Наталья Андреева - Альфа-женщина Страница 4

– Мне-то известно. Но вы вполне могли бы обойтись травматикой.

– На нее теперь тоже нужно разрешение. Все равно собирать кучу справок. Так, может, сразу боевой? Пистолет, я имею в виду. Чего мелочиться?

– Оружие есть оружие, – разозлился он. – Вещь чрезвычайно опасная.

– А я люблю опасность. Знаете, сколько раз меня штрафовали за превышение скорости?

– Вы опять!

Он хотел встать, но я сказала:

– Сидите. Не надо бегать от меня по кабинету. Здесь все равно негде спрятаться.

– Ну, в общем, так. Я уже понял, что сотрудничать вы не хотите.

– Хочу. Очень хочу. Но и вы поймите: я его не убивала. Почему я должна садиться в тюрьму за преступление, которого не совершала?

– Но вы приехали последней!

– Да. Приехала, вошла в дом и увидела труп. Меня подставили.

– А пистолет?

– Украли. На нем ведь нет моих отпечатков пальцев?

– Да ведь вы их стерли! И ручки дверные протерли! И выключатели! – разгорячился он.

– Вот спасибо! Теперь я знаю, где точно нет моих отпечатков.

Он растерялся.

– Я вас недооценил, Георгина Георгиевна. Думал, вы другая.

– Старая жопа?

– Я думал, вы нормальная женщина, – с обидой сказал он. – А вы не женщина. Вы… В общем, так нельзя, – рассердился мой Ярослав Борисович совсем как мальчишка. Лапочка просто! У меня аж слюнки потекли. – Убили – признайтесь. Суд это учтет, и вы получите снисхождение.

– А вы премию. Давайте лучше я вам заплачу. Сумма будет значительной, обещаю. Зачем вам какие-то копейки от государства? Берите меня. Я состоятельная дама, да вы, наверное, уже навели справки. Теперь у меня к тому же появился шанс стать ректором. И я его не упущу.

– Вы очень ошибаетесь, госпожа Листопадова. Вы убили, и вы сядете. А ректором будет кто-то другой.

– Это вы ошибаетесь, – мягко, по-кошачьи, сказала я. – Сядет другой. А я буду ректором. Пари?

– Мне надо подготовиться к следующей беседе с вами.

– Мне тоже.

– Надеюсь, вы не будете больше от нас бегать.

– От вас нет. От вас, Ярослав.

– Борисович.

– Пропуск подпишите.

– Под подписку о невыезде. Только на таком условии я вас отпущу. Пока отпущу.

– Что ж с вами поделаешь, – я вздохнула. – Под подписку так под подписку.

– Все это время вы будете находиться в Москве, по адресу вашего фактического проживания.

– Я поняла.

– И придете ко мне на допрос по первому моему требованию.

– Наконец-то! Наконец-то мы вдвоем! Вы первый раз сказали «я». «Ко мне» придете вместо «нас». Прогресс.

– Ваш юмор неуместен. Подпишите и можете идти.

Он посмотрел на меня с ненавистью. Это была многообещающая ненависть. В шаге от безумной любви. Я собиралась поступить с ним жестоко, признаю, но мне ведь надо делать карьеру. Из сложившейся ситуации я собиралась извлечь максимум пользы. Поэтому, распрощавшись с Ярославом Борисовичем, позвонила своему любовнику из министерства:

– Алло, Саша? Я только что была у следователя. Да, это надо обсудить. Хорошо, сегодня вечером. Целую тебя. Пока.

Приемный сын гиены

Вечером я сидела в своей машине и ждала Сашу. Рассматривала через лобовое стекло проходивших мимо людей и улыбалась. Предвкушала, как через какой-нибудь час буду снимать стресс. Саша вот-вот должен выйти из министерства и, отпустив служебную машину, поехать ко мне. Мы собирались поговорить об убийстве нашего общего знакомого и заняться сексом. В жизни альфа-самки секс имеет важное значение, можно даже сказать, определяющее. Потому что женщина, уклоняющаяся от физического контакта с мужчинами, теряет над ними власть. Они будут с восторгом говорить ей, какая она замечательная, умная, добрая, чуткая, и с наступлением темноты (а то и в светлое время суток) тайком убегать к нечутким и недобрым, глупым и жадным, но зато охотно раздвигающим ноги. Поэтому о сексе здесь будет много. Среди множества проверенных временем способов манипулирования мужчиной это древнейший и самый надежный. Не надо иметь высшего образования, чтобы его освоить, и это существенно облегчает нам, женщинам, жизнь. А если мужчина молодой и красивый, это еще и приятно.

Мне повезло. Мужчина, от которого теперь зависела моя свобода и моя карьера, мне нравился. Для всех остальных он ваше королевское высочество Александр Иванович. Александр Иванович Козелков. Не козел, а так. Полкозла. Шучу. Я его очень люблю. Честное слово. Я люблю его в меру своей испорченности, и он доволен. Секс со мной – одно из самых ярких впечатлений его скучной чиновничьей жизни.

Разумеется, он женат. Его жена – очень милая девочка. Она очаровательна, домовита и глупа. Мне ее жалко, честное слово. Я могла бы развести их в пять минут, просто мне ее муж не нужен. То есть нужен два раза в неделю по полчаса. Еще часов пять я объясняю ему мотивы поступков тех людей, от которых зависит его карьера. Я помогаю ему делать карьеру, чего его девочка-жена никак не может. Дать разумный совет. Она сама еще ребенок. Мы с Сашей из одной стаи, можно сказать, что он приемный сын гиены. Гиены альфа-самки. Поскольку своих детей у меня нет, я считаю детьми всех своих учеников. Я выкармливаю их, наставляю на путь истинный и выпускаю в большой мир. Наши отношения с Сашей сродни инцесту, но у гиен это нормально.

Вот он идет. Какое-то время я им любуюсь. Прическа волосок к волоску. Костюмчик сидит как влитой. Ботинки начищены до блеска, несмотря на то что уже конец рабочего дня, к ним не прилипло ни пылинки. Красивый чиновник – это зрелище! В нем нет развязности записного плейбоя, его красота очень компактна, удобна и проста в обращении. Идеальный пробор, белозубая улыбка, каждое движение выверено, каждое слово взвешено. Ах, хорош, мерзавец!

– Привет!

– Здравствуй, радость моя.

Он садится в машину, и какое-то время мы жадно целуемся. Я всегда паркуюсь в месте, где нас не могут заметить его подчиненные, и он это место знает. Знает, что я осторожна, и ценит.

– Поехали скорей к тебе!

– Что ты сказал жене? – спросила я, заводя машину.

– Что я на совещании.

– А как ты объяснишь, что приехал на такси?

– Зашел с друзьями в пивную.

– Почему не в ресторан?

– Это друзья, которых она не знает. Еще по институту.

– Ай, умница!

– Твоя школа.

Школа гиены. Альфа-самки. Мы тащимся по московским улицам, запруженным машинами. Мы сгораем от нетерпения. И хотя у меня к нему важный разговор, повернув ключ в замке своей квартиры, я бросаю:

– Поговорим потом.

И торопливо срываю с себя одежду. Его я раздеваю сама по пути из прихожей в спальню. Мои трусики остаются на полу, в метре от входной двери. Нет такого мужчины, которого не возбуждает голая учительница. Саша столько лет томился за партой, пожирая меня глазами, что теперь ему достаточно увидеть меня голой, чтобы потерять остатки разума и возбудиться. Теперь я могу делать с ним все что хочу.

Раздеть мужчину – это великое искусство. От этого зависит успех всего предприятия. Надо уметь так ловко расстегнуть «молнию» на брюках, чтобы не зацепить ни одного волоска. Там, в штанах, его сокровище, его гордость, смысл его жизни. Все главные мысли мужчины ниже пояса, и, чтобы процесс мышления пошел в правильном направлении, достаточно засунуть руку ему в портки. И сделать несколько плавных движений.

Он тоже соскучился. Это видно по нетерпению, с которым он помогает мне избавиться от одежды, как он двигает бедрами, не отрывая жадного рта от моих губ, и, ударившись о дверной косяк, совсем не чувствует боли. Нам не до того, не до синяков и шишек, наоборот, это только возбуждает. И хотя я думаю совсем о другом мужчине, и неизвестно, о чем думает Саша, у нас все хорошо. Времени мало, и каждая минута похожа на пороховую бочку, к которой я губами подношу спичку. До кровати он доходит, оглохнув и ослепнув. У меня внутри все кипит, и когда я сажусь на него верхом, пари могу заключить, ему кажется, что он рухнул в жерло вулкана. Его член пронзает раскаленную лаву. Она уже льется через край, и мы ею захлебываемся. Нам так жарко, что с обоих льется пот. Соседи, которые уже привыкли дважды в неделю слушать наши страстные стоны, специально для этого возвращаются с дачи. Я люблю их дразнить. И его тоже.

Для этого я делаю специальную гимнастику. Тренирую мышцы влагалища, чтобы играть с членом, как кошка с мышью. Легонько сжать и отпустить. Потом сжать посильнее. Саши хватает ненадолго, но это всего лишь первый раунд. Сегодня я планирую три. Его девочка подождет. Все, что она умеет – это лежать, раздвинув ноги. И я не собираюсь давать ей уроки постельного мастерства.

– Все, больше не могу…

Я целую его в губы и на мгновенье замираю. Потом ложусь на него грудью, и он жадно ловит ртом мой сосок. Приемный сын гиены. Он не знает, какое на вкус мое молоко, я вскормила его своим мозгом.

Он бурно кончает, и какое-то время я лежу на нем, кончиком языка слизывая пот с его лба и щек. Я его почти ласкаю. Потом скатываюсь на смятые страстью влажные простыни и сладко потягиваюсь: