Алексей Биргер - Тайна неудачного выстрела (Приключения в стране озер - 1) Страница 4

- Он редко ошибается... Правда, и сам сейчас сказал, что прослышал стороной, и не знает, правда это или нет, но на всякий случай предлагает свою помощь. Если, мол, надо будет министра по высшему классу обслуживать... Что ж, я поблагодарил, и сказал, что учту его предложение.

- Так что, возможно, никаких гостей ещё и не будет, - сделала вывод мама.

- Возможно, но маловероятно, - ответил отец. - Ладно, это все дела завтрашнего дня, а пока что давайте закончим приготовления и сядем за стол. Ребятки, проверьте, все ли накрыто, и помогите нам носить блюда из кухни.

Он на секунду посерьезнел, словно задумавшись о своем, потом рассмеялся, обнял маму за плечи и пошел с ней на кухню.

- Не фига себе! - выдохнул Ванька. - Сам министр к нам едет!

- А что нам, впервой? - откликнулся я. - Сколько их к нам переездило! Кстати, и этот министр у нас был однажды, года два назад. Ты разве не помнишь?

- Погоди!.. - Ванька задумался. - Тот здоровый мужик, который подарил нам шоколадных зайцев, а потом все ругался на свою охрану, что она ходит за ним по пятам и не дает свободно вздохнуть?

- Он самый.

- А, ну, тогда, порядок! - заявил мой брат. - Он действительно нормальный мужик. И не наглый. Помнишь, как он с утра один ушел в лес на лыжах, а когда отец стал его ругать, что он отца не предупредил и не позвал с собой, потому что с лесом шутки плохи, стал объяснять, что не хотел зря тревожить отца, ведь у хозяина заповедника и так забот полно, и что вообще он вырос в Сибири, поэтому знает, что такое лес...

- Вот-вот, - кивнул я. - И вообще они с отцом друг другу тогда понравились... Но хватит болтать, пошли помогать родителям!

Ванька ещё раз придирчиво поглядел, красиво ли мы уложили под елкой наши подарки, и вслед за мной направился в кухню. В это время с улицы послышался шум подъезжающей и тормозящей машины.

- Подарочки от Степанова приехали! - хмыкнул Ванька.

- Это не подарки, - сказал отец, спеша к двери. - Это какая-то другая машина, я по звуку слышу. Неужели министр?.. Топа, стоять! - открывая дверь правой рукой, левой он придержал отчаянно залаявшего Топу за ошейник. (Вообще-то, Топа почти все время жил на улице, но в честь Нового года ему позволили побыть в доме).

Но это был не министр. Ночь была ясная-ясная, а снег - таким чистым, каким никогда не бывает в городах, и вся площадка перед домом, вплоть до забора с большими воротами и темных очертаний леса за забором, так отсвечивала холодным серебром, что было совсем светло, почти как днем. Поэтому мы отчетливо видели даже цвет остановившейся машины: изумрудно-зеленый. И из этой машины вылезали трое человек: два силуэта побольше и один - совсем маленький, казавшийся круглым пушистым шариком.

Топа лаял довольно весело - как будто узнав давних знакомых. Для посторонних его глубокий бас в любом случае прозвучал бы грозно и устрашающе, но мы-то отлично разбирались в интонациях нашего пса.

- Свои, Топа, свои! - закричал веселый голос. - Семеныч, принимай гостей!

- Серега, ты, что ли? - вгляделся отец.

- Я, Ленька, со всеми своими дамами!..

Тут и мы поняли, кто это. Это был дядя Сережа Егоров, уже гостивший у нас вместе с семьей, и прошедшим летом, и в позапрошлые осенние каникулы, а иногда наезжавший в одиночку. Он был старым другом отца, вместе с ним учился в университете, а потом долго работал в разных питомниках и научных центрах, прежде чем много лет назад не бросил все и не завел ферму пушного зверья, где разводил всяких песцов и чернобурок. Его жену звали тетя Катя, а их дочку, на год младше меня, Фаиной - естественно, мы сразу стали называть её "Фантиком", а она жаловалась, что в школе её дразнят, кроме того "Фантой" и "поросенком Фунтиком".

Она была худой и стройной девочкой, почти щепочкой, и, увидев пушистый комок, я в первый момент удивился, когда она успела так потолстеть. Но все объяснилось очень быстро, когда в прихожей она освободилась от шуб и свитеров и предстала перед нами такой же худышкой, как прежде.

Едва раздевшись, она потянула меня за рукав.

- Быстро, пока взрослые не видят! - возбужденно прошептала - почти прошипела - она мне в ухо. - Мне надо положить подарки под елку!

- Пошли!.. - мы с Ванькой быстро повели её к елке, пока со двора доносились голоса отца и дяди Сережи: они разгружали машину, которую дядя Сережа, насколько мы поняли, основательно загрузил всякими продуктами и подарками для всех, и пока наши мамы ахали и охали, приветствуя друг друга.

Фантик открыла свой рюкзачок и быстро пристроила под елку несколько красиво запакованных свертков.

- Порядок! - облегченно сказала она.

Мы с Ванькой растерянно переглянулись. Разумеется, у нас с ним не было никаких подарков ни для Фантика, ни для её родителей. Родители, в конце концов, обойдутся, подумали мы, раз приехали так внезапно, когда уже ничего нельзя придумать. Но вот для нашей подруги что-то надо было сообразить... Однако, для того, чтобы изобрести подарок, нам с Ванькой надо было на какое-то время запереться наедине - а бросать только что приехавшую гостью было не слишком прилично. Впрочем, до Нового года ещё оставалось какое-то время, и наверняка мы улучим несколько минут, чтобы пошептаться и что-нибудь придумать.

Со двора донесся шум ещё одной подъезжающей машины.

- У вас будут и другие гости? - спросила Фантик.

- Нет, - ответил я. - Это, наверно, приехали подарки от нашего местного "крутого". Он очень уважает отца...

- Или это министр! - вставил Ванька.

- Какой министр? - живо заинтересовалась Фантик.

- Министр лесного хозяйства, Степан Артемович, - объяснил я. - Нас предупредили, что он может приехать. Впрочем, вряд ли он появится раньше завтрашнего дня, ведь гостевой дом, в котором он всегда останавливается тот, рядом с сауной - заперт и не протоплен, и надо часов десять, чтобы он прогрелся, да и прибраться в нем, наверно, не помешает, ведь...

- Погоди! - Фантик перебила меня, не дав закончить мои подробные объяснения (я всегда считал себя обязанным объяснять подробно все, связанное с устройством жизни в нашем "поместье" - чтобы у гостей потом не возникало недоразумений и вопросов). - Какой такой Степан Артемович? Угрюмый, что ли?

- Совсем он не угрюмый! - возмутился Ванька. - Он веселый и добрый, нормальный мужик!..

- Да нет! - объяснила Фантик. - Угрюмый - это его фамилия.

- А ведь верно, - сказал я. - Так его и зовут. Помню, он ещё сам шутил над этим... - его фамилия вылетела у меня из головы, потому что более неподходящую фамилию для этого славного человека трудно было придумать.

- В общем, он занимается лесами, так? - подытожила Фантик.

- Разумеется, раз он министр лесного хозяйства!

- Значит, это тот самый, кого хотят убить! - заявила Фантик.

У нас челюсти отвисли и глаза вылезли на лоб. Увидев выражение наших лиц, Фантик рассмеялась:

- Вы, что, ничего...

Но тут наш разговор прервался: в гостиную вошли посланцы Степанова, коротко стриженые плечистые ребята, сгибавшиеся под тяжестью коробок и огромного рулона.

- Складывайте все вот сюда! - отец, возглавлявший шествие, указал им на угол возле дивана.

Дюжие хмурые парни составили в угол коробки, сверху аккуратно пристроили рулон, и удалились, отказавшись от предложения отца выпить по рюмочке, в награду за их труды: мол, у них работы полно, они на машине, и вообще им пока нельзя. Видно, Степанов здорово вышколил своих мордоворотов.

- Ты не послал ему подарок в ответ? - удивленно спросил вошедший в гостиную дядя Сережа.

Отец покачал головой.

- Нет... Не тот случай. Ведь эти подарки - в знак особого уважения. Если бы я послал ему что-нибудь в ответ - он бы решил, что я начал заискивать перед ним и что со мной можно меньше считаться. Так уж у этих людей устроены мозги.

Дядя Сережа секунду подумал - и понимающе кивнул головой.

- Да, конечно. Ты абсолютно прав. Я должен был и сам сообразить.

- Разочтусь с ним как-нибудь потом... - заметил отец, распаковывая рулон. - Я... - он, видно, хотел сказать, что у него всегда найдется, чем отблагодарить Степанова: отличной охотой на заранее прикормленного лося или чем-нибудь подобным, но осекся и ахнул. - Мамочки!..

Интересно, почему он так ахнул? Тогда придется подождать следующего письма. Отец собирается город и торопит меня, чтобы я отдал ему письмо. Поскольку в следующий раз он окажется на почте лишь дней через пять, я сейчас заканчиваю - а сегодня вечером начну новое письмо, чтобы они шли регулярно. Ну, словно еженедельный журнал, печатающий детектив с продолжением. Привет!

ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ ПРОПОВЕДУЕТ МИЛИЦИИ

В рулоне оказался большой настенный ковер. Но какой! Степанов, конечно, расстарался, выбирая ковер по своему вкусу. На ковре была изображена охота на кабана, причем вместе с охотниками в тирольских шляпах и со старинными ружьями на заднем плане присутствовали нимфы-охотницы: в коротеньких туниках, наподобие сильно обрезанных ночных рубашек, и с золотыми колчанами, из которых торчали золотые стрелы... Но главное - все это было каких-то кошмарнейших тонов, таких ярких и ядовитых, что невозможно представить! Кабан был огненно-рыжим - такими рыжими иногда изображают тигров на глянцевых новогодних открытках и плакатах, но даже китчевые тигры уступали в ослепительности несчастному кабану, истекавшему багрово-малиновой кровью! Не менее кричащими были розовые лица охотников и розовые тела нимф, салатовая зелень травы и изумрудная зелень крон деревьев, а над кронами сверкало небо цвета медного купороса. По всей видимости, материал, из которого был сделан ковер, был очень дорогим похожим на плюш, но на ощупь более мягким и толстым.