Сергей Волгин - Лейтенант милиции Вязов. Книга вторая Страница 37

Вот, собственно, все, что я хотел вам сообщить. Надеюсь, мы не допустим, чтобы ваш сын попался на грязном деле, сказал Михаил доброжелательно и начал прощаться. Выздоравливайте, Терентий Федорович. До свидания, Екатерина Карповна.

— Ладно. Спасибо, — бросил майор. Екатерина Карповна проводила Михаила до двери глазами, полными негодования.

ИГРА

Люди старались спрятаться в тень: жались к домам или переходили на ту сторону улицы, где были гуще деревья, а Михаил шел, не разбирая дороги, подставлял лицо раскаленному солнцу, с шумом вдыхая горячий парной воздух. Он негодовал на недалеких родителей, подобных майору и его жене, возмущался их тупостью. Чтобы хоть немного отвлечься от неприятных мыслей, он зашел на рынок, купил полкилограмма скороспелых пресно-сладких яблок и поехал в техникум. Надо было узнать, что из себя представляет студент, с которым дружит Виктор.

Возвращаясь из техникума, Михаил столкнулся с Костей. Паренек шел домой, весело посвистывая, хотя голова у него была перевязана и лицо еще оставалось бледным, болезненным. Костя остановил Михаила и, не дав ему высказать возмущение, заговорщицки спросил:

— Хотите, Михаил Анисимович, посмотреть на человека в белом костюме?

— А ты зачем поднялся? — мягче, чем ему хотелось бы, спросил Михаил.

— Уже все в порядке, — улыбнулся Костя. — Так хотите посмотреть на эту таинственную личность?

Михаил раздумывал: во-первых было скверное настроение, во-вторых капитан Акрамов не был предупрежден. И все-таки желание взглянуть на «таинственную личность» пересилило, и Михаил согласился.

Костя привел Михаила в небольшую закусочную. Здесь были одни мужчины. Человек пять особенно нетерпеливых стояли у буфета. В помещении, маленьком и полутемном, было шумно. Михаил с Костей сели за свободный столик, заказали две кружки пива и бутерброды с колбасой, так как Михаил еще не успел позавтракать. Костя отпивал пиво редкими глотками и морщился, а Михаил подшучивал над ним, поглядывая па молодого еще человека в белом шелковом костюме, сидевшего в дальнем углу с другим мужчиной в замасленной кепке. У молодого человека правильные черты лица, высокий лоб, копна волнистых волос. Движения осторожные. Бутерброды он брал с тарелки медленно, разглядывая их со всех сторон, и при этом брезгливо кривил губы.

Через полчаса человек в белом костюме поднялся, распростился с грузным мужчиной и, скользнув отсутствующим взглядом по столикам, пошел к выходу степенной походкой. Но дверь он открыл рывком и юркнул на улицу так ловко, что присутствующие едва ли заметили его исчезновение. Михаилу захотелось последить за ним, и они с Костей тоже поднялись.

Два квартала незнакомец прошел пешком, степенность у него пропала, он шагал торопливо и озабоченно посматривал по сторонам. Потом он вскочил в автобус. Михаил взял подвернувшееся такси. Костя сидел в автомашине прямо, ни о чем не спрашивал, только по блестевшим глазам да нахмуренным бровям можно было судить о его чрезвычайной заинтересованности.

Через три остановки человек в белом костюме вышел из автобуса, пересек улицу и остановил такси. В машину он юркнул так же живо, как выскочил из двери закусочной.

— Не отставайте от этой машины и не нагоняйте близко, — сказал Михаил шоферу.

Шофер — пожилой, со шрамом на щеке- глянул в сторону Михаила равнодушно и понимающе кивнул головой.

— Хочу узнать, ездит ли этот негодяй к моей милахе, — добавил Михаил.

Шофер улыбнулся.

— За время дополнительно заплатить придется, — предупредил он, опять став строгим и равнодушным.

— Раз на то пошло — заплачу.

Покружив по близлежащим центральным улицам, машины устремились по трамвайной линии в ту часть старого города за крепостью, где еще кое-где сохранились узкие, стиснутые глиняными заборами улицы. У глухого тенистого переулка человек в белом костюме вылез из машины и пошел пешком. Приказав шоферу ехать следом, Михаил с Костей направились за незнакомцем.

Прошли квартала три. «Белый», — как назвал человека в белом костюме Костя, — зашел во двор углового дома. Михаил сообразил, что со двора может быть другой выход и потащил Костю за угол. И они тут же увидели «Белого», выходящего из другой калитки на по-перечную улицу. Михаил немного пожалел, что пустился ради Кости в опасную игру, но отставать уже не хотелось. Да и Костя, шагавший по-смешному крадучись, то и дело шептал:

— Вот маскируется! Ну и жук! Смотрите, смотрите, Михаил Анисимович, вон он!

Михаил молчал, с улыбкой посматривая на «следопыта», у которого даже ноздри раздувались и глаза сверкали от азарта.

Через две минуты «Белый» вышел на улицу, где проходила трамвайная линия, и быстро зашел в ворота ближайшего дома. Пройдя мимо этих ворот, Михаил схватил за руку Костю и потащил прочь. Когда они перебежали на противоположную сторону улицы и зашли в переулочек, почти закрытый с обеих сторон урючинами и яблонями, Костя схватил за плечо Михаила и, встав на цыпочки, зашептал ему в ухо:

— Знаете, Михаил Анисимович, в этот дом приходил Виктор. Помните я вам рассказывал? Вот на этом месте, где мы стоим, прятался тогда и я, и меня отсюда дядька прогнал. И чего они сюда ходят?

Михаил не ответил. Костина игра неожиданно стала оборачиваться серьезным делом. Михаил бывал в этом доме тоже, бывал у Марины Игнатьевны, и с этим домом почему-то связано немало несчастий: пропадал ребенок, исчезла девушка Мария Туликова. «Подполковник Урманов, конечно, интересуется этим домом и держит его под наблюдением… А я, как дурак, ввязался в мальчишескую игру, потащился за этим «Белым», и может быть, уже немало напортил… Попадет мне от подполковника по первое число, как миленькому», — с горечью сообразил Михаил и, видно, так помрачнел, что Костя спросил:

— Что с вами, Михаил Анисимович?

— Мы с тобой явно делаем успехи, — сказал Михаил, криво усмехнувшись. — Давай-ка отсюда побыстрее удирать. Дома поговорим вечерком.

А через два часа Михаил сидел в кабинете подполковника с опущенной головой.

— Конечно, мы приветствуем самодеятельность, — отчитывал Урманов, — но только на сцене. В оперативных делах нужна согласованность. Скажу откровенна, когда я узнал о вашей игре с мальчиком, мне очень хотелось поехать и постегать вас ремнем. Не ожидал, не ожидал!

Урманов подождал, переворачивая с боку на бок спичечную коробку.

— Вам, надеюсь, понятно? — продолжал он — Вы не попадете в приказ только по двум причинам: потому, что вы искренне обо всем рассказали, и еще потому, что связи Крюкова с Чубуковым до этого нам не были известны.

РАССКАЗ МАРИНЫ ИГНАТЬЕВНЫ

Марина Игнатьевана сидела за столом напротив Михаила в его кабинете. Понурившись, она крутила ручку бархатной сумочки, вздыхала, зябко пожимала плечами. По временам, когда она поднимала голову, Михаил видел ее необычайно блестевшие глаза. Она была в каком-то лихорадочном состоянии, говорила прерывисто и, может быть, не решалась высказаться ясно. Сбивалась на то, что ехала в отделение, пересаживаясь с трамвая на трамвай, хотя могла доехать на одном троллейбусе.

— Иначе я не могла поступить… Ведь опять он приходил и угрожал мне… — приглушенно сказала Марина Игнатьевна и сжала в руках сумочку. Плечи ее вздрагивали, она еще ниже опустила голову.

Михаил насторожился и вежливо попросил:

— Рассказывайте, пожалуйста, Марина Игнатьевна, по порядку. Я не понимаю вас.

Женщина взглянула на него удивленно и даже с недоверием, но тут же спохватилась, оглянулась на дверь и, пододвинувшись к столу, продолжала вполголоса:

— Извините меня, я сама не своя. Вам, конечно, надо рассказать все сначала. Да, именно вам, одному вам… Я за этим пришла… Долго не решалась, и все же пришла… Сколько лет никому не открывалась, таила горе и обиду… Так слушайте, я вам доверяю, доверяю свою судьбу… — Марина Игнатьевна закрыла лицо руками и долго сидела, не шевелясь и не произнося ни слова. Михаил не торопил ее, он уже догадался, что сейчас узнает все о трудной жизни этой женщины. Марина Игнатьевна опустила руки и начала говорить, вперив взгляд в угол стола.

— Мои страдания начались в то время, когда я училась в десятом классе, когда еще была порядочной дурой. Я жила с мамой. Она инженер, зарабатывала немало, да и отец, который ушел от нас перед этим года за три, присылал для меня много денег, поэтому мы жи ли с мамой на широкую ногу Мама не особенно следила за мной, да ей и некогда было: днем она работала, а по вечерам уходила к знакомым. Предоставленная самой себе, я тоже привыкла вечерами ходить в кино, в театры, на танцы, в общем не отказывала себе ни в чем. В таких условиях, сами понимаете, случайные знакомства неизбежны. Познакомилась я однажды с молодым человеком, назвавшимся сыном директора магазина. Он прекрасно танцевал, неплохо пел, был остроумен и очень общителен. Звали его Саша. Одевался Саша по последней моде, в компании был душой, за ним увивались девушки. Правда, остроты его были скабрезные, в них так и сквозила разухабистость, но я тогда восхищалась и тем, чем не надо было восхищаться, смотрела на мир еще глупо-восхищенными глазами. У Саши были черные волнистые волосы, зачесанные на косой пробор, и темно-карие, я бы сказала, пронзительные глаза, которые говорили о твердости его характера, о мужестве. Я тогда не понимала, что в этих глазах можно было всегда прочитать признаки нахальства и затаенной ненависти… И я, как дура, влюбилась в этого человека…