Тайна старой усадьбы - Андрей Анатольевич Посняков Страница 41

– Ага.

– А пошли на скамейку покурим? – предложил Игнат. – Заодно решим, когда погоны обмыть. Я вот думаю – сразу после этого дела. Вот раскроем и…

К милицейскому крыльцу подъехал серый совхозный газик со снятым тентом.

– Странное дело. – Владимир Андреевич задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Хотя, поначалу казалось, что тут и раскрывать-то? Так вы курить? Я с вами…

Прихватив сигарету, следователь вышел было в коридор… и нос к носу столкнулся с Женей Колесниковой в компании высокого мужчины с небольшими усиками.

– Колесников Александр Федорович. Дочка сказала – подойти.

– Да, я вас помню, – улыбнулся Алтуфьев. – Проходите, пожалуйста, да… Вот здесь прочитайте… тут распишитесь… ага… ага…

– Ох, – Колесников покачал головой, – чую, опять Котьке Хренкову отдуваться. Хотя ведь не он, козе ясно… Задержите?

– Там поглядим.

– Если что, Хренков сейчас в командировке, доярок на слет комсомольский повез. К ночи только вернется. Ну, или завтра – точно… Завтра у нас ровно в девять ноль-ноль собрание профсоюзное – всем велено быть без опозданий. А кто опоздает, премии чтобы не ждали!

Александр Федорович Колесников заведовал совхозным машинным двором, по старинке прозываемый просто – гараж. Колесников сочетал в себе редкие и даже в чем-то противоположные качества – душа-человек и требовательный начальник. Как они в нем уживались – бог весть, но завгара в городке все знали и уважали. Вот только с именем-отчеством как-то не очень ему повезло – местные остряки Керенским прозвали. Керенский ведь тоже Александр Федорович…

Уж как не хотелось Алтуфьеву арестовывать Костю Хренкова, а все ж пришлось. Тем более что вышедшее из отпуска начальство – районный прокурор, старший советник юстиции Сергей Афанасьевич Тенякин, мужчина недоверчивый и желчный – требовало раскрыть дело как можно быстрее! Тенякин лично звонил Владимиру и даже начальнику отделения, интересовался подробностями, после чего и выдал вердикт – дело яйца выеденного не стоит!

Прямо с утра, едва только Алтуфьев вошел в кабинет, так сразу же телефонный аппарат и затрезвонил.

– Старший следователь Алтуфьев… Здравия желаю, Сергей Афанасьевич… И вам того же… Да, Сергей Афанасьевич, работаем… Ну да, есть подозреваемые. Один уже арестован…

Тут Владимир Андреевич вовремя вспомнил задержанного по мелкому хулиганству Дылду – чем не подозреваемый? Скорее всего, туфта, конечно: у «бакланов» обычно на убийство кишка тонка, но для удовлетворения запросов начальства – самое оно.

– За вторым вот прямо сейчас поедем…

– Еще и второй? – В трубке довольно крякнули.

– Да, некий Хренков, имевший близкие отношения с убитой.

– Молодец, Владимир Андреевич! – обрадовалось начальство. – Ты учти, мы тебя на продуктовый набор записали – копченая колбаса, коньячок хороший, конфеты… Жене подаришь. А, да ты же без жены… Ну, этой своей, Марте… – Тенякин хохотнул. – Понимаю, конечно, у них там, в Таллине, хороших конфет – завались. Однако дорог не подарок, а внимание!

Любил иногда Сергей Афанасьевич так вот, по-отечески грубовато, поучать подчиненных. Оказывать, так сказать, внимание. Заодно про любовную связь напомнил, что для работников прокуратуры не комильфо… Специально Марту упомянул, чтобы понял Алтуфьев – он полностью в руках начальника, чтобы не забывал! Так Владимир Афанасьевич и не забывал. Тут забудешь!

Именно за связь с Мартой (коллегой по службе) его когда-то вынудили уйти из Нарвы, хорошо, удалось перебраться в Тянск, могли и вообще из системы вытурить. А так… только в специальном звании понизили да «заморозили» кандидатский стаж в партию. Да и без того вполне можно было обойтись – в конце концов, Алтуфьев к тому времени уже развелся, да и Марта была свободной, с оставшейся от распавшегося брака маленькой дочкой Ингой, которой нынче уже исполнилось целых пять лет. После вынужденного ухода Владимира Марта тоже не осталась в Нарве, перевелась в Таллин – помог дядюшка.

Они встречались, а как же! Переписывались, перезванивались, Алтуфьев частенько ездил в Таллин поездом, но чаще автобусом – серебристым, похожим на воздушный лайнер «ЗИЛ-127» или «Икарусом». Не любил поезда.

И все же это было как-то… не по-людски, что ли. Он – в Тянске, под Ленинградом, она – в Таллине. Надо бы как-то решить вопрос… Правда, Владимир Андреевич хорошо себе представлял, что эстонка Марта Яновна Кюйд в Тянск не поедет, да и не приживется… Придется самому перебираться, но для этого надо здесь себя зарекомендовать, показать умелым работником и вместе с тем не перегнуть палку – кто же отпустит хорошую «рабочую лошадь»? И тут весьма кстати оказалась завязавшаяся два года назад дружба с личным составом Озерского отделения милиции – с инспектором уголовного розыска, с участковым и – немного – с техником-криминалистом Африканычем, Теркиным. Дружба эта товарищу прокурору очень даже не нравилась. Так ведь правда и есть – не дело прокурорскому следователю со всякими там операми-участковыми якшаться! Так что когда дело дойдет до перевода…

– Владимир Андреевич, ты слышишь меня там?

– А? Да-да, конечно…

– Так я о чем толкую. Вот уже очень скоро, буквально на днях, город Ленинград будет награжден звездой Героя. И под это дело… В общем, не тяни Володя, дерзай! Помощь нужна – звони в любое время.

«Эх, Хренков, Хренков, бедолага. – Повесив трубку, следователь задумчиво покачал головой. – Похоже, снова попал ты в жернова»…

Конечно, Хренков в гневе мог девчонку толкнуть, запросто… Но потом сам бы и покаялся, с повинной бы прибежал… если бы заметил, что девушка – того… С другой стороны, тут еще изнасилование. Вот уж этим Хренков точно бы не стал заниматься! Тем более с Тамарой он всерьез дружил… Еще и шестая неделя беременности. Интересно, знал об этом Хренков? Сказала ему Тамара?

С другой стороны, Хренков мог толкнуть и уйти, не оглядываясь, пьяную гордость свою выказать. А тут кто-то шел мимо, видит, девчонка молодая красивая, вроде как без сознания… Кинулся помощь оказывать, да с собою не совладал – разные есть люди! Мерзко, конечно, но вполне возможно. Вон фашисты какие мерзости творили.

На машинный двор Алтуфьев послал опера, сам же поехал в морг, за экспертизой. Ну и так, с Варфоломеичем неформально потолковать.

– У них в девять собрание, – напомнил Ревякину следователь. – В гараже никого не будет, так ты там пошарь… Впрочем, что я тебя буду учить-то?

И впрямь…

Варфоломеича в морге не оказалось – уехал в Тянск, бюро судебно-медицинской экспертизы именно там и располагалось, не в Озерске же! В Озерск эксперт лишь приезжал пару раз в неделю или вот по таким срочным делам.

– Только что уехал, – развел руками тщедушный санитар, юноша в грязно-белом халате и больших роговых очках. –