Аркадий Адамов - Последний "бизнес" Страница 41

Николай подполз к Борису и охлопал его карманы.

– Да вот же они! - досадливо произнес он. - Сам спрятал...

Инцидент был исчерпан. Все снова прислушались, потом вслед за Витькой один за другим перебежали по наклонным доскам на пароход и начали спускаться по железному трапу.

Здесь можно было зажечь фонари. Стараясь не очень греметь железными листами ветхих переборок, ребята уже без всяких задержек добрались до нужного коридора.

Но тут Витька, шедший впереди, неожиданно махнул рукой и застыл на месте, к чему-то прислушиваясь. Николай и Коля Маленький погасили фонари. В наступившей кромешной тьме откуда-то донеслись неясные голоса людей.

– Наших тут нет, - дрогнувшим голосом сообщил Витька.

– А кто может быть?

– Не знаю.

– Давай вперед, - скомандовал Николай. - Только тихо.

Ребята стали осторожно красться вдоль железной переборки. Голоса становились все явственней. Судя по бессвязным выкрикам, ругани, звону посуды и обрывкам песни, где-то рядом шла попойка.

Вскоре лишь тонкая переборка отделяла ребят от шумной компании. Минуту или две они стояли молча, не шевелясь, стараясь понять, сколько там людей и кто они такие.

– А ну, по последней! - перекрывая шум, раздался из-за переборки чей-то зычный голос. - Мне пора!..

– И нам пора, - тихо скомандовал Николай. - Пошли, хлопцы, посмотрим...

От сильного удара с визгом распахнулась на ржавых петлях металлическая дверь. В большой каюте с заколоченными иллюминаторами разом смолкли голоса.

Ребята огляделись. На перевернутом ящике лежала закуска, стояли бутылки из-под водки. Фонарь "летучая мышь", висевший под потолком, тускло освещал фигуры нескольких парней.

Один из них, развалившийся у стены на матрасе, внезапно вскочил, и Николай узнал Уксуса.

Между тем Коля Маленький весело сказал, щелкая по одной из бутылок:

– Кто здесь пьет, кто гуляет?

– А кого тебе надо? - угрюмо спросил один из парней, рыжеволосый, с подергивающейся щекой.

– Братцы! - заорал вдруг Уксус, остервенело рванув на себе засаленный ворот ковбойки. - Дружина!.. Бей!..

Он тоже узнал своих давних врагов.

Все парни, как по команде, вскочили на ноги.

В руках у некоторых блеснули ножи.

– Пусть сперва скажут, чего им здесь надо, - угрожающе произнес рыжий.

Но Уксус уже подскочил к Николаю.

– А ну, пропусти, - оттолкнул он его, дохнув в лицо водочным перегаром. - Меня дела ждут.

Николай покачнулся и снова загородил Уксусу дорогу.

– Погоди. Говорить, так всем вместе.

Прямо перед ним было сейчас худое, искаженное ненавистью лицо Уксуса. Большого усилия стоило Николаю удержаться от прямого удара в челюсть, какой показывал ему на днях Куклев. Но... нельзя.

Главное: удержать этого гада, любой ценой приволочь его в штаб.

Но и Уксус понимал, что любой ценой ему надо вырваться отсюда. Тем более что его действительно ждали. Он сунул руку в карман, где обычно лежал нож. Но пальцы нащупали совсем другое. Пистолет!

Уксус мгновенно отскочил в сторону, и Таран, заметивший что-то неладное, не успел схватить его за руку.

Обстановка накалялась.

– Так что же, будем разговаривать или как? - миролюбиво спросил Коля Маленький, зорко поглядывая по сторонам.

– Пусть он сперва... - начал было один из парней, кивнув на Тарана.

Но в этот момент Уксус заметил прятавшегося за спиной Куклева Витьку. Лицо его побелело от ярости, и, уже не владея собой, он бросился вперед.

– Вот кто продал!.. Убью!..

Илья прямым ударом отшвырнул его назад.

– Наших бьют!.. Полундра!.. - заорал один из парней, бросаясь с ножом на Колю Маленького. Тот увернулся, и парень с разбегу налетел на Борю Нискина. Оба упали, нож со звоном ударился о металлическую переборку.

Началась драка.

Но Уксус помнил только об одном: надо уходить.

Он кинулся к двери, обходя дерущихся, но его схватил Николай. Николай был сильнее, но Уксус вывернулся из его рук, и тут, поняв, что иначе ему не уйти, он выхватил из кармана пистолет и поднял его над головой.

– Разойдись!.. Убью!.. - исступленно завопил он.

И в ту же минуту, заглушая крики и шум борьбы, грохнул выстрел.

Все невольно шарахнулись в сторону.

И только рыжий парень по кличке Петух зло крикнул:

– Брось пистоль! Слышь, брось!..

В ответ снова грохнул выстрел. Пуля ударила в стальную балку на потолке. Раздался чей-то отчаянный крик.

– Что делаешь, гад!. - заорал рыжий и метнулся к Уксусу.

Но его опередили Таран и Николай.

Николай подскочил первый и ударил Уксуса по руке. Пистолет упал на пол. Его подхватил Таран.

В этот момент Уксус сделал отчаянный прыжок.

Около самой двери он со злобой ударил Куклева и бросился бежать по темному коридору.

За ним выскочили Коля Маленький, Таран и Николай. Два луча света от карманных фонариков ударили Уксусу в спину. Таран вскинул пистолет, но Николай резко отвел его руку.

– А нам стрелять не обязательно, - тяжело дыша, произнес он.

Невредимый Уксус, затравленным волком кидаясь из стороны в сторону по узкому коридору, взлетел по железному трапу и исчез.

Ребята вернулись в каюту.

Раненым оказался один из участников попойки.

Над ним склонился рыжий. Кругом в мрачном молчании собрались все остальные. О драке уже забыли.

– Ушел... - мрачно сообщил Николай.

Рыжий поднял голову, щека его подергивалась.

Он злобно ответил:

– Далеко не уйдет. Еще встретимся...

Раненый, не переставая, стонал. Пуля попала в грудь.

Его дружно и бережно подняли с пола и, неловко толкая друг друга, понесли к выходу.

– Вот, хлопцы, как оно бывает... - горестно произнес Николай. - Чужой он, этот Уксус. Всем чужой. Теперь поняли?.. - И, обращаясь к рыжему, который шел рядом и не отводил глаз от раненого, спросил: - Пойдешь с нами?

– Куда еще?

– Ловить этого...

Рыжий парень пристально поглядел в глаза Николая, щека его снова задергалась.

– Пойду... За друга я ему, знаешь, что сделаю?..

– Знаю... - усмехнулся Николай. - А парень ты в общем свой.

Рыжего парня по кличке Петух звали Костя, фамилия была Петухов. Отец его погиб в войну, когда Косте было четыре года. С тех пор у него сменился не один отчим: мать "искала счастья". Но каждый раз ее очередное увлечение кончалось трагедией и слезами. Костя с испугом наблюдал эти сцены, жадно прислушивался к осуждающему шепоту соседей. От отца он унаследовал характер горячий, вспыльчивый и самолюбивый, а от матери - ее беспечность и неумение упорно трудиться. Словом, это был трудный характер, а с годами он становился все труднее.

После шестого класса Костя, не спросив мать - ее он уже давно ни во что не ставил, бросил школу и некоторое время болтался без дела с такими же, как и он, по соседним дворам, научился курить, ругаться и делал это со смаком, видя в том особую мужскую доблесть. Потом поступил учеником в какую-то артель. Однако вскоре нагрубил мастеру, поссорился, и его уволили. С тех пор он переменил много мест, но профессии не приобрел.

С Уксусом он познакомился сравнительно недавно и очень быстро попал под его влияние.

Костю привлекли в этом парне отчаянная, беззастенчивая лихость, полная независимость и глубокое презрение к правилам и порядкам, кем-то и для чего-то установленным, привлекли наглая и жестокая беспечность, с какой жил Уксус, его грубость и злость в отношениях со всеми людьми вообще, ибо все люди, как казалось Косте, тоже злы и враждебны ему. Наконец, его привлекли кутежи и беспутство со всеми легкими соблазнами, которые он не мог да и не стремился побороть.

Но все же какая-то невидимая граница отделяла его от Уксуса, через какую-то черту Костя переступить не мог. За ней, за этой чертой, он угадывал преступления, угадывал такой цинизм, на который сам он не был способен, которого подсознательно боялся.

Однако всем, чем была наполнена его жизнь до сих пор, что стояло по эту сторону черты, Уксус распоряжался самовластно, уверенно, и Костя бездумно шел за ним от одной безобразной затеи к другой.

И только сейчас, когда этот человек ранил его лучшего, самого лучшего друга, Вальку Хитрована, Костя вдруг впервые подумал о своей жизни, о том, кем же он стал и кем ему надо быть.

Он пробыл в больнице всю ночь, и всю ночь был с ним рядом высокий молчаливый парень из дружины.

Прямо из больницы, даже не заходя домой, Николай привел Костю на завод, в отдел кадров.

– Ко мне в бригаду, седьмым, - коротко сказал он там.

Случай был исключительный, спорить и доказывать не потребовалось. Косте лишь пришлось сбегать домой за документами.

В тот же день он появился в цехе.

Ребята из бригады Вехова - в тот день они все работали в одной смене - встретили его спокойно и дружески, так, как будто ничего особенного и не произошло, как будто они давно этого ждали и иначе быть не могло.