Эллери Куин - Тайна американского пистолета. Дом на полпути Страница 30

Керби нахмурился:

— Ну… В принципе это возможно. Только они получатся довольно размытыми; увеличенный кадр всегда получается таким. Кроме того, снимали с большого расстояния — не сфокусированного для увеличения…

— И тем не менее мне очень хотелось бы их заполучить. Будьте другом.

— Как скажете, старина. — Майор Керби поднялся и покинул проекционную.

— Эти парни умеют работать быстро, — проворчал сержант Вели.

— Эллери, что это за новый фокус-покус? — спросил инспектор. — Я занят, черт бы тебя подрал…

— Это очень важно.

Они ждали. В комнату то и дело заглядывали. Один раз вошел огромный, толстый джентльмен с аристократическими манерами; он представился редактором компании кинохроники и поинтересовался, не пожелает ли инспектор Квин «сказать пару слов» об убийстве в микрофон — в двух шагах по коридору находится студия… Инспектор покачал головой:

— Весьма сожалею. Мне необходимо получить разрешение комиссара, а его нет в городе. Он не любит, когда его подчиненные дают публичные показания.

— О, вот как, — сухо обронил толстяк. — Полагаю, это не относится к нему самому. Скажем, мне известно, как некоторые охотятся за публичностью. Извините, инспектор. Может, как-нибудь в другой раз, когда их высочество Босс будут в настроении. До встречи! — И он поспешил из комнаты.

Они продолжали ждать. Эллери глубоко погрузился в раздумья. Детектив Хессе закрыл глаза, сложил руки на груди и, откинувшись на спинку стула, мгновенно заснул, откровенно похрапывая во сне. Сержант Вели, покосившись на свое начальство и решив, что и он может урвать пару минут, тоже задремал.

За стенами здания гудел город. В просмотровой царила тишина.

Когда майор Керби вернулся, он триумфально помахивал мокрыми фотографиями, размером восемь дюймов на девять. Сержант Вели вздрогнул и открыл глаза. Детектив Хессе продолжал сопеть.

Квины с огромным интересом склонились над сырыми фотографиями.

— Сделали, что могли, — извиняющимся тоном пояснил майор. — Я говорил вам, что снимки не будут хорошими. Но мы постарались сделать увеличение с максимальной четкостью.

Серия состояла из десяти фотографий, разница в положении предметов на которых была ничтожной. То, что они сделаны с целлулоидной пленки, было очевидно по рамке, обрамляющей фотографии. Изображение в значительной степени было размыто и покрыто сероватым блеском, что являлось результатом искажения фокуса. И тем не менее детали оставались вполне различимыми.

Снимки запечатлели Бака Хорна на Роухайде перед его гибелью. На первой фотографии величественная голова лошади смотрит прямо в объектив, тело всадника хорошо видно за ней. Все снимки были сделаны так, что в поле зрения оказывался весь длинный корпус лошади, который оставался параллельным беговому треку в течение всего того времени, когда происходило убийство.

Таким образом, пять фотографий показывали Хорна перед его смертью. На них даже была видна последовательность движений: на первой жертва сидела в седле совершенно прямо, на второй — начала крениться из седла влево, на третьей наклон стал еще больше, и так далее, пока на пятой торс ковбоя, все еще повернутый к камере, не отклонился от перпендикуляра влево на тридцать градусов. Для сравнения, Роухайд оставался в прежней позиции, как и на первых фотографиях, — наклон лошади влево был микроскопичным. Три следующие фотографии запечатлели Бака Хорна в момент его смерти, и еще две — когда он начал выпадать из седла, сползать к земле. На всех фотографиях шляпа оставалась на голове ковбоя, приподнятая левая рука сжимала поводья, а правая — крепко держала высоко над головой револьвер.

— Если ты помнишь, как все было, — проговорил Эллери, вглядываясь в мокрые снимки, — то он начал выпадать из седла сразу после того, как Роухайд обогнул северо-восточный поворот трека. Это привело тело всадника к резкому наклону вправо — влево от него — на этих фотографиях. Это что, как бы компенсация равновесия, вызванного центробежной силой, майор? Или мои рассуждения снова нелепы с точки зрения науки?

Они сосредоточили внимание на трех фотографиях, показывающих Хорна в непосредственный момент смерти.

Благодаря любви жертвы к белым атласным рубахам, стало возможным тщательно изучить эффект от пули. На первой из трех фотографий было видно крохотное черное пятнышко под изогнутой, поднятой вверх и немного вперед правой рукой всадника на уровне сердца. На второй пятно на том же месте стало больше, а на третьей — огромным, хотя разница между снимками была незначительной.

На всех фотографиях искаженное лицо всадника выражало потрясение, напряжение, вспышку боли. Глядя прямо в объектив камеры, как если бы ее линзы были глазами самой смерти, он умер у них на глазах еще раз.

Эллери поднял вверх затуманившийся взгляд.

— Какой же я был глупец! — задумчиво произнес он. — Как все на самом деле просто.

Все остальные молчали, пораженные, а у майора Керби слегка отвисла челюсть.

— Глупец? — воскликнул инспектор.

Эллери пожал плечами.

— Есть две вещи, которых я не знаю, — заявил он, грустно улыбаясь. — Две очень важные вещи, которые необходимо выяснить прежде, чем дело будет завершено. Но есть одна вещь, которую я знаю наверняка. Да, есть одна вещь, которую я знаю, и у меня нет ни малейшего сомнения насчет ее истинности.

Инспектор плотно сжал губы и уставился на сына.

— Что это, мистер Квин? Что? — спросил майор Керби, сгорая от любопытства.

Эллери ткнул равнодушным ногтем в падающую фигуру на последней фотографии.

— Я знаю, кто убил этого старого, несчастного эксгибициониста!

Глава 13

— Ты знаешь, кто убил Бака Хорна? — открыл рот инспектор. — Но тогда, ради бога, пойдем и схватим его!

— Но я не знаю, — сокрушенно покачал головой Эллери.

Майор и пожилой человек уставились на него.

— Прекрати это! — возмутился инспектор. — Снова умничаешь?! Что значит — ты не знаешь? Ты только что сказал, что знаешь!

— Даю слово, — ответил Эллери, — что я тебя не разыгрываю. Все именно так, как я говорю: я знаю, но в то же время — не знаю. Одно из этих двух. Ты требуешь: «Давай схватим его». Но признаюсь тебе как на духу, что если я прямо сейчас выйду из этого здания, то не смогу привести тебя к убийце. И тем не менее я совершенно уверен, что мне известно, кто убил беднягу Хорна.

Инспектор взмахнул руками.

— Вы только полюбуйтесь на него, майор! Вот с кем мне приходится иметь дело всю мою жизнь. С… э… э…

— С софистом, — услужливо подсказал Эллери.

Пожилой человек посмотрел на него:

— Когда тебе надоест говорить загадками, ты найдешь меня в управлении. До свидания, майор. Спасибо. — И он, сердито пыхтя, вышел из комнаты в сопровождении покорного сержанта Вели и зевающего Хессе.

— Бедный отец, — вздохнул Эллери. — Он всегда раздражается на мое иносказание. И все же, майор, клянусь, сначала я должен все прояснить. На этот раз я не кривлю душой.

— Но ведь вы сказали, что знаете, — недоумевал Керби.

— Мой дорогой майор, тот факт, что я знаю внешнюю правду, — поверьте мне, — наименее значимый в этом жутком деле. Как жаль, что я не знаю две вещи, которые хотел бы знать. Но я их не знаю, и одному Богу известно, когда узнаю.

Майор кашлянул.

— Ну, для меня это слишком мудрено. А сейчас я должен вернуться к своим делам. Но помните — я к вашим услугам, мистер Квин. Особенно когда вы найдете ответ на эти две таинственные загадки!

— Добыча новостей — всегда самое важное. Я могу взять себе эти фотографии?

— Разумеется.

Эллери прогулочным шагом шел по Бродвею, держа под мышкой конверт со снимками. Его лоб напоминал старинную стиральную доску. Во рту он мочалил сигарету, которую забыл зажечь.

Эллери вздрогнул и, словно очнувшись, поискал глазами уличный указатель, сориентировался, остановился прикурить сигарету, затем свернул на боковую улицу и торопливо направился к Восьмой авеню. Пройдя футов сто после поворота, остановился перед небольшим зданием с характерным мраморным фасадом и выгравированной на металлической табличке надписью: «Сиборд нэшнл бэнк энд траст компани». Он вошел через вращающиеся двери и обратился к менеджеру.

— Я расследую дело об убийстве Бака Хорна, — вежливо улыбаясь, начал Эллери и показал свое удостоверение.

Менеджер нервно сморгнул.

— О! Понимаю. Я, можно сказать, этого ожидал. На самом деле нам очень мало что известно о Баке Хорне.

— Полагаю, достаточно для моих целей, — улыбнулся Квин. — Но меня также интересует ваш клиент, который, слава богу, жив и здоров.

— Кто? — непонимающе спросил менеджер.