Оскал тьмы - Алексей Николаевич Наст Страница 31

— Думаю, это разумно, — опять согласился Фарафа.

— Все мы под присмотром следователей, — язвительно констатировал Гущин с ухмылкой.

— Да. И это в ваших интересах. Это ваше алиби, — озвучила Александра с некоторым вызовом.

Но больше Александре не понравилась безоговорочная покорность Фарафы. Он даже не попытался попрекнуть ее за легкомыслие: «Вы нас поставили в очень затруднительное положение, просмотрев автоматы, оставленные вам, майор!» На слове «майор» обычно делается ударение, чтобы усугубить вину… Александре пришлось бы парировать: «Я разминировала базу!» Она бы занервничала и всех возненавидела бы, особенно себя. Но Фарафа не посчитал нужным продолжать давление на «глупую девчонку».

— Тогда все, — заключила Александра.

— Нет. Еще всем необходимо подкрепиться, — сказал Фарафа. — Так как завхоз покинул нас, не позаботившись об ужине, сегодня все получат сухой паек — на сегодня и завтра. Вы разрешите, товарищ майор, выдать офицерам паек?

Александра улыбнулась полковнику как можно любезней:

— Конечно. А потом я бы хотела переговорить с вами.

— Понял.

Офицеры направились к дощатому домику продовольственного склада. Александра, зная, что ее никто не видит, позволила себе ухмыльнуться: все-таки Фарафа уколол ее, попросив разрешения у младшего по званию выполнить свои обязанности. Товарищ майор! Спрашивают подследственные у следователя, а не у майора. Ну ничего, если Фарафа замешан в этих гадких преступлениях, она возьмет реванш и отыграется по полной программе!

Александра вошла в домик, еще днем указанный Бабкиным как специально приготовленный для нее и капитанов. Было бы хорошо помыться — от неимоверной сырости и духоты тело покрылось вонючим потом и чесалось, но она здесь не на курорте. Впереди долгая бессонная ночь. Надо хорошо умыться, почистить зубы, чтобы почувствовать себя свежей, а ночью она будет пить крепкий и горячий кофе и спрашивать, спрашивать, спрашивать и анализировать.

Александра заглянула в ванную комнату — все по высшему классу для здешних таежных мест: ванна, кафель, зеркала, керамическая плитка на полу, явно импортная. В домиках офицеров подобного шика она не наблюдала. Этот домик специально предназначался для комиссий и приезжего начальства. Фарафа сказал, что велел Бабкину наполнить бойлер водой и включить нагрев. К сожалению, завхоз исчез, не успев исполнить приказания.

Александра открыла краны — из смесителя текла только холодная вода.

Теперь она быстро умоется, причешется и отправится в операторскую центрального пульта. За ночь она успеет прокрутить Фарафу, Гущина и Прозоровского — основных подозреваемых. Она специально взяла их в свою компанию, чтобы ночь не пропала даром.

В дверь постучали.

— Войдите!

В комнату вошел капитан Петухов:

— Ваш паек.

Он водрузил на стол две маленькие картонные коробки стандартного армейского пайка. Каждая коробка — на сутки.

— Спасибо, товарищ капитан, — мягко улыбнулась Александра.

— Разрешите идти?

— Подождите. Присядьте. Я хочу кое о чем вас расспросить.

— Пожалуйста.

С показной неохотой Пастухов сел на стул у двери.

Александра снова улыбнулась.

— Сейчас вы мне больше нравитесь, чем в первый раз.

— Спасибо. — Лицо Пастухова чудесным образом преобразилось, исказившись его прежней, идиотской и наглой, ухмылкой.

Александра не стала тянуть время.

— Сразу вопрос. Я беседовала с майором Гущиным, он мне поведал, что, когда Степушкин нашел тело Васина, вы в это время находились в канцелярии и играли с ним в шахматы.

— Так и было.

— Выходит, у вас алиби?

— Выходит.

— Что же вы сразу об этом не сказали во время нашей первой беседы? Это же в ваших интересах и в интересах следствия!

— А я не знаю, когда убили Васина. Мы пообедали, потом, извините за излишнюю откровенность, я ходил по естественной надобности, потом умылся и прилег отдохнуть в своей каморке, потом пошел покурить. В беседке мне Гущин предложил: «Пойдем сыграем». А уже перед выездом на объект (мы доигрывали третью партию), влетел Степушкин и заорал: «Васина зарезали!»

— Значит, вы не считаете, что у вас алиби?

— Вопрос какой-то провокационный, — удивленно ухмыльнулся Пастухов, пояснил: — Я буду упорствовать в своем алиби, а вы начнете копать: почему? Нет, я буду, как все. Что было, то рассказал. Васина могли зарезать тысячу раз до того, как мы сели с Гущиным играть в шахматы. А про алиби решайте сами.

Но Александра не собиралась так сразу отпускать Пастухова.

— Тогда такой вопрос. В среду вы были на объекте номер два в паре с Прозоровским, в четверг — с ним же на объекте номер четыре. Вы не видели пропавший вертолет?

— Ха. Шутите?!

— Значит, не видели. А Бабкин был в среду в поселке. И Степушкин был в среду в поселке. Вам не кажется странным, что именно они оказались замешанными в сговоре с угонщиками?

Пастухов пожал плечом, не пытаясь оспорить обвинение Александры против завхоза и Степушкина. Наоборот, заговорил уверенно:

— Было бы странно, если бы я оказался в сговоре, если таковой существовал. Вы удивляетесь этому, а я нет: и Бабкин, и Степушкин — слабые, серые людишки. Они не личности. Сейчас там, в России… Чему вы улыбаетесь? Здесь, в тайге, чувствуешь себя совершенно оторванным от основного мира. А я только вернулся. Кругом там деньги! Давай деньги, и будет все! Кто-то концы с концами еле сводит, а кто-то жирует, купаясь в роскоши. А тут шанс. Для них, для слабаков, для серости, — единственный шанс разбогатеть. По-другому у них не выйдет.

— А вы? Как вы разбогатеете? Или вы не думаете об этом? — Александра с интересом следила за рассуждениями Пастухова.

— Я личность. Мне не нужны преступные авантюры, изначально обреченные на неудачу. И я не думаю о богатстве, вы правы. У меня все есть.

— Так уж и все? — хитро подмигнула Александра.

— Моя жизнь меня пока устраивает, скажем так.

— А у них нет шанса на успех?

— Сто процентов — нет. Ну, взорвут они базу, унесут золото. Их все равно найдут.

— Вы так верите в наше правосудие? — искренне удивилась Александра. Что-то уж совсем он патриотичный, капитан Пастухов. Даже как-то не верится.

— Здесь честь государства. Укради они просто золото — это