Павел Генералов - Искушения олигархов Страница 32

Эта приставка «почтальон» догнала Серёгу Печкина уже в старших класса. А до этого он с ещё детсадовским другом Вовкой Лавочкиным были просто Печкины — Лавочкины. Но когда появилось Простоквашино с котом Матроскиным, дядей Фёдором и длинноносым занудой почтальоном, Сергея тут же записали в почтальоны. Ну, никакой фантазии у людей, честное слово!

Печкин выбрал настоящую мужскую профессию — пошёл в строительный техникум учиться на крановщика. Чтобы жить по сказке: «высоко сижу, далеко гляжу». И любимая работа всегда дарила ему это чувство превосходства над другими людьми, такими мелкими и жалкими, если смотреть на них с рабочего места Сергея Печкина.

С Надей он познакомился на танцах в подмосковных Люберцах, куда его затащили друзья из техникума. А когда он узнал, что рыженькая весёлая Надежда работает на почте, понял: от судьбы не уйти. В семье Печкиных хоть кто–то просто обязан быть почтальоном! Значит, надо жениться. Надя не возражала и охотно сменила свою девичью фамилию Земляницына на Печкину.

В дверь звонили, не переставая, не желая слышать Серёгиного успокаивающего:

— Иду же, иду! Да проснулся я, Надь!

— Проснулся — открывай, а то в голове звенит, — услышал он голос жены за спиной. Та подкралась так незаметно, что от изумления Печкин чуть не уронил одеяло.

— А там разве не ты? — спросил он, указывая на дверь.

— Не-а, я — в ванной, — помотала Надежда головой, закутанной в махровое полотенце. — Ну, то есть, теперь уже здесь. Открывай, а то оглохнуть можно.

За дверью оказалась совсем молоденькая девушка в странном жёлтом балахоне. На жёлтом фоне накидки выделялся логотип «Устрелла» и разбросанные в беспорядке коричневатые круги.

— Здравствуйте, — девушка, наконец, оторвала руку от звонка. — Мне нужен Сергей Анатольевич Печкин.

— Это я, проходите, — Печкин посторонился, пропуская девушку в прихожую. На немой вопрос жены он мог ответить лишь недоумённым пожатием плеч.

— Очень приятно, — обрадовалась девушка и расплылась в рекламной улыбке. — Фирма «Устрелла» поздравляет вас!

— С чем? — удивился Печкин.

— На ваш отрывной купон выпал замечательный выигрыш — кругосветное путешествие! — откуда–то из–под пятнистого балахона девушка выудила большой красочный конверт с верблюдом и вручила его Печкину.

— Нич–чего себе, сказал я себе, — пробормотал Сергей, принимая конверт.

Чипсы фирмы «Устрелла» он пробовал всего лишь раз, и надо сказать, они ему не понравились. Он вообще не любил чипсов. Но в тот день, в обеденный перерыв, ему, как и всем рабочим с их стройки столь настойчиво впаривали — притом совершенно бесплатно — по пакетику «Устреллы» с солью, что он не только покорно сжевал эту муру, но и старательно заполнил отрывной купон. Тот купон обещал всяческие призы и неземные удовольствия, но тогда это он воспринял, лишь как бессмысленный рекламный трюк.

И вдруг — надо же: картина Репина «Не ждали»! Неужто выиграл? Да быть этого не может, он никогда ничего не выигрывал. Если не считать, конечно, выигрышем тот давний рубль, который он получил от популярной лотереи «Спринт», просадив перед этим четвертной.

— Распишитесь, пожалуйста, — девушка протянула Серёге фирменную ручку и какой–то листок, который он подмахнул не глядя.

— А что за путешествие–то? — встряла практичная Надежда.

— Кругосветка, на полтора месяца, на два лица плюс карманные расходы — три тысячи долларов, — охотно объяснила девушка. — Вообще–то традиционный приз — неделя в Париже, но Сергей Анатольевич — наш миллионный клиент, потому и приз — особенный, — девушка с лёгкой завистью посмотрела на конверт с верблюдом.

— Полтора месяца? Меня же на работе не отпустят! — всполошился Сергей.

— Не волнуйтесь, Сергей Анатольевич. Наша фирма предусматривает нестандартные обстоятельства, и все переговоры берёт на себя. У вас есть три дня на подготовку. Там, в конверте и программа, и билеты. Завтра вечером к вам зайдёт наш представитель и вы с ним обсудите подробности предстоящего путешествия. До свидания! — чипсовая девушка выдала ещё одну рекламную улыбку и испарилась.

Если бы не конверт в руке и радостные оханья Надежды, Печкин наверняка подумал бы, что всё это — сон. Но это был не сон. Из раскрытого конверта на пол посыпались проспекты, билеты и доллары. Надежда, спохватившись, закрыла распахнутую дверь и принялась собирать купюры, попутно подсчитывая их.

— Три штуки ровно, Серёж, — сказала она. Не в силах подняться с корточек, Надя села прямо на пол и посмотрела снизу на мужа, застывшего в нелепом одеяле истукан–истуканом. — Неужели — правда?

К зданию Купеческого клуба на Николоямской улице Константин Петухов подъехал без трёх минут двенадцать.

Вышколенный швейцар в синем сюртуке и с окладистой бородой распахнул перед ним тяжёлую дубовую дверь. Кивнув распорядителю, облачённому во фрачную пару, Костя скинул белый длинный плащ, который тут же подхватил стоявший наготове гардеробщик. Сухонький, невысокий гардеробщик был в тёмно–коричневом пиджаке с атласными лацканами, узких, в цвет пиджаку брюках и при бабочке. Демократичнее всех здесь был одет собственно сам Костя: синие джинсы, тонкий красный свитер и полуспортивные ботинки на толстой подошве.

Костя быстро вбежал по беломраморным ступеням на второй этаж. В двери «синего» зала он вошёл ровно в двенадцать, как и было договорено. Правда, Гоша уже был на месте и даже успел заказать для них обоих «купеческого» кофе. В своём выборе Гоша не мог ошибиться, так как когда–то сам Петухов признался ему, что всем прочим вариантам предпочитает именно здешний фирменный кофе. Его варили с корицей и добавляли немного мятного ликёра, так что вкус его был несколько сумасшедшим, хотя и не лишённым приятности.

— Мне ещё бутерброд с икрой. Чёрной, — попросил Костя официанта, а Гоше объяснил, — позавтракать не успел. Всё на свете проспал.

— А ты как, всё один? — спросил Гоша.

— А что делать? И рад бы завести кого–нибудь, да боюсь, Катька придушит, — добродушно проворчал Петухов. — Знаешь, если честно, я от этих её прыжков страшно устал. Когда она в последний раз уходила… А было это, дай бог памяти, полторы недели назад, я ей сказал: в следующий раз или приходи насовсем или давай разводиться.

— И что Кэт?

— В своём репертуаре. Обещала подумать. Хотя, похоже, ей не до того. Затеяла новую войну с моим бывшим тестем. И дался ей этот Голубков! Мне даже бывшая жена звонила. Просила повлиять на Катьку, чтобы оставила отца в покое. Слушай! — оживился Петухов, доедая бутерброд. — А может, ты на неё повлияешь?

— Нет, Костя, я в этих вопросах — пас. Я в политику не лезу! Ну что, поехали? — сказал Гоша, поднимаясь из–за стола и потирая руки.

На пороге бильярдной их встретил розовощёкий служитель в белоснежной рубашке и зелёной жилетке:

— Пожалуйте, господа! Что предпочтёте? Русский или американский?

— Русский, русский, — уверенно решил Петухов и спросил удивлённо: — Гош, а что мы с тобой раньше никогда на бильярде не играли? У тебя вообще как с этим делом обстоит?

— Ну, играю… Раз в месяц при случае.

— Ну, тогда фору могу дать. В пару шаров, — щедро предложил Костя. — Но не больше.

— Нет уж, давай без форы. По честному. Проигрывать я тоже умею, — улыбнулся Гоша. — Так что не беспокойся заранее.

Забивая шар за шаром, Петухов гадал про себя: при каком всё–таки счёте Гоша заговорит о том деле, ради которого его сюда вызвонил. Ему мало верилось, что Гоша пригласил его просто погонять шары и потрепаться о погоде. Но Гоша молчал, как партизан.

И только когда у Петухова вышел отличный дуплет по средней лузе, Гоша наконец выдал:

— Константин Сергеевич, у тебя как с географией?

— Да так, ничего. Где Париж или Мельбурн находятся примерно представляю, — Петухов прицелился: у средней лузы ситуация была сложной, но очень тонкий «свояк» мог пройти.

— А сколько километров от Москвы до Белоярска, с ходу скажешь? — ошарашил Гоша.

От неожиданности Петухов ударил слишком «толсто», и свояк накрылся. Впрочем, при счёте семь три в пользу Петухова можно было особо не волноваться.

— А при чём тут Белоярск? Я туда летал раз пять в своей жизни. Лёту — часов семь. Значит, расстояние… — Петухов прикинул в уме, — примерно пять тысяч километров.

— Почти угадал. Пять тысяч триста двадцать кэмэ, если быть точным. Есть мнение компетентных товарищей, в моём лице, как ты понимаешь, выдвинуть тебя на должность Белоярского губернатора. Нам там очень, понимаешь, Костя, очень нужен свой человек. И тебе — не век же в банке сидеть?

— Знаешь, Гоша, — выдохнул Петухов. — Мне кажется, одного политика в семье вполне достаточно.