Марина Белова - Выйти замуж за немецкого рыцаря Страница 41

– Я? Я его отец, – гордо представился Сидоренко.

– Вы? Вы в этом уверены?

– По-вашему, я родного сына не узнаю?! Вот она, моя кровиночка! Коля, встань! Открой глаза! Поедем домой, – рыдал он словно над гробом.

– Мужчина, он вас не слышит, – предупредил Сидоренко Андреевич.

– Как так не слышит?! Сынок, ты меня слышишь? Ответь. Вот, видите, у него ресницы подрагивают. Слава господу! Он меня слышит!

Этого следовало ожидать: Сидоренко так орал, что и покойник бы проснулся. Борис и Андреевич склонились над больным.

– Да нет, это вам показалось… – неуверенно протянул Борис.

– Ничего не показалось, – стоял на своем Виктор Николаевич. – У него дрожат ресницы. Я же вижу!

– А мы не видим. И вообще мы его забираем, – категорично сказал Андреевич.

– Вы? С какой это стати?! Я отец, мне и забирать!

– Мы его сослуживцы и отвезем его в лучшую клинику.

– А позвольте ваши документики, – нашелся Сидоренко.

– А ваши документы можно посмотреть? – ухмыльнулся Борис.

– Мои? Они всегда со мной, – хмыкнул Виктор Николаевич. – Прошу! Сидоренко Виктор Николаевич. Возражения есть?

Борис взял в руки документ Сидоренко. Прочитав фамилию, он двусмысленно улыбнулся и передал документы Андреевичу, тот возвратил паспорт Виктору Николаевичу, при этом спросил:

– Видимо, давно с сыном виделись?

– Я? Давно, а что? Да какая разница?!

– Да нет, ничего. А что, Боря, может, и впрямь оставим Николая на попечение отца? – вдруг предложил Андреевич.

«Вот ведь прохиндеи!» – в сердцах подумала я. Мне нетрудно было угадать ход мыслей преступника. Если судить по заключению врачей, перспективы у Николая вернуться в сознание мизерные. А это могло означать, что Борис и Андреевич мало рисковали быть разоблаченными подельником. Но даже если допустить, что тот придет в себя, то это случится не сегодня и вряд ли завтра, значит, за это время преступники успеют скрыться.

– А что? – с полуслова понял подельника Борис. – Мы-то думали, что у Николая никого нет, вот и приняли участие в его судьбе, но поскольку у него есть родной отец, ему, то есть вам, и карты в руки. Всего вам доброго, Виктор Николаевич.

Борис похлопал Сидоренко по плечу и направился к двери.

«Черт! Кажется, мы развязали им руки. Сейчас они уйдут и все силы приложат к тому, чтобы найти Анну, – с досадой подумала я. – Что лучше? Задержать их здесь и выдавить из них признание? Или дать им уйти, чтобы они сами привели нас к Анне и картинам? Второй вариант хорош, но Борис меня и Алину знает в лицо, значит, скорей всего обнаружит слежку и оторвется, и тогда мы потеряем их навсегда. Надо действовать».

– Алина, ты как? – спросила я подругу.

Возможно, между нами и нет телепатической связи, но понимаем мы друг друга с полуслова, с единого взгляда. Иначе как объяснить то, что она тут же мне ответила:

– Надо брать!

Она решительно схватилась за ручку двери и дернула ее на себя, сделала шаг вперед и нос к носу столкнулась с Борисом.

– Не торопитесь, юноша. У нас к вам есть кое-какие вопросы.

Кажется, Алинино появление произвело на Бориса небольшое впечатление.

– Не узнали?

– Ну почему? Помнится, мы даже на одном корабле плыли. Нога как? Не беспокоит?

– При чем здесь нога? – нахмурилась Алина. Она давно забыла о травмированном колене. – Ах, нога… Сейчас не об этом. Поговорим о другом.

– Простите, но нам сейчас некогда, – издевательски вежливо выдавил из себя Борис. – Поговорим потом, попозже. – Он шагнул вперед, намереваясь обойти Алину с боку.

– Ах, вот как. Тем не менее вам придется остаться, – осадила его Алина и своим телом перекрыла дорогу.

Я тоже шагнула к двери. Конечно же, Борису ничего не стоило нас оттолкнуть, но тогда бы мы закричали, а скандал не входил в его планы.

– Для начала предъявите документы, – потребовала Алина.

– На каком основании? – усмехаясь, спросил он. – Кто вы такие?

– Организация, в которой мы служим, дает нам право не то что требовать документы, но и обыскивать, – нахмурившись, выдала Алина.

Она волновалась и потому сморозила явную чушь. Наверняка подобная формулировка вогнала бы в ужас какую-нибудь пенсионерку преклонных годов, которая, прожив много лет, только догадывается о своих правах, тогда как в жизни ей приходилось сталкиваться исключительно с обязанностями.

Алинино заявление только рассмешило Бориса. Криво улыбнувшись, он спросил:

– Это какая такая организация? Союз первых пионерок?

«Хамит парень», – отметила я, с трудом сдерживая себя, чтобы не ответить.

– Или, может, ваша организация называется «Клуб любопытных Варвар»? – продолжал ерничать Борис.

Потом он попросту взял Алину за плечи и аккуратно отодвинул в сторону. То же он собирался проделать со мной.

– Вы не можете просто так уйти! – повысила я голос. Господи, как будто мой писк мог остановить двух взрослых мужчин!

– Именно это мы и собираемся сделать, – поставил нас в известность Борис.

К нам подскочил Виктор Николаевич. Николай, казалось, никого теперь не интересовал. Теперь нас было трое против двух. И все же силы были неравны. Борис – юноша нехлипкий – весил, наверное, как я и Алина, вместе взятые. Допустим, мы могли бы повиснуть на его руках, но еще оставался Андреевич. На Сидоренко мы вряд ли могли рассчитывать: человек несколько дней назад перенес сердечный приступ. Он мог взять Андреевича только на испуг.

Глава 27

Скорей всего нам пришлось бы беспрепятственно отпустить Бориса и Андреевича, если бы не вовремя подоспевшая помощь в лице Густава. Более того, он притащил с собой двух полицейских, один из которых приезжал в то роковое утро, когда был ограблен дом Шульца.

– Что здесь происходит? – загремел за нашими спинами его раскатистый голос.

– Густав, ты пришел? – с облегчением ахнула Ирина.

– Ты как? – спросил он, окинув супругу нежным взглядом.

– Со мной все хорошо, но я не понимаю, что происходит. – Она сделала обиженное лицо и покосилась на меня и Алину. Полагаю, она собиралась пожаловаться мужу на мою подругу, но тот расценил ее взгляд по-своему.

Увидев возвышающегося над нашими головами Бориса, он от возмущения поперхнулся:

– Как?! И этот здесь? Да что ж это такое?! От твоих родственников я когда-нибудь избавлюсь? Пойми, дорогая, у нас не принято так долго гостить. Я сделал поистине царский подарок в надежде на то, что все они после окончания круиза вернутся домой. А они снова тут как тут?

«Они? – уловила я в словах Густава некоторую странность. – Густав видит перед собой одного Бориса, но говорит о нем во множественном лице. Оговорился? А может, он знает второго? Худой, усики, похож на Кларка Гейбла… Интересно получается. А что, если этот Андреевич и есть Алекс Петроу?»

Я хотела уточнить у Густава, знаком ли он со вторым мужчиной, но меня опередил полицейский. Заглянув в палату и не увидев там ничего страшного, он поинтересовался о чем-то у Густава. Тот смутился и извиняющимся тоном начал что-то объяснять.

– Что он говорит? – подскочила я к Ирине.

– Он извиняется, что зря их побеспокоил. Здесь дела семейные. Мы сами разберемся, – ответила Ирина.

– Нет! – завопила я. – Нет! Не уходите! Вы не можете уйти! Мы нашли преступников. Это они украли картины!

– Кто украл? Мы? – воскликнул Борис, изображая оскорбленного. – Да я вас упеку за решетку за оговор. Какие картины?! Лично меня вообще не было в Дюссельдорфе, когда этого господина обокрали. Я требую, чтобы она извинилась передо мной! Да-да, именно требую!

Он старался выглядеть спокойным, и ему это почти удавалось. Волнение выдавали лишь предательски выступившая на лбу испарина и легкая дрожь на кончиках пальцев. Перехватив мой взгляд, он сложил руки на груди.

«А рыльце у тебя все-таки в пушку», – не без удовольствия отметила я.

– Он требует извинений! Как же! – фыркнула Алина. – Для начала проверьте у него, господа, документы.

Густав без возражений перевел Алинино требование полицейским.

– Да пожалуйста, – хмыкнул Борис и протянул стражам закона свои документы.

Андреевич не стал ждать, когда его попросят об этом лично, предъявил свой паспорт. Я исхитрилась и заглянула через плечо полицейского.

«Василий Редькин, – прочитала я в документе Андреевича. – Все сходится. Василий Андреевич – кавалер Тамары Леонидовны. Вот и познакомились. Теперь остается узнать, его ли видел Густав, когда назначал встречу Алексу Петроу».

Полицейский полистал паспорта и вернул их владельцам.

– Как?!! – воскликнула Алина, расстреляв полицейского взглядом. – Вы их отпустите?

– Документы в порядке, – перевел слова полицейского Густав. – Визы тоже.

– Густав, ну скажи, этот господин хотел купить у тебя картины?

– С чего ты взяла? – нахмурился он.

– Ну как же? Усики, похож на американского артиста…

– Нет, тот был другой, – присматриваясь к Редькину, изрек Густав.