Павел Генералов - Искушения олигархов Страница 29

— Со Швейцарией? Комплимент, конечно, — согласилась Виолетта. Швейцария явно пошла ей на пользу. Она выглядела превосходно — помолодевшая, похудевшая, с новой стрижкой–каре нового же оттенка — цвета гречишного мёда.

Было прохладно и тихо. После майской жары и тёплого старта июня немного похолодало. Словно природа давала себе маленькую передышку перед летом. Тайм–аут с ночными заморозками.

— Но только попросторнее будет, а, сестрица Ви? — Лёвка дружелюбно обнял Виолетту за плечи, но та деликатно отстранилась.

— Дело не только в просторе, — она задумчиво осмотрела поле, на краю которого мирно жевал травку серый спокойный конь. — Здесь, малыш, воздух другой. Настоящий, не дистиллированный.

— Чего, навозом пахнет? — Лёвка озабоченно принюхался. Пахло в основном мимозой, то есть — духами Виолетты.

— Дело не в навозе, — улыбнулась Виолетта. — Просто пахнет жизнью. Понимаешь?

— Не-а, — признался Лёвка. — Кстати, о жизни. Предлагаю не ждать Гошу, а отправиться на конную прогулку. А он нас догонит. Потом — обед и посещение дачи поэта. Как тебе программа?

— Превосходно, — легко согласилась Виолетта.

Лёвка едва удержался, чтобы не поцеловать бывшую подругу в щёку. Какая–то она сегодня была совсем другая, чем прежде. Слишком красивая, помолодевшая… Или, пока целый месяц прохлаждалась в Швейцарии, влюбилась в кого–то? В пузатого швейцарца с дистиллированным запахом? Эта мысль ему совсем не понравилась. Но грустить и вздыхать Лёвка не умел. Да и не хотел.

— Ну, сестрица Ви, двинули в конюшню! Подберём тебе скакуна поспокойнее, — начал он, но Виолетта перебила:

— Я уже подобрала. Во–он того, серого, как ослик, — она указала на пасущегося коня. — Мне кажется, он для меня достаточно мирный.

— На этом мирном ты далеко не уедешь! — заржал совсем по–детски Лёвка. — Знаешь, как его зовут? Верный! А знаешь, почему?

Виолетта удивлённо пожала плечами.

— Да потому что он верен своей конюшне! И дальше, чем на триста метров от дома не удаляется. А если его пришпорить, может скинуть в кусты. Я тебе другую лошадку приготовил, Снежинку. Красотка хоть куда, — Лёвка сложил пальцы щепоткой и звучно причмокнул. — Вот уж — настоящая женщина! Угостишь сахарком — и делай с ней, что хошь.

— Интересная трактовка образа настоящей женщины! — расхохоталась Виолетта.

… Гоша догнал их у ручья. Белую лошадь и вороного коня. Он хотел подъехать незаметно и спросить, как проехать в библиотеку, но не вовремя оглянувшийся Лёвка обнаружил погоню.

— Третьим будешь? — заорал было Лёвка, но тут же прикрыл рот рукой. Его вороной конь по кличке Фердинанд славился не только родословной, но и тонкой душевной организацией. При нём конюхи даже не осмеливались материться.

Снежинка под Виолеттой радостно заржала, взмахом хвоста одновременно и отгоняя мух, и приветствуя Гошиного коня. Гоша выбрал скакуна из новеньких, присланных Нуром, а белая красавица с первого лошадиного взгляда полюбила башкирского крепкого паренька по имени Сабантуй, что в переводе означало «Праздник». На тёмном лбу Сабантуя, как печать, удостоверяющая качество, белел треугольник.

— Здравствуйте, Виолетта! — Гоша попытался поцеловать Виолетте руку, но лошади не позволили сделать это. Сабантуй потянулся к Снежинке, а та, от удовольствия жмурясь, вскинула морду к небу и игриво тряхнула гривой. Гоша едва удержал норовистого башкирина — тот норовил загарцевать перед юной подругой.

— Может быть, спешимся? — Виолетта вопросительно взглянула на Лёвку. У неё уже начинало ломить спину, а обнаружившаяся Снежинкина любвеобильность пугала не на шутку.

Лёвка спрыгнул первым и помог спуститься на землю Виолетте. Держа своего Фердинанда под уздцы, Лёвка достал мобильник и набрал номер конюшни:

— Серёжа, мы у ручья. Забери Снежинку и… — он посмотрел на Гошу и на Виолетту. — В общем, забери Снежинку. Мы с Гошкой круг почёта ещё сделаем, ты не против? — спросил он уже Виолетту.

— Я — только за. Быть зрителем мне больше нравится, — ответила та.

— Но ты, Гош, всё–таки вернись на землю. Чуток пройдём пешком. Виолетта обещала рассказать сказку про козла и капусту, — небрежно, как о давно сговоренном, сообщил Лёвка. Вид у него был до того невинным, что Виолетта не могла не рассмеяться. Ну, Лёвушка, ну хитрец! Понял, что при Гоше Виолетта не станет играть в детские игры и расскажет историю про поле. Полюшко–поле…

…Премьера удалась. Виолетта всегда любила «Аиду», но слушала её прежде только за границей. И, надо сказать, московская постановка практически не уступала знаменитым зарубежным версиям. Правда, в первом акте актёры пели немного зажато, но затем разошлись вовсю. Дуэт же третьего акта, знаменитая оперная лакмусовая бумажка, прошёл просто на пять с плюсом.

Выходя из партера, Виолетта столкнулась с Котовым, лоснящимся от удовольствия. Понятное дело, пришёл в Большой, чтобы на послепремьерном фуршете решать свои делишки.

— Станислав Евгеньевич! — воскликнула она так громко, что на них стали оборачиваться. — Вы тоже здесь? Правда, прекрасный спектакль?

— Вы — ещё прекраснее, — пробормотал Стас, склоняясь, чтобы поцеловать ручку.

Да-а, лысина Стаса расползлась на славу. Виолетта прекрасно помнила вид Стаса именно сверху. Когда она, сидя на втором этаже телекомпании ВСТ следила за манипуляциями Стаса вокруг соседнего здания. Чтобы позлить её, Стас демонстративно водил на смотрины таких отъявленных бандитов, что ей приходилось ежедневно пить валокордин. Если бы не Лёвкина хитрость… Кстати, вот хороший повод отдать давний должок неверному Лёвке. Что там малыш хотел перекупить у Котова? Перелыгинское поле? Будет тебе, Лёвушка, поле, будет.

— Послушайте, Стас, — дружелюбно предложила Виолетта, — составите мне компанию? У меня приглашение на два лица в Бетховенский зал.

— А где же Лев? — удивился Стас.

— А вы что, не знаете? — удивилась Виолетта. — Мне казалось, уже вся Москва знает… Мы со Львом Викторовичем расстались, — призналась она, не уточняя, что при расставании остались не только друзьями, но и деловыми партнёрами. — Ну, решайтесь, Стас. Уверяю вас, это не так страшно — быть моим кавалером.

— Сочту за честь, — Стас склонил голову и приглашающе протянул руку.

— Кстати, Стас, я слышала, вы собираетесь приобрести знаменитое перелыгинское поле? — Виолетта вкрадчиво положила свою душистую ладонь в предложенную Стасом руку.

— Откуда такая информация? — напрягся Котов.

— Из, можно сказать, первоисточников, — улыбнулась Виолетта. — Да не волнуйтесь вы так, Стас. Вы ведь знаете, что у вас есть конкурент?

— Это Лёвка? — тотчас догадался Котов.

Виолетта не ответила, но, соглашаясь, склонила голову и тонко улыбнулась.

— Спасибо, Виолетта! Предупреждён, значит — вооружён! — обрадовался Стас.

На входе в Бетховенский зал стояло два дюжих молодца. Виолетта достала из сумочки приглашение и протянула одному из них. Стас, усмехнувшись, всё же выудил из внутреннего кармана пиджака и своё, родимое, которое, что называется, ближе к телу. Виолетта, краем глаза увидев его манипуляции, усмехнулась: ну, не может Стас без понтов, то есть без того, чтобы не продемонстрировать свою официальную причастность к полуправительственному мероприятию.

— Не беспокойтесь, Стас, — Виолетта пожала его руку — Я попробую сейчас помочь вам в решении этого вопроса. — Ну, за удачу? — Виолетта взяла с подноса подскочившего официанта бокал шампанского.

Стас выбрал коньяк и прикоснулся большой круглой рюмкой к её бокалу:

— За вашу красоту, — отвесил он неловкий, хотя и приятный комплимент.

Выпив, Виолетта отыскала глазами вице–премьера Демьянова, своего одноклассника Мишку. Высоко шагнул Мишка, молодец! Он–то ей сегодня и подыграет.

Виолетта пробралась к Демьянову и по–свойски расцеловалась:

— Миша! Прекрасно выглядишь? Давно в Питере был? — краем глаза она отметила, что Котов видит, как она вась–васькается с самим вице–премьером.

— Позавчера вернулся. Прекрасно выглядишь, Виолетта! Давай после банкета к нам? Галка о тебе спрашивала. Посплетничаем, вспомним школьные годы, а?

— Замётано! — согласилась Виолетта. — Миш, я тут недавно вспоминала о нашем поле. О Том, что за школой… Как там проект мемориала? А то мой знакомый хочет купить это поле. Зря, наверное?

За школой, где Виолетта и нынешний вице–премьер «отбывали» десятилетку, был пустырь, на котором когда–то, в Отечественную войну шли бои за Питер. И давней мечтой их директора Степана Юрьевича, бывшего фронтовика, было создать на этом поле комплекс–мемориал в память о погибших, отдавших жизнь за свободу города на Неве.

За этот пустырь шла в последние годы настоящая, хоть и не кровопролитная война. Сначала на пустыре обосновались местные жители, развели маленькие огородики с капустой и картошкой. Их разогнали без особого труда. Затем началась борьба. То городские власти собирались там строить автомобильный завод, то вовсю муссировалась идея элитного коттеджного посёлка.