Василий Новодворский - Коронка в пиках до валета Страница 37

Через четверть часа прибежал Яшка. Впереди его несся Волчок, тряся головой и повизгивая от боли.

— Жив! — радостно воскликнул старик. — Зацепило только. Волчок, Волчок!.. Псина! — Волчок подбежал и с тихим визгом стал жаться к ноге хозяина. Тот стал осматривать голову Волчка.

— Ишь, ухо зацепили. Еще бы малость и в мозговицу бы попало. Ах ты, сукин ты сын! — ласкал старик визжавшую собаку. — Ну, ладно, будет! Поправишься!

На Яшку Тимошка обрушился, упрекая его в том, что он чуть не сгубил собаку. Яшка оправдывался.

— Они за камнями засели, а Волчок сразу налетел и ну рвать одному кухлянку. Ну, тот и пальнул. Я и подбежать не поспел. Хотел я их пристрелить, да, думаю, дразнить не надо. Потом сосчитаемся.

Тимошка еще раз ругнул Яшку и, переменив тему разговора, обратился ко всем:

— Ну, что же? Как теперь? Напрямки по короткой жарить мимо тех, — он махнул рукой в сторону выстрела, — или в круговую?

— Режь напрямки, — сказал Яшка.

— Напрямки-то — напрямки. А ну, как они по дороге завал сделали? Что мы с байдарами делать-то будем? Да и нас они из-за завалов, как куропаток, перестрелять могут.

Все молчали…

— Ну-тка, Яшка, сбегай-ка еще, поглядай. Тут мигом обернешься. Не больше часа до реки-то! Так и лупи просекой, так прямо и жарь.

— С Волчком разве? — в виде вопроса ответил Яшка.

— Ну, брат, дудки! Волчка я такому дураку, как ты, больше не дам. Хвоста его не понюхаешь. Бери Серого.

Яшка с Серым унеслись в просеку синевшего вдали леса.

— Ежели они завалы устроили — беда, — говорил Тимошка, — потому ходу не будет. Кабы еще байдар с нами не было, а то бросить придется. Ну отдыхайте покедова, братцы. Кормитесь. Место здесь открытое, вольное: вокруг на версту видать, никто не подберется. А я, вот, псов подкормлю.

И он стал кидать собакам вяленую рыбу.

Вернулся Яшка. Рукой махнул и сплюнул.

— Завалили, черти, — сказал он, — деревьев навалили поперек и сидят… как сычи, выглядывают. Десять человек. Я сзаду забежал.

— Ну, да я ж говорил, — сказал Тимошка, — я ихнюю повадку знаю. Ну, значит придется в обход идти, эх!

Пошли в обход. Круто повернули влево и прямо по целине в лес вошли.

— Верстов пять крюку будет, — ворчал Тимошка.

Впереди шли Тимошка, Яшка и Федосеев — дорогу протаптывали. Потом припрягались к саням и тащили. Измучились так, что со всех пар валил, — вспотели и раскраснелись, словно в бане парились.

Один Яшка не унывал, — все шуточки отмачивал.

Наконец обогнули завал и вышли на просеку. Яшка показал кукиш сидевшим сзади в засаде — сидите, мол, дурни, ждите.

— Ну, братцы, теперь навались, — теперь все под гору. Через час и река будет.

Навалились, пошли ходом действительно все под гору. Вскоре стал слышаться какой-то шум, далекий, но постоянный. Вырастал по мере приближения к нему.

— Это еще что? — тревожно спросил Илья.

— Река ревет, — ответил Тимошка. — Тут ее камнями спирает, ну и ревет.

Рев водопада все усиливался.

— Быстро вода бегит по Кускоквиму, — страсть трудно будет выгребать! Только бы до Калмыковского редута добраться! Там уж передохнем, — сказал Тимошка. — Одначе надо и на реку посмотреть, нет ли там чертей энтих. Може и там ждут. Пойду-ка я сам!

Припадая на хромую ногу, старик отправился вперед. Яшка отпустил пару острот по его адресу и занялся своей трубкой, однако время от времени поглядывая в сторону обойденного завала. Вскоре Тимошка вернулся.

— Сидят, черти, ждут! — крикнул он издали. — Сидят, рты развесивши. Я у их ружье свиснул. Смотри, какое важное, — и Тимошка показал Яшке выкраденное ружье.

Яшка с завистью взял ружье и стал разглядывать.

— Как это ты, старая крыса, словчился?

— Сызмальства обучен, — важно ответил старик.

— Пойти, что ли, мне? — сказал задумчиво Яшка.

— Пойди, коль башка дешева, — сказал Тимошка. — А нам опять в обход идти. Надо и этих обойти.

Опять свернули с дороги, пошли лесом налево.

Страничка из Фенимора Купера

Продрались с великим трудом к реке. Теперь водопад ревел с версту ниже. Здесь же река разливалась широко и дробилась протоками между низкими островами.

По совету Тимошки переехали реку и запрятались в чаще кустов.

— Передохнуть надо, — сказал он. — Поработали. Сил больше нет. Пущай теперь нас поищут. Собакам только морды завязать надо, а то брехать будут — нас выдадут.

Собакам перевязали морды, и сейчас же Тимошка, Яшка и Федосеев улеглись и захрапели. Илья, Вадим, Уильдер и Елена заснуть не могли, — переутомились. Елена легла, а мужчины сидели и напряженно смотрели на широкую реку, — на тот берег, от которого они только что отплыли.

— Плывут, вон, — вдруг заговорил Уильдер. Острое зрение моряка помогло ему увидеть движущиеся черточки байдар у самого берега, еле заметные на темном фоне скал.

— Одна, две, три, четыре, пять, — считал Уильдер. Четыре байдары плыли вдоль берега вверх против течения, а пятая сворачивала в сторону и направлялась к берегу, у которого спрятались путешественники.

В ней сидели двое.

Илья разбудил Тимошку. Тот стал будить Яшку.

— Ммм… Что там еще? — мычал разоспавшийся Яшка.

— Плывут к нам, бери-ка лук да стрелы, может придется спровадить, чтоб без шума.

Легкая байдара уже подплывала к кустам, в которых притаились наши путешественники. Сидевшие в байдаре кенайцы пытливо всматривались в прибрежные кусты. Яшка сидел с луком в руках и не спускал с них глаз… Тетива его лука была натянута, и стрела, готовая к отлету, лежала на тетиве. Кенайцы проплыли мимо. Но сидевший на корме почему-то оглянулся на кусты и что-то сказал гребцу, показывая рукой на подозрительную чащу, и байдара неожиданно повернулась носом к кустам. Рулевой приподнялся и стал всматриваться. Путешественики увидели блеск радости в его глазах. Очевидно, заметил сидевших. Уже раскрыл рот, — что-то сказать хотел товарищу, но в этот момент тихо свистнула спущенная с лука стрела и вонзилась ему в горло. Кенаец захрипел и тяжело рухнул на дно байдары. Гребец хотел было остановить ход байдары, стал грести в обратную сторону. Но запела вторая стрела, и второй кенаец упал лицом вперед, выпустив весло. Лодка по инерции плыла вперед и врезалась в кусты, ткнувшись носом в байдару, в которой сидели Илья и Елена. Собаки завозились, стараясь освободить свои морды, — лаять захотелось!

— Цыц, проклятые! — зашипел на них Тимошка, хватая приплывшую байдару и втягивая ее в кусты.

— Ночью спустим их по течению, — сказал Тимошка. — А ловко ты угодил. Молодец, Яшка!

У одного кенайца стрела торчала в горле, у другого — ниже затылка.

Четыре байдары быстрым ходом ушли вперед и скоро исчезли из поля зрения, завернув за поворот реки.

— По-моему, — сказал Яшка, — не спускать их надо, а потопить с байдарой вместе. По крайности, следов не будет.

— Что верно, то верно, — сказал Тимошка. — Только возни будет много с ними. Стащим их лучше на остров, там их в болоте засосет, а байдару возьмем с собой. Авось понадобится. Легкая она.

Когда стемнело, все лодки выбрались из кустов и медленно поплыли вверх по течению. Левые борты у них были утыканы ветвями. С другого берега даже днем их трудно было отличить от прибрежных кустов.

Плыли осторожно, стараясь не делать веслами шума. В потемках удачно разминулись с четырьмя кенайскими байдарами, возвращавшимися обратно, — только остановились, сгрудились, и кенайцы проплыли мимо, вероятно, приняв байдары, замаскированные ветвями, за островок, заброшенный в реке. Проплыли так близко, что даже разговор их был слышен отчетливо.

Плыли всю ночь, и на рассвете вошли в озеро, с обеих сторон окруженное высокими черными скалами. Дикий пейзаж. Скалы местами доходили до 500 футов и на вершинах их лежал снег.

В гроте

По указанию Тимошки, повернули к левому берегу и, пробравшись лабиринтом камней, прошли в какой-то темный грот. Все три байдары и четвертая, маленькая, скрылись там от взоров человеческих.

— Здесь отдохнем, — сказал Тимошка, выбравшись на каменистый берег. — Здесь и огонь разведем!

Развели костер, и грот, освещенный дрожащими языками пламени, сделался фантастически красив. Но холодно и сыро было под его каменными сводами. Зато вода, просвеченная огнем до самого дна, засветилась волшебным нежно-голубовато-зеленым светом.

Собакам развязали морды, и они стали бегать и визжать, обрадовавшись своей свободе. Впрочем, недолго они беззаботно резвились, — скоро стали проявлять признаки какого-то беспокойства, особенно Волчок: он стал рычать, поглядывая в глубь грота.

На него, однако, сперва не обратили внимания. Усталые путешественники занялись костром и приготовлением еды. Торопились поесть и лечь спать.

— Здесь наверх выход есть, — сказал Тимошка. — Чисто крепость. Там сторожить будем.