Джейн Хичкок - Обман зрения Страница 35

Я весь вечер названивала Гарри, но его по-прежнему не было дома. Пришлось оставить несколько сообщений, последнее из которых было просто криком души: «Где тебя черти носят?!» Мне так нужна была его поддержка. Без нее в мозгу возникали картины авиакатастроф, механических неполадок, незабронированных мест и высаженных из самолета пассажиров, словно мир вокруг был ввергнут в хаос, грозящий неприятностями даже самым бдительным и примерным путешественникам.

Перед тем как лечь спать, я заказала такси на половину седьмого утра, хотя самолет на Денвер вылетал лишь в девять. В половине одиннадцатого наконец позвонил Гарри и задыхающимся голосом принялся извиняться, что не смог объявиться раньше.

— Все готово, ковбой?

— Очень смешно. Значит, мы встречаемся у билетной стойки ровно в восемь?

— Именно так.

— И билет у тебя при себе?

— Да, — успокоил он меня. — А ты свой взяла?

— Взяла. Я купила себе куртку и прихватила с собой травяной чай, антибиотики и аптечку. Не знаю, что еще брать.

— А как насчет шестизарядных пистолетов и крытой повозки?

— Не смейся над бедной девушкой.

— Я еще раз разговаривал с мистером Мади. Он ждет встречи с нами, — уже серьезно сказал Гарри. — Завтра вечером мы с ним ужинаем в отеле. Он собирается в кругосветное путешествие, так что мы перехватим его как раз вовремя: через пару дней он уедет.

— Ты смотри, как нам везет. Просто поразительно! Кстати, у меня новая версия преступления.

— Какая?

— Думаю, это отец ее убил.

— Откуда такая уверенность?

— Ты был прав, это не миссис Гриффин. Мне кажется, она на такое не способна. Она призналась, что знает, кто это сделал, но сказать не может. Очень похоже, что это ее муж, тебе так не кажется? Весь вопрос — почему? Зачем отцу убивать свою дочь?

— Я искренне надеюсь, что мистер Мади прояснит ситуацию. Желаю тебе спокойной ночи.

— Гарри, подожди. Почему Мади вдруг захотел с нами встретиться?

— Понятия не имею. Вот мы у него и спросим. Послушай, Фейт, мне еще нужно собраться и немного поспать, а тут еще мистер Спенсер хандрит. Так что извини, давай закругляться…

— Хорошо. До завтра. Люблю тебя.

— И я тебя тоже, — ответил Гарри и повесил трубку.

Я проворочалась всю ночь, не в силах заснуть от беспокойства. Такси приехало ровно в половине седьмого, и через час я была уже в аэропорту. Купив чашку кофе, булочку и газету, я устроилась на одном из оранжевых пластиковых стульев напротив билетной стойки, где мы с Гарри договорились встретиться в восемь, и так увлеклась статьей об археологических раскопках в Умбрии, что совсем забыла о времени. Когда я наконец взглянула на часы, было уже четверть девятого. Гарри так и не появился. Вдруг я услышала, как меня вызывают по громкоговорителю:

— Мисс Фейт Кроуэлл, пожалуйста, подойдите к телефону. Мисс Фейт Кроуэлл, пожалуйста, снимите трубку, — настойчиво повторял бесстрастный механический голос.

Я бросилась к билетной стойке, где мне указали на один из аппаратов.

— Это ты, Гарри?!

— Да, Фейт, это я, — хрипло ответил он.

— Ты где? Что случилось?

— Мистер Спенсер умер.

— О нет, Гарри, нет! Боже мой, какое горе!

Последовала пауза. Я слышала, как Гарри рыдает на том конце провода.

— Я не могу лететь с тобой, Фейт. Мне очень жаль, но я просто не могу. Мне слишком плохо.

— Прими мои соболезнования, но как же я полечу одна? Я тоже не могу.

— Почему?

— Я не могу явиться туда совсем одна. А что, если Мади окажется убийцей или негодяем? Нет, я не полечу. Я боюсь.

— Господь с тобой, Фейт, ну какой он убийца? Разве бы он тогда согласился с нами встретиться?

— Послушай, почему бы нам не подождать, пока ты успокоишься, а потом полететь вместе, как мы и собирались?

— Делай что хочешь, но учти, что он уезжает. В кругосветное путешествие, я же тебе говорил. Сейчас или никогда, Фейт. Тебе придется справляться одной. Ты ведь сама все это затеяла.

Сердце у меня отчаянно забилось.

— Я знаю, но…

— Послушай, дорогая, мне трудно разговаривать. Я слишком потрясен. Надо еще организовать похороны. Я хочу его кремировать, чтобы его пепел всегда был со мной, — сказал Гарри прерывающимся голосом. — Прости, что не могу тебя сопровождать.

Раздались гудки. Я долго стояла с трубкой в руках, размышляя, что же мне теперь делать. По радио сказали:

— Объявляется посадка на рейс 182 до Денвера. Пассажиров просят пройти к выходу номер 3.

Гарри прав. Сейчас или никогда. Я решила рискнуть своей тихой и налаженной жизнью. Бросив трубку, я помчалась к выходу.

14

К моему удивлению, все шло как по маслу. Погода была ясная, самолет вылетел по расписанию. Я с удобством расположилась в конце большого салона, слушая убаюкивающее гудение моторов. Оторвавшись от земли, я успокоилась. Я чувствовала себя искательницей приключений, и это придавало мне уверенности.

Меня сморил сон. Когда я проснулась, мы уже приземлялись в Денвере. До самолета на Гранд-Джанкшен оставалось еще два часа. У меня было достаточно времени, чтобы выпить кофе и поглазеть на пассажиров. Мужчина в блестящем коричневом костюме, ковбойских сапогах и широкополой шляпе отгадывал кроссворд. Мимо меня вразвалку прошел малыш с леденцом, игнорируя призывные крики своей мамаши. Люди возникали из ниоткуда, мелькали передо мной и растворялись в толпе. Я вдруг забыла о своей нелюбви к аэропортам. Среди здешнего шума и суеты я чувствовала себя вполне комфортно. Наконец объявили посадку на мой рейс. Я прошла к выходу и заняла свое место в самолете.

Когда мы взлетели, я прижалась носом к стеклу и стала смотреть, как сумрачный Денвер уменьшается в размерах, становясь похожим на дымчатый топаз. Я начала читать журнал, но быстро потеряла к нему интерес и задремала. Проснувшись, я взглянула в окно. До самого горизонта тянулись горы. Яркое солнце слепило глаза. Вскоре мы приземлились. Когда я вышла из самолета, меня словно накрыло холодной волной. От ледяного ветра заслезились глаза. Идя к аэровокзалу, я все время смотрела по сторонам. Здесь даже свет казался другим — с каким-то фиолетовым оттенком. Все предметы, даже самые дальние, были видны с удивительной четкостью. Я взяла машину, которую заказал для нас Гарри, и поехала в Броукенридж, находившийся в семидесяти милях от аэропорта. Если верить карте, которую мне вручили вместе с автомобилем, добраться до него было довольно просто.

Дальний Запад поражал своими пространствами, но здесь было вовсе не так страшно, как я ожидала. Казалось, причудливые нагромождения гор и огромные живописные валуны были вытесаны какой-то вымершей расой гигантов. Иногда я останавливалась, чтобы полюбоваться соснами, накрывшими шалью из веток огромную гранитную плиту, или серебристым потоком, несущимся с гор и исчезающим в глубокой расщелине. По небу, густо-синему, как королевская мантия, были разбросаны завитушки облаков, подсвеченные угасающим вечерним солнцем. Постепенно я перестала изумляться здешним масштабам. Суровая красота этих мест настроила меня на романтический лад. Я чувствовала себя охотником и первопроходцем.

Спустились сумерки. Исчезающее за горами солнце вспыхнуло раскаленным блеском, посылая на землю предсмертные лучи. Остановив машину, я стала смотреть, как бледнеет его золотисто-красное пламя, превращаясь в слабую дымку света. Когда и она растаяла, наступила ночь, но не то бледное и невыразительное ее подобие, к которому я привыкла у себя на Восточном побережье, а настоящее торжество темноты, подсвеченной мерцанием миллионов звезд.

Я завела машину и поехала дальше. Через несколько миль после большого зимнего курорта я заметила указатель поворота с названиями нескольких городков, среди которых был и Броукенридж. Я съехала с шоссе и углубилась в темноту. Фонарей на дороге не было, и только фары моей машины освещали выцветшую разделительную линию. Минут через пятнадцать я увидела впереди слабый свет, потом справа появился большой знак с изображением оленьих рогов и надписью: «Въезд в Броукенридж».

Я двинулась по улице, по обеим сторонам которой стояли старомодные деревянные дома и немногочисленные припаркованные машины. Кое-где виднелись прохожие, но больше никаких признаков жизни не наблюдалось. Я медленно ехала вперед, высматривая поворот к центральной части города, когда справа от меня появился еще один знак с рогами, гласивший: «Выезд из Броукенриджа». Дальше была только темнота. На деревянной стрелке, прибитой к дереву, я прочла: «Шедоу-Крик — 2 мили».

Судя по всему, весь Броукенридж состоял из одной главной улицы, которую я только что проехала. Я развернулась и поехала обратно, на этот раз очень медленно, чтобы не пропустить отель «Фортуна», где Гарри забронировал нам места. Дважды проехав всю улицу, я так ничего и не нашла, поэтому, остановившись рядом с каким-то прохожим, опустила стекло и спросила: