Валерий Карышев - Бандитские жены Страница 31

— …суд приговорил: к двум годам лишения свободы с отсрочкой наказания на два года, — произнес судья.

Я облегченно вздохнул. Все! Катя посмотрела на меня, не понимая, к чему ее все же приговорили.

— Условно, условно, — сказал я.

Судья сложил листки, в последний раз взглянул на меня и Катю и вышел.

— Ну вот, — сказал я, — ты свободна.

— Погодите, а вдруг будут опротестовывать решение? — сказала Катя.

— Прокурора ведь на суде не было, — успокоил я ее. — Кто же будет опротестовывать?

Мы с ней вышли из зала суда.

— Что, — обратился я к ней, — переволновалась?

— Ой, не то слово! Я уж подумала, все, конец. Я даже плохо о вас подумала…

— Ничего, и это бывает, — улыбнулся я. — Главное — ты теперь свободна.

На прощание Катя сказала:

— А можно я буду приезжать к вам в консультацию по делу Руслана?

— У нас это не принято, — ответил я. — У него есть действующий адвокат, который с ним работает. А ты будешь как бы проверять его, что ли?

— Но я просто буду с вами советоваться. Так можно делать?

— Хорошо, приезжай.

Но прошло полтора месяца, и лишь тогда Катя позвонила мне. Она спросила, можно ли приехать в консультацию.

— Давай, приезжай.

Катя вошла улыбающаяся, но в глазах виднелась грусть.

— Ну что, как дела? — спросил я.

— Как вам сказать… Руслана выпустили.

— Вот видишь, — обрадовался я. — Что произошло?

— Во-первых, нашли убийцу того уголовного авторитета. И, соответственно, дело по сопротивлению сотрудникам милиции само рассыпалось. Но самое главное и самое неприятное для меня — Руслан сразу же уехал к себе на родину, даже не попрощавшись со мной. Говорят, к жене вернулся.

— Что же теперь ты будешь делать?

— Не знаю… Денег нет, место на рынке я потеряла, товар — тоже, с мужем развелась. Человек, которого любила, уехал, даже не попрощавшись. Не знаю, что буду делать дальше, — сказала Катя, выходя из кабинета консультации.

Глава 4

ЖЕНА ИЛИ ЛЮБОВНИЦА?

Влада Листьева, известного журналиста, убили в подъезде собственного дома 1 марта 1995 года. Это злодейское преступление сразу попало в разряд самых громких. В Москве начался шум. Тут же были сняты с работы городской прокурор, начальник московской милиции.

После телевизионного выступления Президента России с угрозой в адрес криминальных кругов по Москве прокатилась волна облав и шмонов. В город приехали несколько подмосковных ОМОНов, которые быстро разбирались с посетителями казино, ночных клубов.

На улицах — бесконечные облавы. ОМОН делал свое дело — останавливал иномарки, тряс братву. Затем был создан штаб по расследованию этого громкого преступления. Туда вошли многие следователи районных прокуратур.

Возглавляли штаб следователи по особо важным делам из Генеральной прокуратуры России.

Штаб по раскрытию убийства Влада Листьева стал действовать активно, и по Москве сразу пошла череда арестов и признаний подозреваемых.

Многие уголовники стали признаваться в совершении преступления или оказании содействия в совершении этого преступления.

Где-то в мае был арестован один из главных подозреваемых в этом убийстве — представитель так называемой солнцевской группировки. Его задержание в Тбилиси было проведено спонтанно. В средствах массовой информации тут же прошло сообщение, что задержали основного исполнителя этого злодейского убийства.

Однако впоследствии сыщикам так и не удалось доказать, что именно этот человек был наемным убийцей известного журналиста, поэтому следственная группа продолжала свою работу. Возникали все новые подозреваемые…

В мае 1995 года я получил новое дело. Тогда я еще не знал, что мне придется столкнуться с одним из подозреваемых по этому громкому убийству.

Субботним майским днем, когда погода была уже теплая и мы старались проводить как можно больше времени за городом, на мой мобильный телефон позвонил знакомый коммерсант. Он интересовался моими делами, здоровьем.

Потом попросил меня взять защиту одного из его приятелей, помочь ему и испрашивал разрешения, чтобы супруга приятеля сама позвонила мне и договорилась о встрече. Я согласился.

Через несколько минут — звонок. Женщина с приятным голосом, назвавшись Мариной, супругой задержанного, стала договариваться со мной о встрече. Договорились мы встретиться в понедельник, у проходной Петровки, 38, так как задержанный находился в изоляторе временного содержания именно на Петровке.

В понедельник ровно в двенадцать часов, в назначенное время, я был на проходной в бюро пропусков. Я осмотрелся, ища свою будущую клиентку Марину. Я заметил, что от машины, стоящей недалеко от проходной, отошли две девушки.

Одна была с темными волосами, другая — светловолосая. Они подошли ко мне. Одна из них назвала меня по имени-отчеству.

— Да, это я, — кивнул я и спросил: — А вы Марина?

— Нет, я Аня, — смутилась девушка. — Марина вот, — и она показала на блондинку, стоящую рядом.

Марина была пышной блондинкой, лет двадцати двух — двадцати трех, высокого роста — около ста семидесяти сантиметров, — с достаточно симпатичным лицом, голубоглазая.

Аня же была брюнетка, такого же возраста, тоже достаточно симпатичная и чем-то похожая на Марину. Сразу было видно, что они — подруги.

— А вы тогда кто? — недоуменно спросил я.

— Я? — помедлила Аня. — Я Аня…

— А кто вы ему?

— Я? — Снова длительная пауза. — Я его партнер по бизнесу и подруга Марины.

Я почувствовал неловкость. В конце концов, какое мне дело, кто эта девушка. Но в дальнейшем все разъяснилось.

От Марины, супруги задержанного, я узнал, что Александр, ее муж, был задержан по подозрению в убийстве одного криминального авторитета по имени Дмитрий Видов, кличка Видик.

Дело вела прокуратура района, в котором проживал Александр. А задерживали его сыщики из отдела по расследованию заказных убийств МУРа. Марина добавила:

— Я очень беспокоюсь о нем. Дело в том, что, когда его задерживали, оперативники были очень агрессивны в отношении него, и я боюсь, — Марина сделала паузу, — что, возможно, его могут заставить признаться в преступлении, которое он не совершал.

— Ничего, — успокоил я ее. — Все сделаем, чтобы нейтрализовать их рвение и агрессивность.

Так мы незаметно подошли к главному входу на Петровку, 38. Вдруг Аня взяла меня за руку и сказала:

— Смотрите, вон он! Сашу ведут!

Я повернул голову и сквозь решетчатый металлический забор, отделяющий улицу от садика, примыкающего к Главному управлению внутренних дел Москвы, заметил, как трое оперативников, в костюмах, выводили из подъезда парня в спортивных брюках и штормовке.

Рука парня была пристегнута наручником к руке одного из оперативников. Я дождался, когда они вышли за проходную и уже направились к тротуару, где стояла легковая машина, ожидающая их, и приблизился к этой группе, громко сказав:

— Куда это вы ведете моего подзащитного без моего ведома?

Оперативники остановились и удивленно посмотрели на меня. Один из них от неожиданности ответил:

— Как куда? На следственные действия.

— В таком случае я, как его адвокат, обязан присутствовать на этих следственных действиях.

Я прекрасно понимал, что все, что говорю, не имеет никакого значения, что оперативники никогда не возьмут меня на следственные действия. Но я преследовал цель поставить своего подзащитного в известность, что у него есть адвокат.

Оперативники немного растерялись.

— Подождите, сейчас наш старший выйдет, — сказали они.

Действительно, со стороны проходной уже бежал мужчина в костюме, с русыми волнистыми волосами. Он направлялся ко мне, вероятно, приняв меня за какого-то друга или сообщника Александра. Он подбежал ко мне, но оперативники предупредили его:

— Это адвокат задержанного.

— Что? Какой адвокат? Что вы тут делаете? Почему задерживаете оперативную группу? — резко заговорил старший.

— Послушайте, — сказал я, — вы отлично знаете, что по существующим законам мой клиент не обязан ничего говорить без согласия адвоката. — Эта информация также адресовалась Александру, чтобы он держал язык за зубами и ничего не говорил без моего присутствия.

Сыщик зло взглянул на меня.

— Все вопросы к следователю. Мы вообще разговаривать с вами не обязаны! — бросил он сухо и стал заталкивать своих коллег в машину.

«Ничего, самое главное — он предупрежден», — подумал я.

Я вернулся к стоящим у забора девушкам.

— Вот видите, они его куда-то повезли! Наверное, на опознание! — заволновались они.

— Ничего страшного, самое главное — я предупредил его, что у него есть адвокат и чтобы он ничего не говорил. А теперь поедем к следователю, возьмем разрешение на встречу.