романов, немного выйдя из своего подавленного состояния. – Других сил в городе нет!

Лев мог бы многое ему на это ответить, но время еще не пришло, да и всей полноты информации не было, и просто предложил:

– Поехали домой, Саша! Мне кажется, что здесь нам делать больше нечего. Если еще новости будут, то от Кедрова – только завтра, а Тамара сама сможет по дороге к тебе заехать и свои сообщить, или позвонит. Тебе надо отдохнуть, да и нам тоже. Я прав, Федор Васильевич?

– Что ты мне все выкаешь и по имени-отчеству обращаешься? – спросил Фатеев. – Мог бы уже, как все остальные, звать Василичем и на «ты».

– Субординацию соблюдаю, – усмехнулся Гуров.

– Так ты же в моем прямом подчинении не находишься? Или забыл? – усмехнулся тот.

– Хорошо, Василич, не буду отрываться от широкой общественности, – согласился Лев.

– Давно бы так, – сказал Фатеев и тяжело поднялся. – А отдохнуть нам и правда надо бы. День был не из легких, а что завтра судьба подбросит, еще неизвестно, может такое, что сегодняшний праздником покажется.

Выйдя из администрации, они расстались. Сидя в машине, Романов с Гуровым молчали и думали каждый о своем: Саша искал выход из создавшегося положения, а Лев – как и с какого бока лучше подъехать к Шургану, Кузьмич же смотрел на них и только удрученно качал головой. Во двор они вошли втроем, и пес тут же бросился к хозяину. Короткими поскуливаниями он словно жаловался тому на жизнь, и Саша присел рядом с ним:

– Что с тобой, Хан? Кто тебя обидел?

– Он свою большую любовь встретил, а его к ней не пускают, – усмехнулся Гуров.

– Ну и черт с ней! Хан! Да ты же у меня такой красавец и умница! Да мы тебе такую королеву найдем, какой ни у кого нет! – говорил Романов псу, гладя того по голове, а потом повернулся к Кузьмичу: – Сделаешь?

– Чего ж не сделать? – пожал плечами тот. – Стрелков свою Геру еще ни с кем не сводил, так я завтра за ней съезжу и привезу, пусть Хан успокоится – весна же!

Кузьмич уехал, а Саша и Лев прошли в дом. Они сразу же услышали, что в гостиной работает телевизор, и оттуда раздаются детские голоса и собачий лай. А вот из кухни невообразимо вкусно пахло. Раздевшись в прихожей, они пошли на запах и увидели самую мирную на свете картину: за столом сидела Наталья со старшими Батюшкиными, и они играли в подкидного дурака. Саша коротко поздоровался и тяжело опустился на стул возле стола.

– Как добрались? Устроились? – поинтересовался он.

– Спасибо, все нормально, – несколько смущенно ответил Илья – все-таки сам губернатор был перед ним, не кто-нибудь.

А вот Наталья мигом поняла состояние мужа и участливо спросила:

– Устал? – на что он только махнул рукой. – Ужинать будешь?

– Нет! – помотал головой он. – Кусок в горло не полезет! Ты лучше Леву покорми.

Но и тому после всего, что он узнал, было тоже не до еды, и он отказался.

– Ну, хоть чай с пирожками попейте, – предложила Наталья. – Настя такие вкусные напекла, какие у меня никогда не получались.

– Ну, чай можно, – согласился Романов.

Наташа и Настя тут же вскочили и начали собирать на стол, а Саша спросил:

– Чем там дети занимаются?

– Да я им канал про животных включила, вот они и смотрят.

– И собака, надо понимать, вместе с ними. Ну пока женщины возятся, пошли, Лева, посмотрим на роковую красавицу, которая разбила сердце нашего Хана, – предложил Романов.

В гостиной на лежавшей на полу медвежьей шкуре сидели все четверо детей, на коленях у них были тарелки с пирожками, которые они активно поедали, не отрывая взглядов от огромного экрана висевшего на стене телевизора, а собака крутилась рядом. Сейчас, вымытая и расчесанная, она выглядела как с картинки. Увидев хозяина дома, дети стихли и смущенно застыли, одна только собака с интересом уставилась на Романова, а он на нее.

– Так вот ты какая, коварная злодейка, – шутливо сказал он.

– Вы только не волнуйтесь, пожалуйста, – торопливо сказала Оля. – Мы ее искупали и феном высушили, и лапы ей помыли после того, как погуляли. Она здесь ничего не испачкает.

– Она не злодейка, она хорошая, добрая, веселая и ласковая, – поддержал сестру Дима. – Ее Найда зовут.

– Какая же она Найда? – сделал вид, что удивился Саша. – Она самая настоящая Плюшка.

– Почему плюшка? – растерялись дети.

– Плюшевая игрушка, сокращенно плюшка, – объяснил Романов.

– А-а-а! – поняли дети и заулыбались. – Тогда точно плюшка!

Увидев, что губернатор вовсе не страшный, а очень добродушный дядька, дети перестали смущаться и стали вести себя свободнее. «А вот я так обращаться с детьми никогда не научусь», – подумал Лев. Когда Романов и Гуров вернулись в кухню, стол был уже накрыт, и все сели пить чай. Кстати, пирожки были выше всяких похвал. Какими бы усталыми и расстроенными ни были Саша и Лев, они отдали им должное сполна, у них даже настроение немного поднялось.

– Вы кушайте, – потчевала их Наташа. – Настя их столько напекла, что хоть магазин открывай!