Топор - Дональд Уэстлейк Страница 3

ССЫЛКА

Отдел кадров Kriegel-Ontario Paper Products, Почтовый ящик 9000 Дон Миллс, провинция Онтарио, Канада.

В наши дни в нашей стране появилась совершенно новая профессия, растущая индустрия «специалистов», чья функция заключается в обучении недавно безработных поиску работы, и в частности тому, как подготовить это важнейшее резюме, как наилучшим образом проявить себя во все возрастающей конкурентной борьбе за получение новой работы, еще одной вакансии, следующей вакансии, работы.

Он воспользовался советом такого эксперта, от его резюме так и разит. Например, нет фотографии. Для тех заявителей, которым за сорок, одна популярная теория гласит, что лучше не включать свою фотографию, фактически вообще не включать ничего, что конкретно указывает на возраст заявителя. HCE даже не называет годы своей работы, ограничиваясь лишь двумя неизбежными подсказками: «23 года» и окончание колледжа в 1969 году.

Кроме того, он является, или, по крайней мере, хочет казаться, безличным, эффективным и деловым. Он ничего не говорит о своем семейном положении, или о своих детях, или о своих внешних интересах (рыбалка, боулинг, что угодно). Он ограничивается текущими вопросами.

Это не лучшее резюме, которое я видел, но и далеко не худшее; я бы сказал, примерно среднее. Примерно настолько хорош, чтобы пригласить его на собеседование, если какой-нибудь производитель бумаги заинтересуется наймом сотрудника уровня менеджера с большим опытом работы в производстве и продаже специализированных изделий из полимерной бумаги. Я бы сказал, достаточно хорош, чтобы протащить его в дверь. Вот почему он должен умереть.

Смысл всего этого в том, чтобы быть абсолютно анонимным. Ни на секунду не вызывать подозрений. Вот почему я так осторожен, вот почему на самом деле я еду добрых двадцать пять миль в сторону Олбани, фактически пересекая границу штата Нью-Йорк, прежде чем повернуть на юг, чтобы кружным путем вернуться в Коннектикут.

Почему? К чему такая крайняя осторожность? Мой серый Plymouth Voyager, в конце концов, не особенно заметен. Я бы сказал, что в наши дни это выглядит как каждое пятое транспортное средство на дороге. Но что, если по какой-то отдаленной случайности какой-нибудь наш друг, какой-нибудь сосед, кто-нибудь из родителей школьного товарища Бетси или Билла случайно увидит меня сегодня утром направляющимся на восток в Коннектикуте, когда Марджори сказали, что я уже направляюсь на запад в Нью-Йорк или даже в воздухе, в сторону Пенсильвании? Как бы я это объяснил?

Марджори сначала подумала бы, что у меня интрижка. Хотя — за исключением того единственного раза одиннадцать лет назад, о котором она знает, — я всегда был верным мужем, и она это тоже знает. Но если бы она думала, что я встречаюсь с другой женщиной, если бы у нее были какие-либо причины сомневаться в моих передвижениях и моих объяснениях, разве мне в конечном итоге не пришлось бы сказать ей правду? Хотя бы для того, чтобы облегчить ее душу?

«Я был на частном задании, — наконец должен был сказать я, — убить человека по имени Герберт Коулман Эверли. Для нас, милая».

Но общий секрет больше не секрет. И в любом случае, зачем обременять Марджори этими проблемами? Она ничего не может сделать, кроме того, что делает, маленькой экономии в домашнем хозяйстве, которую она начала, как только стало известно, что меня уволят.

Да, она это сделала. Она даже не стала дожидаться моего последнего рабочего дня и уж точно не стала бы ждать, пока закончится мое выходное пособие. В тот самый момент, когда я вернулся домой с уведомлением (квитанция была желтой, а не розовой) о том, что я должен участвовать в следующем сокращении штата, Марджори начала затягивать ремень. Она видела, как это случалось с нашими друзьями, соседями, и знала, чего ожидать и как — в пределах своих возможностей — с этим справиться.

Урок физкультуры был отменен, как и семинар по садоводству. Она отключила HBO и Showtime, оставив только базовый кабель; прием телевизионных передач антенной практически невозможен в нашем холмистом уголке Коннектикута. Баранина и рыба ушли с нашего стола, сменившись курицей и макаронами. Подписка на журналы не возобновлялась. Походы по магазинам прекратились, как и те неспешные путешествия с тележкой за продуктами через Stew Leonard's.

Нет, Марджори делает свою работу, я не мог просить о большем. Так зачем просить ее стать частью этого? Особенно когда я все еще не уверен, после всего планирования, всей подготовки, что смогу это сделать. Застрелить этого человека. Этого другого человека.

Я должен, вот и все.

Вернувшись в Коннектикут, расположенный значительно южнее нашего района, я останавливаюсь у круглосуточного магазина / заправочной станции, чтобы заправить бак и достать «Люгер» из чемодана, положив его под плащ, искусно сложенный на пассажирском сиденье рядом со мной. На станции никого нет, кроме пакистанки, устроившейся за прилавком внутри, в окружении девчачьих журналов и конфет, и на одну головокружительную секунду я вижу в этом решение моей проблемы: бандитизм. Просто войду в здание с «Люгером» в руке и заставлю пакистанца отдать мне наличные в его кассе, а затем уйду.

Почему бы и нет? Я мог бы заниматься этим раз или два в неделю до конца своих дней — или, по крайней мере, до тех пор, пока не заработает Социальное обеспечение, — и продолжать выплачивать ипотеку, продолжать оплачивать образование Бетси и Билла и даже снова подавать бараньи отбивные на обеденный стол. Просто время от времени выходите из дома, езжайте в какой-нибудь другой район и грабьте круглосуточный магазин. Теперь это удобно.

Я посмеиваюсь про себя, когда захожу на станцию с двадцатидолларовой купюрой в руке и обмениваю ее у угрюмого небритого парня на однодолларовую купюру. Абсурдность идеи. Я, вооруженный грабитель. Убийцу представить проще.

Я продолжаю ехать на восток и немного на юг, Фолл-Сити находится на реке Коннектикут, недалеко к северу от того места, где эта второстепенная водная артерия впадает в пролив Лонг-Айленд. Мой дорожный атлас штата показал мне, что Черчуорден-лейн — это извилистая черная линия, которая уходит на запад от города, прочь от реки. Согласно карте, я могу подъехать к нему с севера, по проселочной дороге под названием Уильям-Уэй, таким образом, минуя сам город.

Дома на холмах к северо-западу от Фолл-Сити в основном большие и приглушенные, светлые с темными ставнями, в стиле Новой Англии, на больших участках земли с ухоженными деревьями. Я предполагаю зонирование на четыре акра. Я медленно еду по узкой дороге, видя богатые дома, в данный момент не видно ни богатых людей, ни их богатых детей,