Никита Филатов - Танец с саблями Страница 3

Кончен бал, погасли свечи...

Сзади, впрочем, ещё кто-то отстреливался, и пару раз даже с гулким, нестрашным хлопком разорвались ручные гранаты.

- Стоять!

Не раздумывая, он выпустил очередь - и возникшую на пути фигуру отшвырнуло на камни.

Прыжок... перекат... ещё очередь!

Откуда-то ответили - над головой, почти в упор:

- Стой!

До следующего автоматчика оказалось не больше двух метров - прыжковая дистанция, можно рискнуть.

- Стоять, козел! - слева, на камне, целился в голову беглецу ещё один, под стать остальным: здоровый, в комбинезоне асфальтового цвета и высоких десантных ботинках. - Руки...

Погон или знаков различия ни на ком не наблюдалось, но морды были явно рязанские.

- Вы чего, ребята...

- Падай, сука! Руки за голову.

За спиной - грамотно и без лишнего шума - кто-то спрыгнул вниз.

- Ох, ребята... Зря вы так.

- Ага! Зря.

- Сам ляжешь, или помочь?

Стало слышно, как по горному склону с тихим шелестом осыпаются мелкие камушки.

"Беспорядок - это не отсутствие порядка. Это

специально организованный порядок. И нацио

нальный характер тут совершенно ни при чем...

Взятка, обман, страх - сплетаются и образуют

систему. Систему кажущегося бардака, а на са

мом деле - систему жесткого порядка. Бандит

ски-бюрократического порядка."

Генерал Александр Лебедь

Г Л А В А П Е Р В А Я. Р О С С И Я

- Помните? Раньше часто пели: "Утро кра-асит... каким-то там цве-етом... стены дре-евнего Кремля!"

- Да, действительно - чудесная панорама.

- Не то сло-ово! - хозяин кабинета с некоторой грустью отодвинулся от окна и привычным движением прикрыл невесомые белые жалюзи. - Садитесь.

На вид ему было не больше сорока. Рыхловатый, безукоризненно выбрит...

- Кофе, чай? Может быть, минералки?

- Спасибо! Все равно. То же, что и вы, наверное.

Повинуясь нажатию одной из многочисленных кнопок, отозвался "интерком":

- Слушаю, Иван Альбертович!

- Леночка, будьте любезны... Два кофе.

- Хорошо, Иван Альбертович.

- Вот - так и живем... - неизвестно, по какому поводу произнес хозяин. Потом спохватился:

- А представьте - когда Спасителя закончат? Уберут все эти заборы, краны... Приезжайте ко мне через годик, вместе полюбуемся.

- Вы москвич?

- Это уже интервью? - улыбнулся Иван Альбертович. Он сейчас удивительно гармонировал с обстановкой - серый костюм, белоснежная рубашка... Даже галстук в тон депутатскому значку. - Извините!

Мелодичная трель заставила хозяина поднять трубку одного из телефонов:

- Да!... Конечно. Очень рад слышать...

Это была, очевидно, прямая линия - не "вертушка", но и не тот номер, который указывается в справочниках. При обычных звонках попадаешь сначала на секретаршу.

- Прошу прощения, - оторвался от разговора Иван Альбертович и виновато пожал плечами:

- Очень важный звонок... Оттуда! - и розовый палец при этом взметнулся куда-то на уровень шкафа.

- Ничего-ничего, - понимающе закивал гость. - Мне надо выйти?

- Что вы! Сидите, сидите. - Хозяин возмущенно замахал перед носом ладонью, но чувствовалось, что ему приятно. Прокашлявшись, вернулся к невидимому собеседнику:

- Тут у меня пресса, понимаешь... Нет, все в порядке. Значит, по поводу открытия консульства...

Гость, в ожидании кофе, осматривал обстановку.

Собственно, не покривив душой её можно было назвать "убранством": дубовые резные панели сочетались с какими-то светлыми, и не менее дорогими породами дерева. Мебель под стать им, огромный ковер на полу... И привычные в тысячах офисов атрибуты, каким-то непостижимым образом не нарушающие стиль и гармонию кабинета: персональный компьютер, несколько телефонных аппаратов, селекторная связь. Итальянские жалюзи использовали редко - из окна открывается чудесный вид на распластанную под ногами Москву, характерный для большинства кабинетов Государственной думы.

Золоченые, пыльные корешки Энциклопедии. Справочники, специальная литература... Кроме положенного по статусу государственного флага и портрета президента над головой, из украшений имелись: массивный глобус "под старину", семейное фото и картина Рустама Хамдамова в металлической раме.

- Все, договорились. Перезванивать нужно?... Добро! Значит, встретимся. Привет своим... Пока, будь здоров.

Иван Альбертович был на редкость хорошо воспитан, поэтому, положив трубку, виновато вздохнул:

- Еще раз - простите! Я ведь дал указание - ни с кем не соединять во время нашей встречи, но...

- Да я понимаю, не беспокойтесь.

- Хорошо! Это очень хорошо, когда представители вашей профессии могут поставить себя на место собеседника. Ведь труд чиновника в нашем государстве, ещё только формирующем свои демократические институты...

- Тем более - выборного чиновника! И такого уровня...

- Вот именно, - с достоинством и любовью к себе кивнул хозяин кабинета. - Помню, как в девяносто первом, на волне перемен...

- Это уже интервью? - улыбнулся корреспондент.

- Да... пожалуй! - рассмеялся хозяин. Собеседник ему положительно нравился: чуть помоложе самого Ивана Альбертовича, одет аккуратно, но без претензий. Не пытается, как большинство его собратьев по перу, корчить из себя "совесть нации", однако и в друзья не лезет.

Словом, держит дистанцию.

- Разрешите?

- Да, Леночка, конечно!

Наблюдая, как симпатичная секретарша хороших кровей сервирует мужчинам кофейный столик, он все же решился:

- Коньячку? Чисто символически?

- Ну, за компанию... с удовольствием!

- Леночка, оформи нам?

- Сейчас, Иван Альбертович, - девушка с интересом посмотрела на гостя: с точки зрения её шефа, совместная выпивка считалась чем-то вроде поощрения для особо отличившихся. В основном, он пил в одиночестве или с ближайшими друзьями. Случалось, в кампанию попадала и сама Леночка, но это уже было совсем другое дело - и заканчивались такие застолья вполне определенным образом...

- Итак? - поинтересовался хозяин, когда первые капли маслянистой, пахнущей дубом и солнечным светом жидкости перетекли из бокалов на языки.

- Изумительно. Армения? - корреспондент даже прикрыл глаза от удовольствия.

- Точно угадали - "Наири", коллекционный! Из тех самых, ещё времен Союзного МИДа, запасов... - приятно все-таки пообщаться с ценителем. Но пора и честь знать:

- Вы готовы?

- Разумеется! - заторопился молодой человек, опуская на блюдечко чашку с недопитым кофе.

- Да вы не нервничайте... Александр Александрович.

Визитная карточка с эмблемой самого тиражного еженедельника страны лежала на столе, прямо перед глазами, поэтому запоминать имя-отчество гостя не было никакой нужды.

- Лучше просто - Александр. Саша...

- Хорошо, - согласился хозяин.

Положение обязывало, но оно же давало некоторые, вполне обьяснимые, преимущества.

- Можно начинать?

- Да, пожалуйста. Спрашивайте. Постараюсь ответить вам и вашим читателям как можно подробнее... и честнее! - последнее слово он выделил. Выделил отчетливой интонацией человека, которого и без того невозможно заподозрить даже в намеке на ложь.

- Расскажите немного о себе.

- С самого начала? - хозяин с улыбкой следил за не очень уклюжими, торопливыми движениями корреспондента: на полированной поверхности стола появились допотопный магнитофон, блокнот, ручка.

- Да, конечно - о семье.

- Ну, вообще-то, сам момент рождения я помню не слишком отчетливо! уголками губ Иван Альбертович обозначил вполне допустимую самоиронию и собеседник кивнул, показав, что шутка принимается. - А если серьезно... Биография самая обыкновенная. Родился я в Сибири, в семье военнослужащего. Жили небогато, поэтому доучиться в школе не пришлось - пошел в профтехучилище, получил рабочую специальность. Потом армия. Перебрался в Москву, поступил в институт...

Журналист Саша старательно делал пометки.

- Вы помните то время? Застой в экономике... Застой в умах, душах людей! Нас было несколько - просто парни и девченки, которые искренне пытались разобраться в происходящем. Достаточно безобидно - песни Галича, "голоса" по ночам, самиздат... кто-то, естественно, сообщил куда следует. Словом, пришлось бросить учебу.

- Отчислили?

- Сам ушел! Взял вину на себя, чтобы другие не пострадали, чувствовалось, что собеседник до сих пор гордится тем своим давним поступком:

- Видите ли, молодой человек... В судьбе каждого из нас обязательно наступает момент, когда приходится делать выбор. И жить с этим выбором до конца дней своих.

Он помедлил, давая корреспонденту возможность осмыслить сказанное.

- Но, вы знаете... Давайте лучше не будем писать об этом, ладно?

- Почему? - поднял брови Саша, который, в сущности, был ненамного моложе Ивана Альбертовича.

- Видите ли, среди тех, кто повел себя в той истории ... определенным образом, многие сейчас на виду. Их тогда или папа с мамой вытащили, или сами они "покаялись"... Кое-кто теперь за границей процветает, некоторых я то в Думе, то на Старой площади периодически вижу. Другие просто живут, воспитывают уже своих детей - и давным-давно забыли обо всем... Не стоит бередить старое. Не судите, да не судимы будете - верно?