Игорь Христофоров - След Альбатроса (Танцы со змеями - 1) Страница 4

Она возникла из ниоткуда. Точнее, сначала была тележка с горой картонных ящиков, потом необъятная фигура грузчика в синем комбинезоне, а когда они снова открыли вид на грустного Паоло, он стоял по стойке "смирно" перед девушкой в светло-бежевом платье. Фигура у нее была на пять баллов с плюсом. По лицу оценку он поставить не мог, потому что видел девушку лишь со спины.

В ухе ожили голоса:

- Буон джорно.

- Буон джорно.

У нее был приятный, но уже чуть подшершавленный курением голос.

- По-русски понимаете?

- Си. Немнього.

- Тогда давайте познакомимся. Меня зовут Анна. А вас?

- Менья?.. Паоло. Толко зачьем?.. Я нет времьени знакомится. Савтра в Милано... Самольет...

- А ночь? Вы бы не пожалели, сэр...

Паоло напрягся, зачем-то полез в нагрудный карман. Деньги, что ли, решил пересчитать?

Майор-эмвэдэшник хитро подмигнул, воткнул в пухлый рот сигарету, громко щелкнул зажигалкой и одним углом рта, под глотки дыма, подытожил:

- Опять - шлюха. Может, повязать ее, стерву?

Иванов не успел ответить. Паоло протянул девушке гостиничную визитку и почему-то по-английски, словно после глупого обращения к нему "сэр" он не мог говорить ни на каком языке, кроме английского, попросил позвонить:

- Call me.

Девица наклонилась к столу, списала номер телефона на бумажку, сунула ее в несуразную, шкатулкой, сумочку, вернула гостиничную визитку Паоло и, кажется, улыбнулась. Стояла она к Иванову сейчас почти спиной, с небольшим разворотом, и он никак не мог разглядеть ее лицо. Только волосы, обесцвеченные до блондинистости Мэрилин Монро, мог изучить досконально, но волосы особых примет не имели, а девица, как назло, не оборачивалась.

- Сколко? - четко выговаривая каждую букву, спросил Паоло.

Она показала на растопыреных пальцах, но опять Иванов ничего не увидел. Если пять, то бишь пятьсот "зеленых", то это по московским меркам круто. Да и Паоло на миллионера не тянул. Ни внешне, ни по тому, что спецслужбы о нем знали.

Но он вдруг кивнул.

Майор-эмвэдэшник вырвал сигарету изо рта, раздавил ее о гору окурков в зеленой пепельнице.

- Я подумаль вечьером... Но это мнього.

- А так? - она снова что-то показала на пальцах.

- Я есть не снаю... Я подумаль,.. - Он наконец-то взял со стола свою визитку, близоруко сощурился на нее и почему-то посерел лицом. - Фряд ли. Аривэдэрчи, синьора, - вдруг погрубел голосом, перестал быть тактичным и учтивым. - Ми заканчивалэ работа... Всьо...

Майор-эмвэдэшник пнул пепельницу по столу, достал из открытой пачки "Мальборо" новую, чистенькую сигарету и прошипел:

- Ш-шлюшище! Ни хрена он на нее не клюнул.

Автокар, груженый мебелью, закрыл проход. Иванов вскочил, ойкнул от боли в ухе, - это микрофон, удерживаемый проводом, выскочил, ободрав мочку. Автокар вдруг встал, и единственная спасительная щель между плотно стоящими столами дала возможность Иванову увидеть, что девушка, тряхнув белой шапкой волос, повернулась и вышла не в коридор, а в павильончик соседней с Паоло фирмы. Взвыл электродвигатель, рванул мебель, рванул картинку в щели между столами и, когда отъехал, заставил брови Иванова удивленно сдвинуть морщины к чубу. На круглое, по-детски курносое лицо капитана рывком, словно от мазка кисти, легла краснота.

Девицы не было. Даже в соседнем павильоне. А Паоло сидел на своем стуле с таким грустным видом, точно перед ним никогда не возникало сказочное создание в виде блондинки с "ногами, что растут от ушей".

Не хотелось изображать панику. Не хотелось опрометью нестись за ней по коридору. Тем более, что ее белая головка не просматривалась нигде. Она будто растворилась в душном, пропахшем синтетикой воздухе павильона.

- Дай команду, чтоб ее "повели" от выхода, - попросил, вернувшись, майора.

На дверях павильона стояли люди МВД, и приказать им напрямую Иванов не мог.

- Сдалась она тебе! Мало, что ли, шлюх к нему за неделю заворачивало? - раздраженно пыхнул дымом майор.

- Сдалась, - твердо, с усилием ответил Иванов. - Она - первая, кому он дал телефон... И пока - единственная...

- Ну и что?

- А то, что он - "голубой", - раздраженно сказал Иванов то, что не советовал пока разглашать шеф и что вряд ли могли знать люди МВД.

Сигарета выпала изо рта майора на пол. Он повращал красными от бессонницы глазами, схватил радиотелефон и запустил в него скороговорку:

- Я - первый. Второму, третьему, четвертому. Блондинка, рост - выше среднего. В светло-бежевом мини. Туфли...

- Бежевые, - подсказал Иванов.

- Бежевые. Взять на слежение.

4

Форштевень "Альбатроса" резал синее полотно с легким прерывистым шуршанием. "Кто ж его Красным назвал? - обвел взглядом безмятежный горизонт Майгатов. - Наверно, опять напутали как с Тихим океаном. Ничего себе Тихий!"

- Майгатов! - голос Анфимова. - Как шлюпка?

- Готовим к спуску, товарищ командир. - Шагнул с правого крыла мостика в ходовую рубку.

От густого замеса духоты здесь не спасали даже открытые двери. Потрескивал эфирными шумами динамик, холодно гудел ящик радиолокационной станции, что-то из газмановских строевых песен типа - "Ты - морячка, я моряк" гундел под нос матрос-рулевой с годковским, нависающим козырьком чубом. Командирское кресло в левом дальнем углу продавливал необъятной фигурой Бурыга. Анфимов на манер подводника из приключенческого фильма, что вглядывается в перископ, прижимал лоб к черному, обтянутому засаленым дерматином ободу бинокуляра и медленно поводил влево-вправо его стальными ручками-рогами, словно от скорости этих движений зависело насколько быстро они найдут терпящий бедствие корабль.

Ходовая рубка всегда успокаивающе действовала на Майгатова. То ли желтым колером переборок и аппаратуры, то ли спокойной сосредоточенностью тех, кто нес здесь вахту, то ли значимостью всего того, что здесь происходило.

Из ходовой рубки вниз - шесть ступеней. За ними - главный командный пункт или, как написано на медной табличке, намертво прикрученной к двери, - ГКП. Здесь меньше приборов, меньше шума, но здесь чуть ли не самое важное - карта прокладки. Плотная простыня бумаги, по которой змеится карандашный рисунок пройденного пути.

- Сколько еще? - шепотом заставил штурмана отодвинуться к переборке, чтобы стала видна карта.

- Миль семь, - таким же шепотом ответил штурман и потер сине-бурый бугорок на лбу. - Скоро покажутся.

- Ты это... извини, - положил ладонь на лакированно блестящий лейтенантский погон.

- Да ну, товарищ старший ле... Да ну, Юра, - замигал пушистыми девичьими ресницами штурман.

- Сгоряча, в общем...

- Рифы - вот, - невпопад прошептал штурман.

- Что?

- Вы смотрели по индикатору? Цель ведь тоже ход имеет. Под углом к берегу. А там дальше - рифы. Я сказал командиру, а он...

Взгляд Майгатова мысленно продлил по карте карандашный рисунок прокладки с узелками невязок* и наткнулся на россыпи белых клякс с рваными краями и синими точками внутри - условными знаками рифов.

Со стоном наверху, в ходовой, хрустнуло кресло под Бурыгой. Щелкнул тумблер.

- Ну что нового, человек-ухо? - одним долгим зевком спросил он.

- На связь не выходит, товарищ капитан второго ранга, - проскребся в соты динамика ребяческий голосок.

- А ну еще раз повтори, чего он там брякнул после "SOS"а?

- Се-сейчас... Вот, у меня записано:"Кто близко, спасите. Эти гады ная..." Все. А дальше было какое-то шуршание, электрический разряд или что-то типа этого и тишина.

- Ная? Чего это, Анфимов? Наяривают, что ли? Или матом хотел запустить?

- Справа двадцать - цель! - взвизгнул худенький вахтенный --------*Невязка - расхождение между счислимым и истинным местом корабля. офицер-торпедист, который до этого лишь вжимался в переборку с таким видом, словно хотел с ней слиться.

Майгатов вздрогнул от крика, потому что не видел из-за небольшого выступа вахтенного офицера, а невидимая опасность всегда пугает сильнее видимой. Боясь, что штурман заметит его испуг, продлил резкий поворот корпуса влево и, поскольку в этом направлении был только индикатор целей, тут же нагнулся к нему. Вахтенный радиометрист-матросик, курносый, рыжеватый хлопец украинского призыва, отпрянул от зеленовато-желтого экрана, вежливо открывая обзор Майгатову, и ткнул в стекло прокуренным бурым ногтем:"Ось туточки!"

Желтый луч из центра экрана, так похожий на нитку, которую макнули в краску и теперь тащили по серому диску, оставляя за собой потеки, отбил точку в правом верхнем секторе. Она пожила пару секунд в полумраке экрана и потускнела, стерлась сразу после того, как выскользнула из тридцатиградусного сектора антенны.

- О-о, уже мачту видно! - прогудел наверху, в рубке, Бурыга. - Тоже мне железяка - меньше нашей!

Анфимов почти одновременно с этой тирадой подсказал рулевому более точный курс, и Майгатов уже решил подняться из ГКП в ходовую рубку, но что-то удержало его у экрана. Он не знал что, но в том, что отпечаталось в его безразличном, пока он слушал Бурыгу, почти не видящем взгляде было что-то необычное. Пока еще оно жило как нечто кажущееся, в чем можно было сомневаться сильнее, чем верить ему, Майгатов ждал новой отбивки цели, и, чем ближе добегал луч до нужного сектора, тем все меньше и меньше оставался в мозгу оттенок этой странности. Луч протянул мазок, выпустил из-под себя желтую точку, и ощущение, казалось, совсем истаявшее, вдруг пыхнуло во всю силу, ударило кровью в голову.