Чингиз Абдуллаев - Фактор страха Страница 38

— Уходите, — сказал он, — вы еще молодые. Напрасно заявились сюда.

— Ты опять не понял, старик, — угрожающе произнес парень. — Нас не просто так прислали. А чтобы тебя предупредить. С завтрашнего дня сядешь на «счетчик». Каждый месяц будешь Жене платить две косых. И все будет тип-топ.

— Две тысячи баксов? — не поверил Ахмад. — Да ты рехнулся, парень.

Ахмад был худощавым и очень подвижным. И хотя череп у него был лысый, он каждый месяц тщательно его брил, так что вымогатель явно пережал, назвав его стариком. Да и лет ему было не так уж много — недавно минуло пятьдесят.

— Ты, старик, дурака не валяй, или соблюдай порядки, или уматывай отсюда подобру-поздорову. В свой Таджикистан. Советского Союза больше нет, все теперь свободны.

Ахмад не стал говорить, что он из Киргизии. Парня вряд ли это интересовало. Ему нужны были деньги.

— Денег я вам не дам, — сурово сказал Ахмад, — не на того напали. Пусть вам другие платят. Я сам по себе, к вашему рынку отношения не имею. И товар у вас не беру.

— Твой товар особенный, — насмешливо произнес парень, — знаем, чем торгуешь.

— Это дело мое, — вскочил Ахмад, — вон отсюда!

— Ах ты, дерьмо, — парень вскочил, но Ахмад так врезал ему, что тот свалился со стула. Такого парень не ожидал и с удивлением смотрел на Ахмада. Откуда ему было знать, что в молодости Ахмад занимался боксом и даже выступал на всесоюзных соревнованиях.

— Ладно, — сказал парень, — мы еще встретимся.

Он развернулся и вышел из кабинета. Все трое с чем пришли, с тем и ушли.

— Сейран, — сказал своему помощнику Ахмад, — сейчас тебе лучше уйти отсюда. И завтра не приходи. Не беспокойся, зарплату получишь сполна.

— Что-нибудь случилось? — спросил Сейран. Ему было уже тридцать. Он только недавно переехал в Москву и все еще плохо говорил по-русски.

— Ничего, ничего. Уходи поскорее. А мне надо позвонить. — Ахмад взял мобильный телефон, набрал нужный номер:

— Мамед-ага, у меня проблемы. Приходили трое, угрожали, потребовали, чтобы я платил каждый месяц две тысячи долларов.

— Пошли их подальше.

— Я так и сделал. Они сказали, что их послал какой-то Истребитель. Поэтому я и звоню тебе.

Мамед-ага был главным поставщиком Ахмада, на котором держался их бизнес.

— Давно приходили? — поинтересовался Мамед-ага.

— Недавно. Минут пять назад.

— Закрой дверь и никого не пускай. Сейчас подъеду к тебе с ребятами. Пора раз и навсегда с этим покончить.

— Ладно. — Ахмад отключил телефон и, обернувшись, увидел Сейрана. — Я же тебе велел уходить, — крикнул Ахмад, — что ты здесь делаешь?

Снаружи донесся шум подъехавшей машины.

— Черт возьми, — разозлился Ахмад, — иди в кабинет. Возьми там большую палку и носа не высовывай. Даже если меня убьют. Понял?

— Понял, — кивнул Сейран и убежал.

— Ну ладно, сволочи, — ухмыльнулся Ахмад, — давайте, заходите. Посмотрим, что вы будете делать…

Рэкетиры просто так не приходят. И Ахмад замер в ожидании, приготовившись к самому худшему. Но вместо боевиков в магазине появился невысокого роста худощавый мужчина в темном костюме, при галстуке.

— Какой вы, однако, упрямый, — сказал он с нотками осуждения в голосе, покачав головой. Прошел к прилавку, осмотрелся. — Неплохой магазинчик.

— Что вам нужно? — спросил Ахмад.

— Неужели не понятно? — улыбнулся мужчина. — Вы выставили за дверь людей, даже не поинтересовавшись, кто их послал. А потом будете обижаться, когда у вас появится куча проблем.

— О своих проблемах подумайте, у меня их нет и не будет.

— Ну зачем вы так, — улыбнулся мужчина, поправляя галстук, — я ведь могу подумать, что вы честный человек. А вы человек нечестный. И все вокруг это знают. Торгуете наркотиками, совращаете, так сказать, несовершеннолетних. И еще грозите мне проблемами.

— Я не торгую наркотиками, — решительно заявил Джанкишиев, — обыщите мой магазин, и, если найдете хотя бы грамм, я буду платить вам.

— Не сомневаюсь, что не найдем. Конечно, вы не торгуете наркотиками. Вы оптовый перекупщик. Перевалочный пункт. Получаете товар и оптом его сдаете. Нам все известно. Но это не меняет дела. Просто вы получаете гораздо меньший процент, чем могли бы получать, если бы сбывали наркотики непосредственно продавцам.

— Убирайтесь! — закричал Ахмад.

— А вот это уже серьезно, — холодно заметил незнакомец, — даю вам на размышления день. Или вы завтра в два часа платите деньги, или вас навещают ваши старые знакомые с очень неприятными для вас последствиями. Выбор за вами.

— Вон отсюда!

— Надеюсь, вы предпочтете первое. А за грубость я вам начислю проценты. И попрошу Женю взыскивать их неукоснительно. Как вы думаете, двадцать процентов за грубость достаточно?

— Я не желаю с вами разговаривать! Убирайтесь!

— Тогда двадцать пять. Итого две пятьсот. До свидания. Приготовьте к завтрашнему дню деньги. — Незнакомец кивнул и вышел из магазина.

Джанкишиев в изнеможении прислонился к прилавку. Вздохнул. Кажется, у него появились проблемы. Вдруг он услышал за спиной шаги и резко обернулся. Это был Мамед-ага, тот самый оптовый покупатель, с которым столько лет торговал Ахмад. Он ворвался в магазин в сопровождении боевиков.

— Где они? — крикнул Мамед-ага, мужчина лет тридцати восточного типа, с узким лицом, пышными усами, вьющимися волосами, черными густыми бровями и носом с горбинкой. — Куда подевались?

— Уехали, — устало ответил Ахмад, — они требовали деньги. Твои деньги, Мамед-ага. У меня лишних нет. Значит, две с половиной тысячи я должен отдавать из твоих.

Мамедага выругался. Стремительный и энергичный, он был известен на всех базарах города.

— Кто это был? — зло спросил он.

— Не знаю. Сказали от Жени-Истребителя. Знаешь такого?

— Знаю немного. Беспредельщик он. На чужую территорию полез. Здесь не его район. Беспредельщик, — гневно повторил Мамед-ага.

— Они ничего больше не говорили?

— Они нет. Только недавно заявился еще один. При галстуке, интеллигентный такой. Не кричал, не ругался, только деньги требовал. Еще двадцать пять процентов прибавил за то, что я выгнал его.

— Высокий, худой?

— Точно, — кивнул Ахмад.

— Их человек, — сплюнул Мамед-ага, — знаю я этого гада. Он давно с Чиряевым. Толик Шпицын. Его вся Москва знает. «Щипцами» кличут за его хватку.

— Что же мне делать?

— Ничего. Живи как раньше. Скажи только, что он тебе говорил?

— Обещал завтра прийти за деньгами в это же время.

— Завтра, — ухмыльнулся Мамед-ага, — ладно, завтра мы ему отходную и пропоем.

— Я столько лет здесь работаю, Мамед-ага, и никогда ничего подобного не было.

— И не будет. Женя, видно, решил мускулами поиграть. Показать, кто здесь хозяин. Так что без отходной нам не обойтись. Иначе они нас съедят. Эти ребята слов не понимают. На силу мы им силой ответим. По-другому нельзя.

— Они в своем городе, — возразил Ахмад.

— А мы на своей территории, — стоял на своем Мамед-ага, — знаешь, сколько мы платим за разрешение здесь работать. Всем платим. От хозяев рынков до постовых милиционеров, от мэра до прокурора. И завтра мы их проучим.

— Ты понимаешь, что говоришь? У меня семья, дети. После того, что случится, я больше не смогу здесь работать.

— Ты и так не сможешь, если мы сейчас промолчим. Пойми, Ахмад, другого выхода нет. Уступим раз — они нам на голову сядут. Мы чужаки, это ты верно сказал. И должны держаться все вместе. Через твои руки столько денег прошло, а ты все боишься. Ты завтра даже из магазина не выйдешь. Все сделают мои люди. Я же не предлагаю тебе стрелять. Сиди в своем магазине, будто знать ничего не знаешь.

Ахмад вздохнул. Не хотелось спорить. Каждому преступному бизнесу приходит конец, как бы хорошо он ни был налажен. Ахмад пошел в свой закуток, где сидел дрожавший от страха помощник. И хотя он плохо знал русский, но из разговоров понял достаточно, чтобы испугаться. Ахмад приказал парню не приходить завтра и закрыл магазин несколько раньше.

На следующий день Сейран не появился, послушался хозяина. Сам же Ахмад приехал позднее обычного, вошел в магазин и стал расставлять все по своим местам. Он обратил внимание, что соседние магазины закрыты. На дверях висели замки. Видимо, их хозяева узнали, что здесь может произойти. Здесь ничего нельзя скрыть, и это страшнее всего. Ахмад вздохнул. Платить рэкетирам нельзя, это Ахмад и сам понимал, без Мамед-аги, не платить тоже нельзя, боевики не смогут охранять его круглые сутки. Ситуация тупиковая, выхода нет.

Странно, что к нему явились за деньгами. Что вообще нагрянули эти парни. Ведь до сих пор он имел дело только с Мамед-агой. Тот, в свою очередь, выходил на крупного московского авторитета, которого все боялись и о котором говорили шепотом. Что произошло? Почему они так обнаглели? Может быть, авторитет уже не может защищать Мамед-агу и его поставщиков? Тогда дело плохо. Совсем плохо. Но ведь поставщик товара хромой Абаскули, а у него тысячи людей.