Ольга Лаврова - Отдельное требование Страница 28

Уф!

— Лютый! Как там, посчитали пуговицы? Ну, чудесно! Теперь, голубчик, не в службу, а в дружбу, вызовите из «Галантереи» товароведа оценить их... Ну да, пуговицы.

Эти чертовы пуговицы только мозги засоряют, мешают думать. Он уже давно чувствует, что лежат какие-то два нужных факта в мозгу совсем рядом и никак не могут соединиться. Ведь брюнетка, по ее словам, хотела ехать за город вместе с Барабановым. Его билет Чугунов отобрал, а ее?..

— Вас задержали после того, как вы с Барабановым отошли от железнодорожных касс, верно? В таком случае где ваш билет?

— Странный у вас тон, будто вас все обманывают... Пожалуйста.

«Москва — 3-я зона. Туда и обратно».

Два картонных прямоугольничка с черными цифрами наверху у каждого билетика — порядковый номер. До чего удобно! Да, билеты брались вместе, но... Между номерами разница в единицу!» «Кто же это между ними втерся у кассы?.. Кто-то из пятерки, или я не Вознесенский, а болван! Но кто же третий?»

Что-то в мозгу не срабатывает. Хватит бегать! Сели. Выключились. Забыли о чемоданах, о билетах, о наколках. Вон газончик под окном. Еще не стриженный. А вон трамвай заворачивает. Этот дом красный, а тот желтый...

Тем временем мысль, освобожденная из-под гнета воли, требовавшей немедленного решения, заструилась своенравным ручейком, выделывая причудливые петли...

Красный дом кирпичный. Желтый дом деревянный. Крыша облупленная...

...обтекала препятствия, где-то, стиснутая с обеих сторон неизвестностью, ускоряла бег, где-то медлила, впитывая в себя лужицы частных догадок. Ручеек рос, полнился, размывал казавшуюся непреодолимой плотину...

По крыше голуби ходят...

...И вот Вознесенский уже видел, как ее сметает высокой волной, слышал гул, видел взлетавшие брызги.

«Ай да Вознесенский, ай да сукин сын!»

Все выстроилось, все заняли свои, единственно возможные места.

Теперь только одно. Крошечная самопроверка. В каком-то месте выстроенной мысленно системы он должен ткнуть пальцем и сказать: здесь находится вот что. И если оно там впрямь окажется — значит, верна вся схема, значит, можно действовать.

Он встал и быстро пошел к Стрепетову. У Стрепетова сидел снабженец, «зыбучий песок». Вознесенский спускался по лестнице, стараясь не расплескать свою глубокую сосредоточенность. Резко толкнул дверь и быстрыми тяжелыми шагами пошел на снабженца. Уже на ходу вытянул руку.

— Дайте мне билет, который вы брали вместе с Барабановым!

Снабженец тупо, ошарашенно полез в карман и вынул билет.

Билет с промежуточным номером.

Итак, можно действовать. Пойти обычным путем? Ревизии, экспертизы?.. И дело размажется, как холодная манная каша по тарелке. А ведь можно начать красиво, по-гроссмейстерски! Соблазн велик. Одним ударом разрубить узел. Получить показания, которые сразу дадут главное, решающее!

В последний раз — мысленно — прошелся Вознесенский по кабинетам, делая окончательную прикидку. Конечно, любого из пятерых можно прижать к стене; приоткрыть краешек того, о чем догадался, — это удар настоящий. Но надо выбрать оптимальный вариант.

Прохорчук — злой, упрямый, с уголовным опытом. Сейчас не с ним надо связываться.

Снабженец? Бездонная балаболка. На такого, что ни обрушь, все будет булькать и пузыриться. Слишком много возни.

Барабанов. Не прост. Он станет петлять до последней крайности. А время жмет.

Пышная палаточница, а? Послабее других, бесспорно. Но от нее особых открытий не жди. Главного она вообще не знает.

Филимонова. Вот Филимонова... Не глупа. В данном случае это для нее минус, для нас — плюс. Умный способен воспринимать логические доводы. А дураку какие резоны ни приводи, он не понимает их силы. Открещивается от очевидности и стоит на своем... А кроме того, Филимонова знает всю подноготную с учетом...

Решено. Филимонова.

Он попросил Головкина собрать у себя всю бригаду.

— Товарищи, у нас мало времени, я буду краток. Речь идет об организованном хищении «левой» продукции на швейной фабрике в Павлово. Продукция — женские блузки — изготавливается из неучтенного синтетического сырья, которое производится на шелкоткацкой фабрике в Москве. Реализация блузок осуществляется через промтоварную палатку на вокзале. Место, сами понимаете, чрезвычайно удобное: покупатели уезжают, свидетелей нет. Каким образом совершается хищение сырья? У шелкоткацкой фабрики есть загородный цех. Там ткани проходят последний этап обработки. На всех подобных производствах ткани, поступающие в последний — выпускающий — цех, учитываются по количеству тюков. Выпуск же из цеха учитывается по весу обработанной ткани. Насколько точно поступление в тюках соответствует выпуску в тоннах, никто толком не проверяет. Те из вас, кто вел хозяйственные дела, с этим сталкивались. Если бы выпускающий цех был на территории Московской фабрики, хищение было бы затруднено, потому что надо как-то миновать охрану. Но Павловская швейная фабрика, как я выяснил, получает сырье прямо из загородного цеха без предварительного завоза на московский склад. «Во избежание лишнего бюрократизма», как они объясняют... В хищении участвуют: завскладом и инженер-технолог шелкоткацкой фабрики, кладовщик и снабженец Павловской фабрики и продавщица вокзальной палатки. Разумеется, по предварительным данным... Теперь о пуговицах. Из выпускающего цеха завозится лишняя ткань, шьются «левые» блузки, идут лишние против нормы пуговицы. Образуется недостача. Перед ревизией наводится ажур: добываются в Москве пуговицы — появляется таинственный чемодан.

— И это вы все дедуктивным методом, Олег Константинович? — не выдержал Кока Светаев.

— Им самым, — улыбаясь, отмахнулся Вознесенский. — Теперь последнее — ссора на площади, Я думаю, делили дивиденды и в чем-то не поладили. Психология известная: крадут тысячи, дерутся из-за рубля. Итак, история заурядная, с типовой психологией и технологией. — Вознесенский позволил себе маленькое заключительное кокетство.

— Олег Константинович, — Головкин посмотрел на часы, — вы не забываете о том, какое расстояние бывает между «догадаться» и «доказать»?

— Не забываю. Попрошу товарищей из ОБХСС срочно организовать следующее: опечатать палатку, опечатать оба склада — загородного цеха и швейной фабрики — и завтра начать там инвентаризацию. А через час у нас будут показания о всей механике хищения. Для этого Раисе Власюк немедленно нужна машина.

— Считайте, что я распорядился, — согласился Головкин.

— Побежали, Раечка, побежали, — полуобнял ее Вознесенский. — Я вас провожу до машины и объясню, что надо делать. Мне нужен ключ к Филимоновой. Слава богу, живет она рядом. Вы едете к ней домой и допрашиваете сына, кто у нее сегодня ночевал. Знает он имена — прекрасно! Не знает — достаточно примет. Если заметил чемодан, с которым утром уходили, совсем хорошо. Вот и все. Сущие пустяки. На десять минут работы. Только вам надо заехать переодеться, а то в форме и парня напугаете, и толку не добьетесь, да и разговоры по двору пойдут — нам это сейчас ни к чему. И умоляю, голубушка, в темпе!

Он открыл перед ней дверцу машины и даже помахал вслед рукой.

Вот теперь Вознесенский почувствовал лестницу. Но-но, рано уставать. Ему предстоит сегодня еще коронный рывок — с Филимоновой. Правда, когда она прочтет показания сына... Он вспомнил лицо женщины во время разговора по телефону. Да, расчет железный.

У дверей своей комнаты он столкнулся с Кокой.

— Слушайте, Светаев, уважьте усталого человека. Человек хочет чаю.

Кока принял позу услужливого официанта.

— Мигом-с!

Сегодня Кока готов был ботинки чистить Вознесенскому.

Но чаепитие было испорчено. В кабинет влетел начальник райОБХСС.

— Товарищ Вознесенский, что ты тут затеял?

— Затеял чай пить, разве не заметно? — Меньше всего сейчас хотелось разговаривать именно с этим человеком.

— Да я не о том, о деле. Ты мне скажи...

— Присядьте, — холодно прервал Вознесенский.

Он всегда игнорировал попытки майора к этакой «милицейской простоте» и каждый раз старался дать ему почувствовать, что хотя тот горланит всем: «Здоров, товарищ такой-то, как житуха?» — но вовсе не становится от этого «своим в доску». И вообще, какой он милицейский работник? Заявился сюда без году неделя то ли из райисполкома, то ли из обкома профсоюза. Был «помзавом» или «замначем», а теперь, как говорит Райкин, «бросили меня на милицию». А тут, брат, одного того, что умеешь на трибуне воду из стакана пить, — мало. Ох мало!..

— Пойми, товарищ Вознесенский, — круглым румяным голосом пионервожатого убеждал майор, — дело-то простое. У кладовщика в Павлове недостача. Чего? Пуговиц. А в чемодане что? Пуговицы! Ясно?

— Не очень, — отозвался Вознесенский.

Высокий лоб майора засветился мыслью.

— Он эти пуговицы стащил и намеревался передать продавщице промтоварной палатки на предмет реализации.