Светлана Алешина - Фавориты ночи (сборник) Страница 35

Я принялась одной рукой сгребать фотографии.

– Что-нибудь узнала? – поинтересовался Кряжимский.

– Узнала, – лаконично ответила я и, чтобы приободрить его, добавила, – уверена, мы на правильном пути.

– Дай-то бог, – со вздохом облегчения сказал Сергей Иванович.

Вскоре Денис вернулся, но не один, а сопровождаемый Алексеем Самуиловичем.

Суть нашей беседы могла быть сведена к тому, что некую танцовщицу Клару, подругу Евграфа, Алексей Самуилович не знал, так как сам только недавно стал директором «Рондо». Но земля, как говорится, слухами полнится. Один его приятель не раз аплодировал дуэту Клара – Евграф. Они выступали отдельно и с труппой. Он же знал Евграфа только в качестве непутевого бармена, которого непонятно почему до сих пор не выгнал. Персонал «Рондо» менялся так же часто, как наше правительство, поэтому из нынешних работников «Рондо» никто Клару, скорее всего, не знал. Давать адреса старых работников Алексей Самуилович наотрез отказался.

– И вообще, – отмахнулся директор «Рондо», – почему бы вам не поговорить о Кларе с самим Евграфом?

– Я так и сделаю.

– Денис, – обратился он к бармену, – займись своим делом. Денис вернулся к посетителям. Уходя, я успела передать ему мою визитку, написав на обратной стороне номер своего сотового.

– Так, на всякий случай, – улыбнулась я.

– Я позвоню, – бросил он, – обязательно.

Сев в машину, я минут пять размышляла обо всем, что мне удалось узнать. А что, собственно, удалось? То, что Евграф не вышел на работу, то, что он регулярно загуливает, то, что к нему приходила женщина, наружностью смахивающая на даму с поляны, то, что она весьма резко разговаривала с Евграфом. Еще у меня есть адрес этого непутевого бармена. Я была немного разочарована: в первую очередь тем, что не застала Евграфа на рабочем месте, во вторую – тем, что Клару в этом клубе никто не знал в качестве танцовщицы и в принципе не мог знать. У меня была надежда, что предстоящий разговор с Евграфом многое поможет разъяснить. Я наверняка что-нибудь узнаю об этой преподобной Кларе. Клара украла у Карла кораллы, Клара… кораллы… Или он у нее?..

Фу, черт, мура какая-то в голову лезет! А что здесь удивительного? Взгляни-ка на часы. Тебе, девушка, давно пора бай-бай, а ты все за химерами гоняешься. Нет, нужно собраться, мобилизовать, как выражается Кряжимский, все силы, умственные и физические. Завтра отосплюсь. Вернее сказать, уже сегодня.

Итак, сосредоточилась я, вопрос, кто убил Клочкова и Лущенко, остается открытым. Я почти не сомневалась, что тот солидный господин с поляны был уже больше суток как мертв. Прежде всего меня интересовала личность Клары. Я была уверена в том, что это она, ненавязчиво увлекая Лущенко к кустам, где с пистолетом в руке в полной боевой готовности сидел ее сообщник, вертелась на поляне. А вот носил ли этот самый сообщник звучное и неординарное имя Евграф – пожалуй, я не была уверена.

Странно, что и директор «Рондо», по его словам, ничего не знает о Кларе, если, конечно, не принимать в расчет сообщение его приятеля. Хорошо бы выяснить, в течение какого времени этот Алексей Самуилович директорствует в клубе. Что ж, это можно попытаться сделать, рассеянно и сладко улыбнулась я, вспомнив о Денисе. Славный все-таки парень, позволила я себе снисходительно усмехнуться. Усмешка фифти-фифти предназначалась нам обоим. Не рано ли объединяться с этим красавчиком? Его обещание позвонить ровно ничего не значит, если он вообще возьмет на себя труд его выполнить. Нет, не пятьдесят на пятьдесят, поправилась я, усмешечка моя скорее носила характер самокритики. Не много ли ты из себя воображаешь? – мысленно обратилась я к себе, строишь из себя этакую роковую женщину? Да он, может, и забыл уже о твоем существовании, а ты тут лелеешь, как пишут в слащавых любовных романах, его милый образ.

Устыдившись собственной сентиментальности, я не без усилий изгнала из воображения «милый образ» и опять стала размышлять о деле.

А что, если Евграф сейчас в таком состоянии, что не сможет «дать мне интервью»? Пьяный в стельку… Что ж, придется подождать до утра. Я не сомневалась в том, что если застану его дома (впрочем, он может пить где-то на стороне), то не упущу такого важного свидетеля или… преступника.

Так преступника или свидетеля? – зацепилась я за это двойное определение. Как бы то ни было, на текущий момент Евграф был единственным человеком, кто мог меня просветить насчет Клары. Меня интересовало буквально все: как они познакомились, как стали вместе танцевать, как выступали, подробности автокатастрофы, в которую попала партнерша Евграфа, как получилось, что последний снюхался с дурной компанией, по образному выражению угрюмого бармена из «У Бартольда».

Не покидала меня надежда и на то, что Кряжимский что-нибудь выяснит о жертве сообщников – Лущенко Семене Аркадьевиче, чей белый «БМВ» так выразительно смотрелся на фоне напоенной солнечным светом зелени.

«Куда-то тебя, подруга, в область черного юмора потянуло», – фамильярно попеняла я себе, включая зажигание и стартуя с места.

Ночь была в самом разгаре – тишина и темень. Разгоняя первобытное оцепенение улиц, парадоксально подчеркнутое неподвижным лунатическим светом горбатых фонарей, редкие, затерянные во мраке автомобили мощным клокотанием двигателей задолго предупреждали округу о своем появлении. Я тоже была одним из одиноких скитальцев в ночи, дрожащей в зыбком электрическом туманце.

Поднимавшаяся от реки прохлада, растекаясь в густом ночном воздухе, приятно освежала лицо. «То, что нужно», – удовлетворенно констатировала я, вдыхая полной грудью влетающий в открытые окна моей «Лады» свежий речной ветерок. Он бодрил меня, отгоняя сон и заставляя работать мой усталый мозг. Вот и улица Лермонтова, пустынная и космически безлюдная. Я въехала во двор, образованный парой вездесущих «хрущевок», и, прикинув, что восьмая квартира находится в первом подъезде, подрулила прямо к нему.

Выйдя из машины, я оглядела грязно-серую сверху и меловую в свете тусклого фонаря снизу стену дома. Дом спал, только на пятом этаже горело одно-единственное окно, точно островок жизни во вселенской глухоте.

Мне вдруг страшно захотелось пить. Надеюсь, Евграф даст мне стаканчик во… не водки, воды, конечно. Если он, конечно, в состоянии. А если нет, так сама о себе позабочусь. Если Евграф после первого моего вопроса не укокошит меня на месте. Шутка, конечно.

«Так с кем мне предстоит наладить контакт – со свидетелем или… убийцей?» – спросила себя я. Страх? Что я, не человек, что ли?

«Прежде всего ты – журналист и отступать не имеешь права», – твердо произнесла я вслух и вошла в темный подъезд.

Белая «шестерка» Кряжимского остановилась перед одним из домов улучшенной планировки, которыми был застроен весь квартал. Жить в квартире, расположенной во чреве такого «Титаника», было сокровенной мечтой Сергея Ивановича: квартиры в двух уровнях, закругленные комнаты, лоджии по всему периметру, нестандартный интерьер, западный комфорт.

Но проникнуть в эту крепость, символизирующую по нашим меркам не просто достаток, но богатство, оказалось не так-то просто. Двери, естественно, были на замке. Кряжимский нажал на кнопку, находящуюся на щитке переговорного устройства.

– Слушаю, – раздался мужской металлический голос.

– Добрый вечер, – вежливость Сергея Ивановича не знала границ, – мне нужен Лущенко Семен Аркадьевич.

– А вам не кажется, что визиты наносить поздновато? – невозмутимо спросил загадочный голос.

– У меня к нему срочное дело, – настаивал Кряжимский.

– Представьтесь.

«Господи, прямо КГБ», – возмущенно подумал Сергей Иванович.

– Заместитель главного редактора газеты «Свидетель» Кряжимский Сергей Иванович.

– Минуточку.

Повисла долгая пауза, потом голос отчеканил:

– Семена Аркадьевича нет, придите в другое время.

– С кем я говорю? Откройте, пожалуйста, дверь, – взмолился Кряжимский, чувствуя себя беспомощным персонажем Кафки перед лабиринтами канцелярского бюрократизма.

– Одну минуту, – опять включился голос, – жена Семена Аркадьевича спрашивает, что вам понадобилось в такое время.

– Скажите, что я беспокоюсь о ее муже и что мне срочно надо с ней увидеться.

Через пару минут дверь распахнулась, и, перешагнув порог, Кряжимский очутился в просторном и светлом парадном. Розовощекий детина в камуфляжной форме проводил Кряжимского до лифта. Сергей Иванович осторожно шагал по коврам, устилавшим холл.

«Вот это да!» – стоя у лифта, он не мог оторвать взгляда от узорчатого пола и разлапистых пальм в кадках.

– Пожалуйста, – сделал приглашающий жест охранник, когда двери лифта бесшумно разъехались перед носом ошеломленного всей этой роскошью Кряжимского.

«Сколько же стоит такое жилье, и почему мы не пишем о счастливых обладателях подобных суперуютных гнездышек, а гоняемся за какими-то опасными сенсациями из жизни местного криминала?» – недоумевал он.