Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня Страница 33

Мальчик слушал внимательно, кивал понимающе. Когда Садовникова завершила свой спич, робко предложил:

– Но, может, лучше вашу маму в покое оставить? Она ведь дееспособная, взрослая. А здесь, на Карибах, – глаза скульптора лукаво блеснули, – сам воздух располагает к курортным романам.

Придется импровизировать.

Таня вздохнула:

– Дэн, да разве я против маминых увлечений? Проблема в том, что у нее сердце больное. А она убежала и лекарства свои не взяла. Хотя ей их нужно каждые шесть часов принимать.

– По-моему, Таня, вы зря волнуетесь. – Пацан осмелился подойти к ней почти вплотную. – Я всегда считал, что лучшее лекарство от всех болезней – это любовь! Заверяю: выдержит сердце у вашей мамы!

И воровато коснулся ее щеки.

Касание отторжения у Тани не вызвало. Однако она решительно отвела его руку. Вздохнула:

– Значит, помочь не хочешь.

– Нет, нет, что вы?! – сразу забеспокоился он. – Просто я подумал, что неудобно людям мешать… К тому же на острове прекрасные аптеки, если понадобится, мама ваша прекрасно сможет купить себе лекарства сама.

– Они сильнодействующие. Даже у нас, в России, их выдают строго по рецепту.

– Но…

– Скажи еще, что мама может сходить к местному врачу и попросить рецепт у него. Притом, что она английского не знает, – саркастически произнесла девушка. И сменила тон на просительный: – Дэн, да не собираюсь я им кайф ломать! Хочу только передать лекарства, убедиться, что все в порядке – и они свободны… – Таня сделала многозначительную паузу: – И мы с тобой тоже.

– То есть ты предлагаешь мне сделку? Я нахожу тебе маму. А ты идешь со мной на свидание?.. – просиял парнишка.

– Ну, если ты пригласишь. – Она опустила глаза.

– OK. Deal! – деловито откликнулся юный скульптор.

И, выхватив мобильник, нажал на кнопку быстрого набора.

– Эй, кому ты звонишь? – забеспокоилась Таня.

Но остановить его не успела – связь установилась чуть ли не мгновенно. Дэн сделал ей знак: не мешай, мол. И произнес в трубку:

– Майк? Ты где? Отлично. Можешь через пятнадцать минут подскочить к отелю «Парадиз»? Тот, что у «Моста дьявола»? Да, дело. Очень важное. Давай, жду.

Отключился, радостно потер руки:

– Все, свидание у меня в кармане!.. Да что ты так смотришь? Все в порядке! Считай, маму твою нашли.

«Как у Чехова – толстый и тонкий!» – с иронией думала Татьяна.

Друг являл собой полную противоположность Дэну. Тот был худ и тонок и, несмотря на высокий рост, выглядел тщедушным. Майк же оказался настоящей горой: высоченный, толстый, весь какой-то бугристый. У крупных людей обычно немного морщин: их кожу жир изнутри распирает, разглаживает. Однако, если присмотреться, Майк, в отличие от Дэна, очень и очень немолод. Голова его без единого седого волоска была, очевидно, искусно подкрашена. Да и глаза у него умудренные, как у много повидавшего человека. А на тыльной стороне ладоней просматривалась старческая «гречка». Пожалуй, сделала вывод Таня, ее новый знакомец примерно одного возраста с отчимом, однако и весом, и габаритами его превосходит. И еще: если от Валерия Петровича исходит добрая аура, позитивная сила, то в Майке и его манерах чувствовалось нечто угрожающее. Во всяком случае, Садовникова постановила себе держать с частным детективом ухо востро.

Хотя тот вел себя естественно, мило. Когда здоровался, хлопнул Дэна по плечу – тот аж присел.

И вкусы в отношении женщин у приятелей, похоже, совпадали.

Майк, едва увидел Татьяну, сразу заявил:

– Убил бы тебя, Дэн, что вытащил меня черт-те куда на ночь глядя. Но ради такой девчонки мочить не буду.

И обратился к ней отеческим тоном:

– Ну, говори. Что у тебя случилось?

Таня от скульптора уже знала: здоровенный – и старый! – Майк Дэну хороший приятель. Работает («Повезло тебе, Танечка!») в детективном агентстве. Единственном на Антигуа.

– Ему найти хоть кого – вообще раз плюнуть, – уверял скульптор. – Связи везде: в полиции, гостиницах, информаторов полно…

«И облегченную мою версию он вряд ли проглотит», – в этом Таня уверилась, едва взглянула в хитроватые, будто насквозь просвечивающие глаза человека-горы.

Что ж. Отступать поздно. Надо максимально использовать возможности Майка – допустим, они у него реально имеются – и уйти в тину. Безо всяких, конечно, свиданий. Ни с тем, ни с другим.

– …Значит, найти влюбленную русскую женщину. Здесь, на острове, – подытожил Майк. – Что ж. Попробуем. Где сосредоточиваем область поиска? Отели, пансионы? Дома в аренду?

– Ну, это, наверно, вам решать, – удивилась вопросу Татьяна.

– Я имею в виду: сколько у них денег? Джентльмен шикует или экономит?

– Джентльмен непредсказуем, – буркнула девушка. – А мама за ним хоть в шалаш пойдет… Кстати, проверьте, на всякий случай, больницы. А еще аэропорт, морской порт – вдруг она уехала с острова? У вас есть такая возможность?..

– Я могу все, – пожал плечами детектив. – Но, если, допустим, они наняли катер – паспортов там не просят.

Особого энтузиазма в его голосе Таня не услышала. И поспешно произнесла:

– Разумеется, я оплачу ваши услуги.

– Таня, брось. Майк тебе просто так поможет, – встрял Дэн.

Садовникова отмахнулась от скульптора. Чарующе улыбнулась человеку-горе:

– Даже не думайте. Меня это не разорит. А найти маму мне очень важно.

– Я согласен на бартер! Свидание – и мы в расчете! – подмигнул частный детектив. – Бросай ты этого (очередной дружеский шлепок по плечу) юного хлюпика!

– Что ты сказал, старый жирдяй?! – запетушился мальчишка.

– Послушайте, вы! – Татьяна подпустила в голос надрыва. – Я здесь в чужой стране. Никого не знаю. Из-за мамы реально волнуюсь, места себе не нахожу. А вы дурака валяете!

И всхлипнула.

Спектакль, кажется, удался. Мужчины сразу посерьезнели, переглянулись.

– Таня, Танечка! Пожалуйста, не расстраивайся! – Дэн взглянул на нее почти жалобно.

А огромный детектив заверил:

– Я немедленно возьмусь за дело. Идите сейчас спокойно ложитесь спать, отдыхайте. Позвоню вам… – он взглянул на часы, – завтра в девять утра. Надеюсь, с хорошими новостями.

Давно. Стамбул. Мирослав Красс

Хоть и уговаривал Мирослав себя не спешить, но в Стамбул прилетел уже на пятый день после встречи со Стефаном. Кстати, столкнулись они в тот вечер на улице немецкого городка отнюдь не случайно. Квартирный хозяин вечером сказал Крассу: его разыскивал мужчина. А так как за полгода, что бывший заключенный провел в городе, его не спрашивала ни одна живая душа, хозяину было излишне добавлять, что визитер был смугл, с иссиня-черными волосами и с длинным носом. И так ясно: Миро действительно понадобился Стефану. Понадобился настолько, что тот не пожалел денег и времени, чтобы самолично отыскать его. И соблазнить, завербовать на работу.

Когда Мирослав покупал билет на самолет до Стамбула, он принял решение: не брать с собой из ФРГ ни-че-го. Никаких вещей. Даже щетки зубной не возьмет. Все, что понадобится, он купит там, на месте. Он начнет новую жизнь. С чистого листа.

Клиника, в которой заправлял Стефан, оказалась несколько иной, чем те, где Мирослав работал в прежней жизни. И к коим привык. Он, разумеется, подозревал, что новое место работы будет определенным образом связано с криминалом (иначе Стефан не искал бы по всей Европе его, бывшего заключенного). Однако он не рассчитывал, что эта связь окажется столь очевидной.

Госпиталь специализировался на пластической хирургии.

И мало того, что работал безо всякой рекламы (об этом Стефан честно предупредил). У него даже не было вывески – а уж это, согласитесь, совсем другой коленкор. Больше того: клиника была замаскирована под обычную квартиру. Точнее, занимала целую лестничную площадку в фешенебельном доме в богатом районе. И любой незваный гость или посетитель, явившийся вдруг без договоренности и рекомендации, увидел бы на этаже то же, что выше или ниже: три обычные двери в апартаменты – с глазком, номером и звонком. На деле открывалась лишь одна внешняя дверь из трех, а все жилища были соединены вместе и переоборудованы под мини-клинику. Здесь находились операционная, перевязочная, ординаторская, хозблок, кабинет самого Стефана, а также две одноместные палаты со всеми доступными к тому времени предметами роскоши: телевизором, видео, мини-баром, роскошной кроватью. Впрочем, за все время пребывания Миро в Стамбуле (скажем, забегая вперед) не было ни единого случая, чтобы заняты оказались обе комнаты. Всегда в определенный период времени у клиники был только один пациент. И однажды, когда отношения со Стефаном стали менее формальными, Мирослав поинтересовался у него, почему бы им не ограничиться одной-единственной палатой? Все равно вторая всегда пустует. «Одна – для плановых операций. Но тебе, как врачу, должно быть хорошо известно: бывают экстренные случаи». Сказано это было таким тоном, что начисто отбило у Мирослава всякое желание продолжать расспросы: какие конкретные форс-мажоры имелись в виду.