Татьяна Моспан - Благополучный покойник Страница 3

— Нет, ты не понял. Когда я ложилась спать, его здесь не было. Его вообще здесь не было вчера.

Я не пытался скрыть удивления. А ее слов оказалось достаточно, чтобы я не выдержал и взорвался.

— Ты что, сумасшедшая? Или, может, у тебя временное помутнение в голове? Давай уж сразу говори, что ты хочешь от меня, а то я как-то не понял, для каких целей меня пригласили. Полюбоваться на твое го мертвого любовника и засвидетельствовать, что умер он сию секунду на моих глазах? А может, мне надо выйти на улицу и пригласить для верности парочку свидетелей, сказать, что вот, мол, немножко умер человек, а вы уж мне поверьте на слово, что случилось это самым естественным образом, так все натурально, что беспокоиться не о чем. — Я завелся как следует, но остановиться уже не мог. — А может, вот удачная мысль! — перебил я сам себя, — умер он не вполне самостоятельно, и мне надо сыскать того, кто все это организовал в твоей замечательной квартире, а?

Зойка метнула на меня такой взгляд, что я счел за лучшее заткнуться.

— Последняя мысль, действительно, очень удачная, — сказала она, и устало провела рукой по волосам. — Думаю, тебе лучше уйти: я сейчас позвоню в милицию.

— Уже позвонила, — буркнул я, остывая.

Я считал, что неплохо разбираюсь в людях, Зойку я знал достаточно хорошо; но прошло больше года, и человек за это время мог измениться. Например, раньше она никогда не позволяла себе напиться до такого состояния, чтобы, как говорят у нас мужики, из ушей пахло. И еще, прежде она никого не боялась, почему же теперь настойчиво советовала мне никому не попадаться на глаза? Были и другие моменты, требующие прояснения. Я сознательно не задавал себе главного вопроса: почему она избавилась от бывшего любовника.

— Ты не сомневаешься, что это сделала я?

— А ты? Советую не тянуть время понапрасну, детка. — Я редко бывал так серьезен, как в этот момент.

— Его вчера здесь не было, — она тщательно выговаривала каждое слово. — Не было.

— Злые люди подкинули.

— Прекрати ерничать или убирайся.

— Ну да, еще скажи, что я бездушная скотина, которая бросает беззащитную женщину в беде. Нет, моя дорогая. — Я решительно взял ее за руку и потащил на кухню. — Сейчас ты мне расскажешь все. Я не зря сорвался с работы и гнал машину через всю Москву.

Ты раньше любила говорить, что я никогда ничего не делаю просто так. Тебе придется быть откровенной, и, пожалуйста, не ограничивай свой рассказ тем, что ты вчера напилась и ничего не помнишь. Кстати, а по какому поводу надралась? — спросил я как можно не принужденнее.

Зойка медлила с ответом, а я уже прокручивал для себя ситуацию, профессионально сортируя все увиденное и услышанное. Сейчас то, что я слишком хорошо знал эту женщину, мне скорее мешало, чем помогало. Я чувствовал себя скованным по рукам и ногам. Не знаю, как бы я поступил, окажись на ее месте другая. Сейчас я сам устанавливал для себя ту самую грань, что можно, а чего нельзя. Одно я знал наверняка: помогать убийце не стану.

В той информации, которой я располагал, кое-что было очень любопытным. И из этого следовало…

— День такой выдался, — прервала мои размышления Зойка, отвечая на поставленный вопрос.

— Кстати, был бы очень обязан, если бы ты угостила меня кофе, — вставил я.

Распивать кофе в квартире, где лежал труп, мне не улыбалось, но я уже составил некоторый план действий.

— С коньяком? — Она задала вопрос, которого я ожидал. Если у нее не изменилась привычка, она всегда пила кофе с хорошим коньяком.

— Если осталось.

Зойка вспыхнула.

— Честное слово, я выпила вчера совсем немного, не понимаю, что со мной произошло.

Когда она поставила бутылку на стол, я увидел, как напряглось ее лицо.

— Подожди. — Она остановила мою руку и внимательно стала разглядывать этикетку на коньячной бутылке.

— Ты что, раздумала меня травить? — поинтересовался я. — Прием был топорный, но другого под рукой не было и выбирать не приходилось. Я должен был вывести ее из себя. — Представляешь, сенсация в газетах: «В квартире такой-то найдены трупы ее любовников — один в комнате, другой в кухне. Предполагается отравление!!!» И — яркими красками всю подноготную. Досадно, что ты решила ограничиться од ним трупом, вполовину лишила читающую публику удовольствия.

Переваривать мою манеру разговаривать дано не каждому. К сожалению, Зойка относилась к тем немногим, которые воспринимали меня таким, как есть. Мне не удалось ее даже разозлить.

— Это не моя бутылка, — сказала она удивительно спокойным голосом. — Кофе тебе придется пить без коньяка.

— Ты уверена? — Ход моих мыслей перепутался, и я не пытался этого скрыть.

В глазах женщины появилась надежда.

— Теперь у меня есть доказательство, что это сделала не я.

И она рассказала все, что случилось с ней.

— Вчера во второй половине дня раздался телефонный звонок. День у меня был домашний, мой шеф называет их творческими, или, по старой традиции, библиотечными. Дела свои я подогнала и решила отоспаться, поваляться в постели и, вообще, побаловать себя ничегонеделанием. Я даже трубку брать не хотела. Но телефон звонил непрерывно, словно кто-то был уверен, что я нахожусь дома. В конце концов это могли звонить со службы. Но я ошибалась. Голос был женский, незнакомый. Через минуту я поняла, с кем разговариваю, и тут же пожалела, что сняла трубку.

Это была жена Аркадия, Каролина Желтухина. Она сказала, что ей необходимо поговорить со мной. Я разозлилась, потому что это было уже слишком. Извини, мне придется посвятить тебя кое в какие подробности своей личной жизни.

Наверное, выражение моего лица изменилось, и Зойке это не понравилось. Меня приглашали покопаться в чужом постельном белье, но другого выхода не было. Я кивнул, подбадривая ее, ничего, мол, шкура у меня толстая, выдержит.

— Думаю, тебя это несколько развлечет, — скривилась она.

Есть люди, которых даже смертельная опасность не заставит изменить собственным привычкам. Зойка была именно из этой породы. А, кроме того, рядом находился я, и у нее были собственные соображения на предмет моего присутствия. В ложной скромности меня всегда было трудно упрекнуть. Я не давал повода.

— Так вот, — продолжила она, — мои отношения с этим человеком складывались довольно напряженно.

Особенно в последнее время. Он занимался бизнесом. Деньги, связи — с этим полный порядок. У него не было неприятностей, — подчеркнула она. — Он слишком осторожный человек. Не в порядке были отношения с женой. Наверное, поэтому и появилась я.

Он не гуляка, человек смертельно занятой, но мне пожаловаться было не на что. Он относился ко мне добросовестно, как только мог.

Я чувствовал, что меня опять перекосило. Зойка, заметив это, оборвала себя на полуслове. Не думаю, чтобы кому-то понравилось выслушивать подробный рассказ из жизни бывшей любовницы.

— После нашего разрыва я, злясь на тебя, думала, что это тот самый человек, который мне нужен. И ошиблась. Очень скоро он стал раздражать меня, а, кроме того, был скучен и занудлив. И даже это можно было перенести в небольших дозах, но когда речь заходила о его жене, причем разговор, как ты понимаешь, затевала не я… — Зойка закатила глаза и презрительно хмыкнула. — Это был конец света. Он и ненавидел и боялся ее одновременно. И выполнял малейшую прихоть. Сначала я бесилась, а потом это порядком осточертело. Наверное, я была несправедлива к нему. Когда любишь, можно многое вынести, а если нет, то начинаешь придираться ко всему. А здесь и повода искать не нужно было. Временами мне даже жалко его становилось, но ничего поделать с собой я не могла. Слава Богу, хватило ума ограничиться личным… общением, — споткнулась она о собственные слова, которые я понял так: «ограничиться постелью». — Никаких деловых предложений от него я не принимала. У меня есть своя работа, и это позволяет мне худо-бедно существовать. Он пытался заинтересовать меня, и то предлагал, и это, но я решила, что личная независимость тоже чего-то стоит. Может, поэтому я и… — Я видел, что Зойка изо всех сил пытается подобрать более нейтральные слова, — привлекала его еще больше. — Нашлась она, наконец, и замолчала, что-то обдумывая.

Я не мешал ей, мне тоже было о чем поразмышлять.

— Короче говоря, незадолго до того времени, как позвонила его жена, наши отношения стали другими.

— Я заметил, как изменился ее голос, он стал жестче, резче, он почти звенел от ненависти. Или от обиды?

— У нас с Аркадием был очень тяжелый разговор. Я сказала, что не хочу разбивать благополучную жизнь семейства Желтухиных. Сцена была неприглядная. Я не стеснялась в выражениях, но он и слышать ни о чем не хотел. Он мне не поверил и решил удержать во что бы то ни стало. Говорил, разведется с женой, женится на мне, ну и так далее. Почему-то мужики с трудом понимают очевидные вещи. Ему говоришь: ты надоел, ты не нужен, а он пытается найти компромиссное решение и не верит, что от него, такого положи тельного, благополучного, обеспеченного, можно отказаться. Наверное, с его точки зрения это выглядело неоправданно и не по-деловому.