Анатолий Степанов - День гнева Страница 34

Игорь Дмитриевич и Витольд Германович сидели с непроницаемыми лицами. Смирнов загнал, наконец, напиток в желудок, чавкая и охая, закусил всем подряд, что под руку попадалось и вдруг понял - гости не едят, гости гребуют.

- Шибко меня презираете, да? - спросил он, оглядывая гостей. - Затем улыбнулся криво и хамски.

- Вы можете серьезно разговаривать? - спросил Игорь Дмитриевич.

- Я не хочу серьезно разговаривать, - ответил Смирнов.

- Вы согласны продолжить нашу общую работу? - задал главный вопрос Витольд Германович. Его не смущали смирновские кунштюшки.

Смирнов поставил локти на стол, свел основания ладоней, пальцы же развел и в сию образовавшуюся корзиночку положил плохо бритый подбородок, обретя тем самым отдаленнейшее сходство с одной из ренуаровских розовых девиц.

- А что мне остается делать?

- Вернуться домой к морю, сидеть на лавочке под грецким орехом, писать мемуары, собирать вырезки из старых газет о своих былых милицейских подвигах. Можно найти множество интереснейших занятий, любезнейший Александр Иванович. - Серьезно посоветовал Витольд Германович.

Чистенько, чистенько работает паренек, жестоко проверяя истинную степень опьянения и градус притворства. Ответить как можно проще.

Смирнов медленно поднял на Витольда Германовича расфокусированные, невидящие глаза и тихо-тихо попросил:

- Повтори-ка еще раз. Я что-то не понял.

Корзиночка из ручонок распалась, и Смирнов, неуверенно шаря по карманам, нашел, слава богу, портсигар и зажигалку. Придирчиво ощупав каждую, выбрал беломорину, прикурил, не сразу попав табачным концом в пламя от зажигалки, и, затянувшись, выпустил табачный дым в лицо Витольду Германовичу.

- Вы будете работать на нас? - спросил после того, как облако дыма ушло вверх, Витольд Германович. Отреагировав на смирновский беспредел только формулировкой вопроса.

- На вас? - нацелив пальцем в грудь Зверева, поинтересовался Смирнов.

- На нас, - Зверев указал на Игоря Дмитриевича и себя.

- На нас, - Смирнов сначала ткнул себя пальцем в грудь, а потом обеими руками изобразил некий необъемный шар и добавил: - И на нас.

- Можно и так, - согласился Витольд Германович. - На человечество, значит.

- Александр Иванович, вы в состоянии быть хотя бы в какой-то степени адекватным нашему сегодняшнему разговору? - строго спросил Игорь Дмитриевич.

- Я его и начал, - с пьяной горечью напомнил Смирнов.

- Тогда продолжим его, - быстро решив, что худой мир лучше хорошей ссоры, Витольд Германович взял быка за рога. Быком в данном случае был раскоординированный Смирнов: - По-вашему они отрубили все концы? Все до одного?

- Все, что были реально нащупаны. Эти - все, - грустно ответил Смирнов. Пар вместе с алкоголическим гонором вышел.

- Ну, а гипотетически, возможные, в неясной еще перспективе? настаивал Зверев.

- Я - не продавец воздуха, - объявил Смирнов.

- Подумайте, Александр Иванович, - ласково попросил Игорь Дмитриевич.

- Есть, конечно, одна зацепка, - поведал податливый на ласку Смирнов. - В банковском деле один бульдог имеется для начала. Ну, продолжим, дорогие мои гости!

Двусмысленно объявив, Смирнов разлил по рюмкам. Он опять перехватил инициативу. Гости терпеливо ждали, что вознамерится продолжить отставной полковник. А полковник решил продолжить выпивку, не разговор. Они терпели, выпивая, боялись спугнуть капризную пьянь. Совещание плавно перешло в обед, который вскорости закончили. После кофе Смирнов слегка отрезвел. Расплачиваясь с официантом, он приступил к делу:

- Следующая наша встреча здесь же ровно через пять дней. Будет представлен отчет по последней и единственной нашей версии. Вас же я прошу собрать сведения, без усилий идущие к вам в руки. Только надо чтобы уши были хорошо открыты. Это помогает.

- Превращаемся в мелких стукачей, - заметил Игорь Дмитриевич.

- Вы не согласны? - грозно спросил Смирнов.

- Согласны. Согласны, - поспешил ликвидировать назревший конфликт Витольд Германович. - Нам пора, Игорь Дмитриевич.

Смирнов, отодвинув бумажку подальше от глаз, изучал счет. Изучил, извлек из внутреннего кармана пиджака толстую пачку крупных купюр и щедро отстегнул от нее. Официант поблагодарил и удалился.

- Не кажется ли вам, Александр Иванович, - не выдержал Игорь Дмитриевич, - что нашему сильно обедневшему государству довольно накладно часто оплачивать все это?

И он широким жестом указал на недавно бывший, действительно, роскошным пиршественный стол. Смирнов посмотрел на стол, а потом перевел взгляд за окошко, туда, где в солнечном желтом осеннем московском переулке уже стоял "Мерседес", у которого ожидая, притулились шофер и охранник.

- А это нашему обедневшему государству оплачивать каждодневно - не накладно, Игорь Дмитриевич? - Смирнов потыкал пальцем в окошко.

- Ох, и надоели же вы мне! - не выдержал Витольд Германович и, подхватив под руку Игоря Дмитриевича, повел его к миниатюрной раздевалке, где импозантный швейцар, тоже видно из рецидивистов, ждал с элегантно распахнутым для наиболее комфортабельного влезания пальто Игоря Дмитриевича. Оба, наконец, оделись и, безмолвно поклонясь Смирнову, удалились к ждущему их "Мерседесу".

Воробьевский слухач встал из-за дальнего углового столика, подошел к столику смирновскому, склонился слегка, шаря и отсоединяя нечто под столешницей.

- Как записалось? - для порядка спросил Смирнов.

- Как в доме звукозаписи на улице Качалова, - хвастливо отрапортовал слухач и, вынув хитрую пуговицу из собственного уха, собрал все свои технические причиндалы. - Я свободен на сегодня?

- Только сначала все это на нормальную пленку перепиши.

- Ну, естественно. В моей машине-лаборатории мне понадобится на это не более двадцати минут. Перегоню на скорости и все. Качество отличное, страховаться не надо. Вы здесь подождете?

Слухач ушел в свою машину-лабораторию.

- Марат Палыч! - позвал Смирнов. Марконя мгновенно явился и, собачьим блатным инстинктом ощущая, что полковнику сейчас одному не хорошо, сел рядом и спросил, сочувствуя:

- Худо, ваше высокоблагородие?

- Худо, Марконя.

- Так вы водки как следует выпейте.

- Я уже выпил.

- Вы перед ними ваньку валяли, а не пили.

- Просек?

- Что я - неумный? Так чем помочь, Иваныч?

- Музыку хорошую включи.

- А какая для вас хорошая теперь?

- Паренек тут очень громко орет, что у него предчувствие Гражданской войны. Вот ее.

- Сей момент исполним, - обрадовался Марконя (была у него запись) и удалился за кулисы.

Яростный Шевчук музыкальным криком и хрипом, проклиная, воспевал сегодняшний день. Смирнов сильно пригорюнился, слушая душевного этого паренька. Еще чуть - и слезы по щеке.

Но все испортил Сырцов. Войдя, он переключил Шевчука.

- Марик, а ну выключи!

Марконя вышел навстречу Сырцову, пожал руку и объяснил: - Пахан желает это слушать. Так что потерпи.

Вроде бы мелочь, но настроение поломали. Слеза ушла и, как сказал уже упомянутый Егор Кузьмич Лигачев, чертовски захотелось работать.

- Марат Палыч, кинь на стол для отставного капитана чего-нибудь побольше, но попроще. Пожалеем наше обедневшее государство.

- Сильно выпивши? - поинтересовался Сырцов, присаживаясь.

- В меру, - Смирнов вдруг с восторженным вниманием стал рассматривать Сырцова. - Сырцов, ты, случаем, не из Ростова?

- Брянский я.

- Ну все равно рядом. В пятьдесят третьем я одного домушника знатного из Ростова брал. Фамилия его тоже была Сырцов. Не родственник, Жора? Может, дядя или дед?

- Если вы этого ростовского Сырцова не выдумали просто, то память у вас, Александр Иванович, замечательная.

- Не выдумал, ей богу, не выдумал. Как живой перед глазами: широкий такой, чернявый с сединой, с перебитым носом. На тебя, в общем-то, не очень похож.

- Отыгрались за Шевчука. Полностью, - признал свое поражение Сырцов. - С Василием Федоровичем вроде все в порядке. Я его на Коляшиных ребят оставил и к вам. Зачем вызывали?

- Для информации. Ты меня слушаешь?

- Ну?

- По человечески отвечай! - ни с того, ни с сего заорал Смирнов.

- Я вас внимательно слушаю, Александр Иванович.

А Смирнов говорить не стал. Достал портсигар, извлек беломорину, проскрипел зажигалкой, прикурил и закурил, глубоко затягиваясь. Потом, регулярно, как бензиновый движок, стал пускать дымовые кольца. Сначала ровно круглые, плотные, они растелаясь в воздухе, кривились, теряя форму и, бледнея до неуловимости, исчезали.

- Ну? - демонстративно повторил Сырцов. Не выдержали нервишки.

Смирнов сунул окурок в пепельницу и признался:

- Я вот здесь полчаса назад им Василия Федоровича отдал.

- А мы с чем остались?

- Ни с чем.

- Смысл?

- Проблематическая возможность выйти на охотников.

- А на кой хрен нам охотники?

- Они людей убивают, Жора.

- Кто теперь людей не убивает! - философски заметил Сырцов. - А Василий Федорович - единственный реальный кончик. Ну, ладно. Что делать будем?