Александра Маринина - Замена объекта Страница 29

Вот Катюха - это да, это я понимаю. Настоящая журналистка, быстрая, энергичная, изо рта кусок вырвет. Но как вам нравится это «Саша уйдет»? Не «мы уйдем», а Саша, видите ли, уйдет. А она что, планирует остаться? Хорошо бы, вообще-то, и у меня спросить.

- Игорь, я перейду прямо к делу, ладно? Катя права, нужно все решить побыстрее, а то дело может до «неотложки» дойти. В общем, я знал Аллу. Давно, лет семь назад, когда она была моделью. И я совершенно уверен, что вот ее-то как раз убили по личным мотивам, а не из-за анташевских денежных дел.

- Почему ты так уверен?

- Уверен - и все. Я знаю, что она за человек. Она давала миллионы поводов ненавидеть себя. Миллиарды.

Ну вот, а я тут только что распинался, что Саша какой-то неуверенный. Ни хрена ты в людях не разбираешься, Дорошин. А еще участковый, за жилой сектор отвечаешь. Гнать тебя надо поганой метлой. И место твое - в ветеринарной клинике, вахтером. Поближе к твоим любимым кошкам, подальше от людей, и чтобы ни за что не отвечать. Мой гость знал, что идет в дом, битком набитый кошками, и понимал, что с его аллергией делать этого не следует. И все-таки пришел, и сидит здесь, и пытается мне что-то объяснить, ожидая каждую минуту начала приступа, который может пройти в легкой форме, а может развиться в такое - боже, не приведи. Отсюда и взгляд испуганный, и речь путаная.

И Саша Вознесенский сразу стал мне ужасно симпатичен просто в силу своего мужества, хотя и умело скрытого. Но Катюша права, беседу надо сворачивать или даже переносить в другое место. И перво-наперво следует отнести Дружочка в другую комнату и закрыть все двери, чтобы ни один звереныш сюда не проник. Хотя это им не понравится, и минут через десять у закрытых дверей начнется скандал с истошным мяуканьем и остервенелым царапаньем. Кошки, как известно, не терпят, когда им ограничивают доступ в какую-либо часть подведомственной территории. Они - хозяева участка и должны иметь возможность полностью контролировать его. Ничего, перетопчутся.

Освободив помещение от источника аллергенов, я закрыл двери и вернулся к гостям.

- Ты хочешь сказать, что Алла Сороченко была, мягко говоря, не очень хорошим человеком?

- Нет, этого я сказать не хочу. Она не была плохим человеком. Она была такой, какой была. Алка никому не хотела зла, она не хотела никому навредить специально, понимаешь? Просто она шла по жизни так, что ее ненавидели. Она думала только о себе, о собственных удобствах и выгодах, а на то, что при этом кто-то страдает, ей было глубоко наплевать. Она об этом даже не задумывалась и поэтому страшно удивлялась, когда вдруг узнавала, что кто-то имеет на нее зуб. Ей ведь даже в голову не приходило, что то, что она делает, может вызывать в ком-то ненависть. Я давно хотел сделать материал о заказных убийствах по личным мотивам, но как-то руки не доходили, а когда вчера узнал про Аллу, понял, что на ее примере можно красиво поиграть. Вы ведь наверняка решили, что убийство направлено на запугивание ее мужа, Анташева. Да?

- Я убийством не занимаюсь, - напомнил я. - Но те, кто им занимается, действительно разрабатывают именно эту версию.

Меня раздирали сомнения. Иван Хвыля ясно дал мне понять, что подозреваемым номер один является Павел Анташев, который захотел избавиться от жены отца из ненависти, но ведь не личность Аллы тому виной, а исключительно личность папеньки, лишившего сыночка значительной части благосостояния. Если версия с Павликом не пройдет, на очереди есть и другие, связанные с бизнесом Анташева, и этим уже параллельно занимаются сам Хвыля и его коллеги. Личность Аллы в этих версиях даже не рассматривается, и именно поэтому я попросил Светку Безрядину покрутиться на светских раутах и послушать, что просвещенная публика рассказывает об убитой красавице. И именно с этой версией ко мне сейчас пришел Саша Вознесенский. Как поступить? Послать его подальше? Или прицепить к Светке, пусть работают на пару? И ему выгода, и мне польза.

По Сашиной щеке потекла большая мутная слеза, и я понял, что с изгнанием Дружочка я припоздал, все уже началось и нужно поскорее сворачивать переговоры. Времени на раздумья не оставалось, и я позволил симпатии к журналисту взять верх над здравым смыслом.

- Ты знаешь группу «Ночные рыцари»? - спросил я.

- Конечно. Кто ж ее не знает, - усмехнулся Саша, вытирая платком глаза и хлюпая носом.

- У них есть продюсер, Борис Безрядин.

- Знаю.

- А у Бори есть жена Светлана, моя старая подруга. Если хочешь, я вас познакомлю, походишь вместе с ней по разным тусовкам, пособираешь сплетни об Алле.

- А она согласится?

- Саша, она уже согласилась, потому что я сам ее об этом попросил. Я хоть и участковый, но все-таки милиционер, поэтому я не буду рассказывать тебе, что к чему, просто прими как факт: я подумал, что Аллу могли убить не как жену предпринимателя Анташева, а как бывшую супермодель, красавицу Аллу Сороченко. Поэтому я попросил Свету собрать для меня сведения о ее личной жизни и ее поступках за последние годы. Если тебя такой вариант устраивает - соглашайся, если нет - извини, больше ничем помочь тебе не смогу. Но с одним условием: ни с кем, кроме меня и Светланы, не обсуждать то, что ты узнаешь.

- А со мной? - снова встряла Катя.

- И с тобой - особенно, - улыбнулся я. - До окончания следствия, разумеется.

- Почему это со Светланой можно обсуждать, а со мной нельзя? - попыталась обидеться она.

- Потому что Света и так все будет знать. Катя, если ты собираешься перечить мне в служебных вопросах, то мы с тобой больше никогда ни о чем не договоримся. Тебе ведь и для канала «Культура» надо материалы делать, и для МузTV, и «Рыцарей» снимать. Так вот, одного слова Бори Безрядина будет достаточно для того, чтобы в мире искусства и в шоу-тусовке с тобой никто никогда не имел никаких дел. А для Бори достаточно одного моего слова. Ты меня поняла?

Теперь она уже всерьез собралась обидеться, но через пару секунд передумала. Все-таки Катюша Кибальчич была настоящей журналисткой, для которой интересы дела всегда на первом месте, а личные обиды - это так, ерунда, о которой даже думать не стоит.

- Поняла, Игоречек, - она весело улыбнулась. - А с женой Безрядина мне можно познакомиться?

- Зачем? - не понял я. - Ты же с ней знакома, она была на съемке, когда ты делала материал про «Рыцарей».

- Ну, это не то, - протянула Катя. - Там я с ней знакомилась как журналистка с телевидения, а ты меня представь как свою подругу. Это же совсем другое дело.

- Хочешь вытянуть из нее интимные подробности про Бориса?

- Ну, Игоречек…

По Сашиным щекам слезы лились уже Ниагарским водопадом, еще чуть-чуть - и платок придется сушить в стиральной машине.

- Ладно, - сдался я, - все равно нужно Сашу отсюда выводить. Пошли. Катя, бери Сашу, одевайтесь и ждите меня на лестнице. Мне нужно переодеться и позвонить Светлане.

Ах, какой я молодец! Как ловко я вывернулся из ситуации «Саша уйдет, а я останусь». И не в том дело, что я не хотел, чтобы Катя осталась. Против этого я совсем даже не возражал. Но я терпеть не могу, когда кто-то принимает решения за меня. От этого я зверею.

К счастью, Светка оказалась дома и согласилась принять нашу компанию «на чашку чаю». Я быстренько сменил домашние, потрепанные кошачьими коготками джинсы на тоже джинсы, только поприличнее, выскочил в прихожую одеваться и чуть не сбил с ног Катю, с растерянным видом стоящую босиком над своими ботиночками. Дверь на лестницу распахнута, Саша стоит на площадке с неизменной сигаретой, а Катя почему-то до сих пор здесь.

- В чем дело? Почему ты не обуваешься?

- Там… это…

Она протянула мне ботинки, и я все понял. То ли мои звери отомстили мне за запертые двери, то ли им конкретно Катя не понравилась, но маленький, тридцать третьего, наверное, размера ботиночек, изящный, модный, с длинным узким носком, был использован кем-то из котов в качестве сортира. Ну что ж, неоригинально, такое уже бывало. И, что характерно, всегда с женщинами. К мужчинам мои звери куда более лояльны. Я метнулся к телефону.

- Погоди минутку, я позвоню Светке, может, у нее найдется пара обуви твоего размера.

- Да откуда у нее, - Катя чуть не плакала от досады, - она же огромная, и нога у нее, наверное, сорок пятого размера.

- Не преувеличивай, - я быстро нажимал кнопки, - и потом, у Светки есть дочь. Что-нибудь придумаем.

К счастью, обувь у Светки нашлась. Правда, не такая остромодная, как у Кати, но все-таки спортивные ботинки, из которых ее дочь Лена выросла года два тому назад, были дорогими и в хорошем состоянии. Ботинки должен был минут через пять притащить Севка, младший сын Безрядиных. В ожидании обуви мы расположились живописной группой: Катя - на стульчике в прихожей, Саша и я - на лестничной площадке.

- Черт, ботинки жалко, я три месяца гонорары копила, впроголодь жила, чтобы их купить, - причитала расстроенная Катя. - Куда их теперь девать? Носить нельзя, они воняют. Их же не постираешь… Только выбросить остается.