Линда Ла Плант - Красная Орхидея Страница 38

Вдвоем с Ленгтоном они молча внимали Смарту, который сообщил, что не успел еще завершить полную аутопсию, но может утверждать, что Шерон умерла примерно за сорок восемь часов до того, как была обнаружена. Это немного приглушило чувство вины: ведь когда Анна пыталась связаться с Шерон, та уже была мертва.

Двумя часами позже они были в оперативном штабе. Ленгтон сообщил следственной бригаде, что почти на сто процентов Шерон Билкин была убита тем же субъектом, что и Луиза Пеннел. Даже манера написания букв, намалеванных губной помадой на животе девушки, совпадала с той, что прослеживалась на многочисленных записках убийцы к Ленгтону. Увечья на сей раз были не столь ужасающие, и тем не менее перед смертью Шерон тоже была подвергнута истязаниям и мукам.

Тот факт, что она мертва уже сорок восемь часов, означал, что, как и Луиза, Шерон была убита где-то в другом месте, после чего уже выброшена в поле, где ее и обнаружили. Следственная бригада ожидала новых данных от экспертов-криминалистов — удастся ли им что-нибудь «наковырять» с бордового пальто или с места преступления. Ленгтон выдал ордеры на новый обыск квартиры Шерон и повторную проверку ее телефонных звонков: требовалось выяснить, где была Шерон до того, как ее похитили. Возможно, она сопровождала своего убийцу и по собственной воле, так что следовало найти хоть кого-то, кто видел девушку перед ее исчезновением.

Ленгтон наскоро закончил совещание, поскольку спешил на встречу с начальницей. Он надеялся, что его оставят возглавлять расследования по обоим убийствам. «Так вот в чем дело! — усмехнулась Анна. — То-то он сегодня весь при параде!»

Близился субботний вечер, и в квартире Шерон Билкин не хотелось оставаться никому — ни Анне, ни Баролли, ни команде экспертов-криминалистов, что приехали снимать отпечатки пальцев. Они уже облазили всю квартиру по делу Луизы Пеннел, и теперь им требовалось проделывать все заново. В особенно скверном настроении пребывал Баролли, поскольку играла его любимая футбольная команда. Его с Анной выпроводили из маленькой комнаты в следующую, чтобы освободить место экспертам в бумажных комбинезонах.

На кухне Анна нашла ежедневник Шерон, куда детским почерком были занесены подробности ее жизни: различные фотопробы и, гораздо чаще, сеансы маникюра, массажа и наращивания волос. Она была записана в парикмахерскую на самое начало недели, чтобы проверить наращенные волосы и заменить выпавшие. Администратор салона сообщила Анне, что Шерон так и не появилась. Далее Анна позвонила в рекламную компанию, куда девушка записывалась на пробы. Там она тоже не показалась, и они взяли на съемку рекламы кого-то другого.

Баролли просматривал обнаруженные в ящике для столовых приборов чековые книжки Шерон и бланки внесения денег на счет.

— А вот это интересно: неделю назад она внесла на свой счет две тысячи фунтов наличными.

Анна, хмурясь, подняла голову. Головная боль, которая терзала ее весь день, никак не отступала.

— Может, плата за аренду?

— Не знаю. Она регулярно вносит по две сотни фунтов — это как раз и похоже на арендную плату.

— Съемщица платит ей, а она, в свою очередь, — хозяйке дома. Что не так?

— Черт подери! — кинулся он к Анне. — У нее на счете двенадцать штук!

Анна просмотрела бумажки. Как она и предполагала, регулярно, в конце каждого месяца, домовладелице перечислялись деньги. Но были и два единовременных вложения по пять тысяч фунтов.

— Надо переговорить с менеджером банка и с хозяйкой квартиры, — решила Тревис.

Баролли кивнул и, разложив чековую книжку и банковские бумаги по пластиковым контейнерам, принялся снова изучать содержимое кухонного ящика. Когда он выдвинул его побольше, на пол с грохотом посыпались столовые приборы. Выругавшись, он наклонился и стал подбирать ножи и вилки, кидая их обратно в ящик.

— Этого мне как раз субботним вечером и не хватало! — проворчал он.

Анна закрыла глаза: вынужденная просиживать тут, в маленькой кухоньке, она реально ощущала, как давят на нее стены. Она потерла виски, чтобы облегчить боль, но это не помогло.

— Я неважно себя чувствую, — сказала она тихо.

— Что?

— Говорю, плохо себя чувствую. Похоже, у меня мигрень.

— Хочешь домой? — спросил он, резко задвигая ящик.

Однако ящик крепко застрял, и его пришлось выдвинуть снова. От этого скрипа у Анны мозг точно иголками пронзало. Баролли опустился на четвереньки, ощупывая направляющие.

— Меня сейчас вырвет, — проговорила Анна и непроизвольно качнулась к кухонной раковине.

— О господи, в ванную беги! Нечего тут блевать! — Баролли скосил глаза в проем для ящика. — Там, между ящиками, что-то застряло. — Он сунул руку глубже и извлек коричневый крафтовый конверт с пачкой пятидесятифунтовых купюр.

— Конвертик не залапай, — бросила Анна и поспешила в ванную.

Вернувшись на кухню, она налила воды и отхлебнула. Ее таки не вытошнило, но голова кружилась, и в висках пульсировала боль. Насчитав две с половиной тысячи фунтов наличными, Баролли переложил деньги в пластиковый пакет, и теперь ему не терпелось вернуться в участок, чтобы проверить, не остались ли на банкнотах чьи-то следы. Когда он предложил Анне идти домой, она не стала возражать — такой ужасной мигрени у нее не было с юности.

Оказавшись в своей спальне, Анна зашторила окна и улеглась в постель, приложив ко лбу лед. Закрыв глаза, она задумалась, откуда у Шерон столько наличных. Однако от одних этих мыслей ей сделалось хуже. Она принялась медленно и глубоко дышать, пытаясь освободить сознание, но ее тревожил тот факт, что они с Баролли нашли нечто, что поможет следствию, а возможно, даже выведет на след убийцы. Наконец Анна все же поднялась и приняла душ. Чувствовала она себя все так же скверно, а потому снова легла в постель. И уж теперь уснула глубоким сном без сновидений — до самого раннего утра.

День двадцатый

Анна приготовила себе на завтрак чай с мятой и тост без масла. Наутро она ощущала себя гораздо лучше, но, когда в семь тридцать внезапно затрезвонил телефон, она поморщилась от боли.

— Тревис? — послышался в трубке резкий голос Ленгтона.

— Да.

— Тебе лучше?

— Да, спасибо.

— Ну так щас станет хуже.

— Не поняла? — напряглась она: Ленгтон был определенно в бешенстве. — Прошу прощения за вчерашнее, у меня был приступ мигрени. Если сегодня надо прийти, я приду.

— Это я к тебе приду!

— Что?

— Жди! — рявкнул он и повесил трубку.

В замешательстве она постояла с телефоном в руках, рассердившись не меньше самого Ленгтона. Благосклонности она от него не ожидала, но он мог бы и проявить какое-то понимание: она даже на день не отпрашивалась по болезни с тех пор, как получила свой чин.

Спустя пятнадцать минут у Анны прозвенел интерком. Она открыла Ленгтону входную дверь и подождала, пока он не поднимется по лестнице. Если по телефону шеф казался сердитым, то по сравнению с тем, какая разъяренная фурия подступала сейчас к ней с охапкой газет в руках, это было вообще ничто.

— Ты в полной заднице! — сообщил он ледяным голосом.

— Да черт возьми, у меня сильно болела голова, — рассердилась Анна и, впустив его, хлопнула дверью.

— Сейчас снова заболит, — зловеще пообещал он. — Ты это читала?

— Читала что?

Ленгтон хлопнул по столешнице свернутым экземпляром газеты «Сан»:

— Хахаля своего статейку! Во вчерашнем вечернем выпуске, — ткнул он пальцем в газету. — И мало этой дряни — так остальные тоже как с цепи сорвались! — Он швырнул на стол остальные газеты. — Глянь на эти чертовы «Ньюс оф зе ворлд», «Мэйл он санди», «Санди таймс», «Обзервер», «Экспресс»… Как раз этого я и опасался, Тревис, — этого бесконтрольного газетного потока!

Анна почувствовала, как ее всю затрясло, когда она взяла в руки «Сан». Развернув газету, она прочитала на седьмой странице заголовок: «Схвачен убийца Красной Орхидеи».

В эксклюзивном материале Ричарда Рейнольдса, по сути, излагались подробности всего их с Анной разговора. В статье утверждалось, что в преступлении подозревается солдат срочной службы, имеющий медицинскую подготовку, и что он уже признался в убийстве Луизы Пеннел. Также в подробностях описывались причиненные жертве увечья и результаты вскрытия.

— И ведь этот гаденыш ничего не упустил — даже того, что ее заставили съесть собственное дерьмо! — Ленгтон был похож на дикого зверя в клетке: сжав кулаки, он шагал взад-вперед по тесной кухне. — Господи, о чем ты только думала!

Анна была готова разреветься.

— И ведь я тебя предупреждал! Ну-ка расскажи, как ты спала с этим врагом рода человеческого! Ты вообще представляешь, как все это отразится на мне, да и на всей нашей команде?!