Анна Данилова - Убийство в соль минор Страница 36

Горкина. Да, безусловно. Я сразу же поехала к своей сестре, мы с ее мужем обратились в милицию, и там мы разыскивали их. Но разве могли мы предположить, что они сняли квартиру и жили как взрослые несколько месяцев, до тех пор… до тех пор, пока не случилось все это.

Травина. Можно подробнее? Что случилось с ними в Москве?

Горкина. Перед самым Новым годом мне позвонила моя сестра и сообщила, что Федор у нее. Что он расстался со своей девушкой, что все кончено. Она сказала, что он ничего не объяснял, что он вообще был в очень плохом состоянии, похудевший, что под глазами все почернело. Я сразу же подумала: наркотики! Но, к счастью, нет. Он сказал, что хочет все забыть, что он хочет домой, ко мне, что ему страшно стыдно передо мной за то, что он совершил. Господи… (Горкина надолго замолчала.) Разве могла я представить себе, что когда-нибудь буду рассказывать чужим людям весь этот ужас! Понимаете… Моя сестра — она человек очень ответственный. Безусловно, она очень любит… любила Федора, и для нее было главным, что он жив, относительно здоров, что он вернулся и готов поехать обратно в С. Но понимая, что Федя ответственен в каком-то смысле и за девочку, тем более что она несовершеннолетняя, вы понимаете, о чем я, да? Так вот, она должна была выяснить, что стало с ней. Чтобы потом быть уверенными в том, что она не подаст на него за изнасилование или совращение. Вот этого она боялась. Ну не в шашки же они играли. Понятно, что им нужно было друг от друга. Секс. Его погубил секс, вернее, их погубил секс. И никакая это была не любовь! Блажь, дурь! Развратная маленькая тварь погубила моего сына.

Травина. Что случилось с девочкой? Ваша сестра узнала?

Горкина. Да, она поехала по адресу, который ей сообщил Федя. Это была комната в старом доме где-то на улице Воровского. Когда Мила приехала по адресу, дверь ей открыла женщина. Она представилась хозяйкой, а мою сестру приняла за потенциальную квартиросъемщицу, понимаете? Сказала, что комната еще не готова, что прежние жильцы насвинячили, а вот ей приходится вывозить всю грязь… Мила заметила, что женщина сильно нервничает, а еще обратила внимание на то, что она подшофе, вернее, пьяная! Короче, она начала расспрашивать ее о Федоре, сделала вид, будто бы разыскивает его, чтобы узнать, что здесь вообще происходит и, главное, где девочка? Понимая, что без бутылки здесь не обойтись, что хозяйка должна успокоиться и все рассказать, Мила сходила за водкой и закуской, они расположились с этой мадамой на кухне за столом, и та ей все выложила. Больше того, она, захмелев, даже показала ей комнату, где полы были залиты кровью, где на кроватях лежали скомканные окровавленные простыни. Хозяйка напилась и плакала, причитая: здесь он ее и убил!

Травина. Постойте, не совсем понятно. Эта хозяйка, она сдавала квартиру или комнату?

Горкина. У нее двухкомнатная, но в одной она заперла свои вещи, а другую сдавала. Сама же жила в этом же дома, в соседнем подъезде со своим сожителем. Вот.

Травина. Понятно. Так что она рассказала об этих кровавых простынях?

Горкина. Сказала, что получила с Феди за полгода вперед и что появлялась в квартире редко, так, иногда заглядывала, проверить, все ли в порядке. Сказала, что сестра Феди… Да-да, он представил ее как свою младшую сестру. Словом, тихая, спокойная пара — брат с сестрой. Короче, приехали в Москву, он готовился поступать в университет. В квартире всегда было чисто, все нормально. Но буквально за пару дней до визита Милочки моей в ту квартиру там, по словам хозяйки, что-то случилось. Соседи услышали стоны девочки, вызвали «Скорую помощь», милицию. Вскрыли квартиру и увидели роженицу. Да-да, представьте себе, эта тварь родила! Она родила мертвого ребенка и умерла сама. И теперь Федора ищут. Подозревают, добавила она, что это он сам помог отправиться на тот свет и ребенку, и матери. Что испугался ответственности и все такое.

Вы можете себе представить, что мне пришлось пережить?!

Травина. Что было потом? Федор вернулся домой, так?

Горкина. Да, он вернулся, но ничего мне не стал рассказывать. Предупредил меня, что если я стану его расспрашивать, то он снова уедет. Только уже тогда я его точно не найду. Я очень испугалась. Чтобы не потерять сына, я сразу же увезла его на море в Джубгу. Мы сняли там скромную квартиру, хотя дело было зимой, я имею в виду, что далеко не курортный сезон, нам важно было сменить обстановку, понимаете? Мы прожили в Джубге вплоть до осени. Я сдавала свою квартиру здесь, и пусть это были небольшие деньги, нам хватало на жизнь там. Федя мне потом, когда пришел в себя и успокоился, все рассказал. Как он влюбился в Риту, как они тайно встречались, как она забеременела, а они об этом ничего не знали. Он думал, что она просто располнела. Рассказал про свою московскую эпопею, о том, как он давал частные уроки английского, как продавал свои рисунки на Арбате, как мыл полы в большом мебельном магазине, чтобы заработать на еду, да чем он там только не занимался, даже декорации какие-то красил в театре! Оказывается, они заранее готовились к побегу, копили деньги. Она украла деньги у какой-то своей знакомой, мне кажется, что речь шла как раз о той самой директрисе детского дома, Соленой, которая опекала эту малолетку… А Федя мой работал грузчиком в магазине. Еще, по-моему, эта Рита украла какие-то драгоценности у этой Соленой… Вот так они и насобирали на то, чтобы снять комнату и заплатить сразу за полгода. Как мне объяснил Федя, больше всего он боялся, что они окажутся зимой на улице. Поэтому тронулись в путь только после того, как накопили денег.

Травина. Ребенок же не умер?

Горкина. Мне ничего об этом не известно. Федя сказал, что когда начались роды, его дома не было, и что когда он вернулся вечером домой, уставший, замерзший, дверь ему открыла хозяйка. Сказала, что есть разговор. Словом, она сказала ему, что сестрица его родила и что понятно теперь, что это за сестрица. Что ребенок умер, а девочку отвезли в больницу. И что, если он не хочет, чтобы его посадили за изнасилование и растление несовершеннолетней… Она посоветовала ему исчезнуть и про все забыть. Ни ей, хозяйке, не нужны сложности, ни тем более ему, молодому парню, у которого вся жизнь впереди.

Травина. И Федор поверил ей?

Горкина. Да, конечно! Она же показала ему простыни в крови! Да и девчонки этой не было, понятно же было, что она в больнице. А в больнице, сказала ему хозяйка, когда узнают, что ей тринадцать, первым делом будут разыскивать отца ребенка, автоматически подключится прокуратура, заведут уголовное дело. И он убежал. Да, согласна, история некрасивая, и мой сын поступил как подлец. Что надо было ему все-таки найти ее, Риту эту. Но он испугался, у него началась паника, и он прибежал к моей сестре Миле.

Травина. Когда он снова услышал о Рите?

Горкина. Через несколько лет, точно не помню, она сама его нашла, позвонила ему, сказала, что есть разговор. Федя к тому времени работал проректором консерватории по хозяйственной части. У него была девушка, они собирались пожениться. Услышав ее голос, он испытал настоящий шок! Я-то ничего об этом не знала, конечно. Это он сам мне потом рассказал.

Оказывается, все эти годы Рита обитала в Москве, где и кем работала, чем занималась — не сказала. Вид у нее был жалкий, потрепанный. Она попросила его свести ее с одним человеком, который мог бы помочь ей с какими-то документами. Я толком-то ничего не поняла, но вроде бы у нее нарисовались родственники, которые ущемили ее наследственные права. И она хотела вернуть себе какой-то дом в деревне. Сказала, что если Федор ей не поможет, она подаст на него в суд, расскажет о том, что он сделал с ней, когда ей было двенадцать лет, что у нее есть свидетели. Конечно, все это было несерьезно. Слишком много времени прошло. Но когда она рассказала о дочери, о том, что девочка жива и что ее существование может сильно осложнить ему жизнь, он понял, что ей надо помочь, чтобы после уже расстаться и больше не вспоминать о ней.

Травина. А ему не хотелось увидеть свою дочку? Принять участие в ее воспитании? Он хотя бы узнал, где она? С кем живет? Его вообще не интересовала ее судьба?

Горкина. Вы правы. Он и здесь поступил не по-мужски. Испугался. Он вообще не хотел, чтобы ему кто-то напоминал о Москве, о тех событиях.

Травина (перебивая). Не могу больше молчать, Евгения Борисовна. Вы должны знать, что Рита Соленая была вовсе не детдомовской девочкой, она была дочерью Елены Соленой, директора детского дома. И ее побег с вашим сыном, который был значительно старше ее, стал для Елены Николаевны настоящей драмой, сильно подорвавшей ее здоровье. Странно, что Федор вам не рассказал этого.