Этюд со смертельным исходом (сборник) - Никита Александрович Филатов Страница 28

— С выходом, Мастер! У меня нелады с телефоном…

— В курсе… Как насчет повидаться?

— Нет проблем!

— Тогда давай так. Через два часа на «Динамо». У зала борьбы. Сможешь?

— Почему нет? — Виноградов недоуменно пожал плечами, уж больно неожиданным было место рандеву.

Мастер не мог видеть этого, но догадался о сомнениях собеседника по голосу.

— Понимаешь… Я сегодня вечером покидаю этот благословенный край непуганых идиотов. И ноги моей, сука, здесь не будет! А дел — куча. Надо там кое-что, тут… А «окошко» как раз так выходит…

— Хорошо. Я выезжаю. Тем более — надо кое-какие вопросы решить… Не забыл?

— Как можно? Давай — до встречи!

Владимир Александрович не спеша шел от трамвая, дыша чистым морозным воздухом и вспоминая… Здесь, на ринге милицейского спортобщества, он выступал когда-то школьником. «Стучал по мешку» в зрелые годы… А сколько «железа» перетаскал в зале! Здесь же, в бане, убили не так давно знаменитого рэкетира Строганова — и не то чтобы Виноградов был виноват в его смерти, но в какой-то степени… Если не лгать самому себе…

— Здорово, Виноградов!

— Привет!

В воротах его обогнали двое знакомых самбистов:

— Как дела? О чем задумался?

— Да вот, смотрю… — он показал рукой на дюжину автомашин, в том числе и иномарок, обступивших вход в зал бокса. У борцовского зала стояли только синяя «единичка» и «запор». — Боксеры-то живут получше!

— Так их и сидит больше! — хохотнул один из спортсменов…

Дверь была заперта, на покосившихся скамейках сидели несколько парней с сумками.

— Что там? Не пускают?

— Заперто. Тараканов травят.

— Дезинфекция!

— А внутри есть кто? Чего говорят — надолго?

— Да никто не знает! Как всегда…

— Там бабулька одна — запершись. Ей уже все равно — дихлофос или даже иприт! Старая кадра, «динамовская».

— Ну так и чем там кончилось? — повернулся высокий парень с зеленым «адидасом» к своему соседу. Тот продолжил прерванную, видимо, приходом новых людей историю:

— И выхожу я из ментовки, как Щорс…

— В смысле?

— Ну: «Голова повя-зана, кровь на рукаве-е…» — пропел рассказчик мотив популярной революционной песни.

Владимир Александрович рассмеялся вместе со всеми.

Звякнула изнутри щеколда, дверь открылась, и на белый свет явилась закутанная в пуховый платок гардеробщица:

— Виноградов такой есть?

— Есть! — удивленно отозвался капитан.

— Звонил какой-то Степаненко, просил передать, что приехать не сможет, позвонит домой. Чтоб ты возвращался, значит. И ждал.

— Спасибо, — поблагодарил под любопытными взглядами ребят Виноградов, но старушка уже исчезла за запертой дверью.

— Да-а… Приехал! — посочувствовал капитану низенький крепыш в дубленке. — И трамвая не дождешься…

— Пошли к мосту, там хоть автобусы еще, — позвал крепыша сидящий рядом с ним приятель. — Чего ждать-то?

— Ладно. Пойдем. А вы как, мужики?

— He-а, мы Серегу дождемся — и еще тут… по пивку, раз такое дело.

Делать нечего — Виноградов, помешкав, зашагал вместе с крепышом и его приятелем по парку, стараясь не попадать кроссовками в прихваченные морозом грязевые кучи и следы вольных собачьих прогулок. В парке было хорошо и пустынно — многочисленные бегуны остались позади, на главных аллеях, а здесь, на короткой извилистой тропе, куда они, экономя время, свернули, навстречу попались только двое отъявленных любителей пересеченной местности, — испуская клубы пара, покрасневшие, неуклюжие в своих «ветровках», они с шумом пронеслись мимо. Капитану даже показалось, что он узнал одного из бегунов: «комитетчик» из их хваленой группы захвата… Что же, спорткомплекс не только милицейский: тут и пожарники, и «внутренние войска», и госбезопасность…

— Японский бог! — хлопнул себя по лбу крепыш. — Козел я драный.

— Что такое? — остановился его приятель. — Ты чего?

— Забыл! Я ж кассеты Сереге не отдал… — он тряхнул сумкой.

— Ну ладно, завтра позвонишь.

— Да, блин! Он убьет меня — и прав будет. Пошли вернемся!

— Ох черт… Только быстро. Счастливо! — махнул приятель крепыша Виноградову.

— Всего доброго, — попрощался капитан со своими спутниками, глядя, как они удаляются в сторону главного корпуса.

Все это ему очень не нравилось, и поэтому Владимир Александрович даже не удивился, услышав:

— Приветствую вас, господин Виноградов!

На декоративно поваленном стволе дуба сидел Мастер — в потрепанном оранжевом спортивном костюме, грязных кроссовках, немыслимой вязаной шапочке, надвинутой почти на самые брови.

— Однако!

— Что, нравится видок? Конспирация! — подмигнул Степаненко.

— Здравствуй, Мастер. Поздравляю еще раз. От души.

Виноградов вынужден был признать — все организовано безукоризненно. Целая куча свидетелей, которые подтвердят — Степаненко звонил, отменил встречу… Плюс еще двое — явно из его команды, придали нужное направление, вывели «на ловца»… Очевидно, сейчас перекрывают подходы… Высокий класс, чистая работа!

Нужно было попытаться не потерять лицо.

— А я думал — ты платить не хочешь… Смотался!

— Как мо-ожно! Просто — береженого Бог бережет. Верно?

— Абсолютно! Нет, серьезно — чувствуется рука Мастера, приятно иметь дело. С самого начала…

— Что?

— С самого начала — высший класс! — Виноградова несло, безостановочно работая языком, он старался не выпускать из поля зрения руки Степаненко. Об «обеспечении», которым, безусловно, обставился Мастер, думать пока было некогда. — Милицейский капитан прыгает по горам и долам за никуда не годными остатками краденой «бочки», все заинтересованные стороны сосредоточены на этом увлекательном зрелище — а тем временем второй снаряд спокойно, без всякого досмотра, вылетает к берегу Ледовитого океана…

— А какой может быть досмотр?

— Верно! Рейс ведь — внутренний, не за границу… И что там за аппаратура, какая — это же надо специалистом быть. «Контор» в экспедиции много участвует, пока разберутся…

— А потом? — собеседник смотрел на Владимира Александровича с искренним интересом.

— Если учесть, что, насколько я помню, фирма господина Степаненко является крупнейшим спонсором Ассоциации полярных работ… Переправить «груз» прямиком на дрейфующую станцию — это же ведь по уже упоминавшимся причинам проблемы не составляет.

— Да… Льдина — она и есть льдина. Плавает себе посреди океана…

— Сегодня — в нашем секторе, завтра — в американском… Границы условные — то русский самолет навестит, то какой-нибудь еще. Что?

— Ничего. Умный ты мужик, Саныч. Сколько я тебе должен?

— Давай посчитаем… Если с шестого — сегодня шестнадцатое, десять дней…

— Ну да! Что — твои трое суток в ментовке я тоже оплачивать должен? Неделя! Неделя — и не больше.

— Мастер, не мелочись! Я же не прошу за нахождение и застенках двойной тариф… Хотя стоило бы!

— Нормально! Неделю работал — за десять дней получаешь… Я так с вами, коррумпированными элементами, разорюсь!

— Слушай, бред какой-то! Да подавись ты вообще своими деньгами! — Виноградов сделал вид, что уходит.

— Постой! У тебя что — коллеги вместе с печенью чувство юмора отбили? Не обижайся…

Степаненко медленно, зная, что капитан оценивает каждое