Наталья Борохова - Звездный час адвоката Страница 42

– Ты не можешь так со мной поступить. Ты же любишь меня!

– Я люблю тебя, но я люблю еще и горы.

Ах, эти горы! Вот когда я возненавидела их лютой ненавистью. Проклятые снежные вершины, которые как магнитом тянут к себе наших мужчин, оставляя нас у своего подножья, слабых и смиренных!

– Я пойду с тобой, – заявила я, и внезапно мне стало весело. Что может быть проще – взять отпуск за свой счет, объяснив окружающим, что пребывание в горах необходимо мне для написания книги? Это будет даже забавно! Никому не придет в голову подозревать меня, а я целый месяц смогу провести с Ояром в замечательных местах, где мне не приходилось бывать.

– Не говори ерунды! – сказал он. – Туда идут профессионалы. Новичкам там не место. Мне некогда будет подтирать твои сопли.

Ах, вот оно что!

– А Ольга пойдет с тобой? – спросила я.

– Да. Она идет. Но вовсе не со мной, а сама по себе.

– Значит, там вы будете рядом?

– Да, но это ничего не значит, – сказал он, притягивая меня к себе. – Вот увидишь, экспедиция закончится, и я опять буду с тобой.

Не помню, как пережила я этот месяц. Дав себе слово быть мужественной, я планировала завершить давно заброшенную книгу, поправить дела на работе, где на меня уже стали поступать жалобы. Но стоило ему захлопнуть дверь, уйдя в ночь, как я села на пол и просидела так два часа, пока, наконец, не вспомнила, что меня ждут дома. Ботаник не доставал меня расспросами, двигался почти бесшумно, прислуживая мне, как самая лучшая, вышколенная горничная. А я, свалившись в постель, так и провалялась в ней несколько суток, жалуясь на неопределенные недомогания – то ли в области сердца, то ли в области головы. Зажигая по вечерам в кабинете свечу, я рассеянно смотрела на кипу листов с поправками для новой книги, и мне хотелось, поднеся к ней огонь, мигом подпалить весь этот бумажный мусор, превратив его в горстку пепла. Я начала курить, к ужасу моей мамы, и находила в этом какое-то странное удовлетворение, как подросток, который делает что-то из чувства противоречия. А однажды, в присутствии каких-то наших знакомых, я на спор выпила стакан водки. Они хлопали в ладоши, не веря своим глазам, и только ботаник смотрел на меня так, словно понимал, зачем я это делаю. Понятное дело, я не стала ему исповедоваться, да и что могла бы сказать блудная жена своему верному мужу?

Дни длились, словно им не было конца. Недели тянулись, как месяцы, и мне казалось, что лицо мое покрылось морщинами от слез, а он не возвращался. Истекали все назначенные сроки, я казалась взвинченной до предела, все валилось из рук. Я стала такой нервной, что обычный телефонный звонок ввергал меня в ступор. Мне казалось, это звонит он. И вот однажды, когда на вишни за окном уже опустился непроглядный туман, к моему дому подъехала машина. Я была так неосторожна, что, игнорируя изумленный взгляд ботаника, в чем была, в халате и домашних тапочках, выбежала на крыльцо. Но я ошиблась. Там меня ждал не Ояр…

Глава 18

– Садись, – сказала Ольга, распахивая дверцу. – Надо поговорить.

Я покорно села, не чувствуя страха или раскаяния. Сердце в моей груди пело. Значит, они вернулись!

Ольга рванула с места, и мы, закружившись в знакомом лабиринте улиц, выехали на дорогу, ведущую из города. Она молчала, а машина мчалась вперед. Ольга не снимала ноги с газа и все повороты срезала под острым углом. Я вжалась в сиденье и глядела на дорогу прямо перед собой.

Мы свернули на шоссе, пройдя на волосок от идущего впереди автомобиля. Вскоре слева показалось озеро, мрачное, как бездна, и мы, спустившись с пригорка, подъехали к самой его кромке.

Она поставила машину на ручной тормоз. Судя по всему, это и был наш пункт назначения. Я с опаской поглядывала в боковое стекло, отыскивая малейшее оправдание нашего пребывания в этом месте в столь поздний час. Ночь была темной и ненастной. Казалось, мы находились на краю света, вдали от домов и дорог. Где-то слева высилась темная громада леса, упирающаяся острыми зубцами деревьев в ночное небо. Прямо было озеро, мрачное и неприветливое, такое, каким оно бывает в самом конце ноября, когда пронизывающий ветер гонит белые барашки волн к берегу. Высокие, в рост человека, заросли камыша, склоняясь под его неистовыми порывами, тихо шурша, касались машины. Мне было не по себе.

– Лучше бы ты об этом мне рассказала сама, – голос ее прозвучал глухо, а может, он просто терялся в шуме ночного ветра.

– О чем ты говоришь? – спросила я, прикидываясь дурочкой, хотя уже прекрасно поняла, о чем пойдет речь.

– Прекрати! – прикрикнула она, и я осеклась. – Ояр рассказал мне все, а это должна была сделать ты, моя подруга!

– Послушать тебя, так я совершила преступление, – несмело возразила я. – Каждый день люди встречаются и расстаются, заключают браки, изменяют друг другу, находят новую любовь и – в большинстве случаев – не делают из этого драму.

– Так оправдать можно даже предательство!

– А кто кого предал?

– Ты предала нашу дружбу. Я познакомила тебя с Ояром, когда сама была от него без ума. Я доверила тебе самое сокровенное – свою любовь! И что же получила взамен? Ты поступила, как дешевая беспринципная девица – просто увела мужика прямо у меня из– под носа!

– Прости, но я просто полюбила его! – сказала я, отыскивая себе оправдание. Камыши за окном качали темными головами, должно быть тоже не веря в любовь с первого взгляда.

– Но я-то любила его еще до тебя! – стукнула Ольга рукой по рулевой колонке, и машина отозвалась протяжным гудком.

– Я любила его всегда, – возразила я. – Еще тогда, когда он жил в моей книге. А еще раньше, в детстве, я гладила его изображение на рекламной листовке и говорила, что когда-нибудь он будет моим.

Ольга посмотрела на меня с изумлением. Должно быть, она пыталась понять, издеваюсь я над ней или же просто несу чепуху. Должно быть, на моем лице отразилась только чистота помыслов.

– Нет, я говорю с чокнутой! – воскликнула Ольга. – Какой роман! Какие сигаретные обертки! Мы говорим сейчас о реальном человеке из плоти и крови. Твои литературные образы здесь ни при чем!

– Но Ояр тоже полюбил меня, – выложила я свой последний и самый главный козырь. – Я не тащила его за собой насильно.

Ольга замолчала, глядя в черноту за ветровым стеклом. Будь она такой, как все, она бы зарыдала, выдавая слезами свое бессилие и злобу. Но она просто смотрела в ночь, словно ответ на мучивший ее вопрос «почему?» терялся там, во мраке.

– Ботаник уже знает? – спросила она меня вдруг.

Я пожала плечами:

– Я ему не говорила. Зачем?

– Действительно, зачем он тебе? – Она горько усмехнулась. – Ты хорошо устроилась, подружка! Вечера проводишь с любовником, ночи даришь мужу. Один обеспечивает тебя любовью и романтикой. Другой – готовит для тебя ужин и греет тебе постель. Не слишком ли много ты на себя взяла?

– Хочешь исправить положение, подружка? – спросила я ей в тон. – Хочешь раскрыть глаза ботанику? Ну что же, валяй.

Она сняла машину с тормоза и, ловко развернувшись на крохотном пятачке, выехала на дорогу.

– Ты поступила подло, – сказала она. – Но я не собираюсь отвечать тебе сторицей. Жизнь – справедливая штука. Вот увидишь, она еще вынесет всем нам свой приговор. Каждый получит по заслугам!

Я молчала, глядя на огни затерянного во мраке города. Конечно, в ту ненастную ночь, когда мое сердце пело в груди, предчувствуя скорую встречу с Ояром, я и не предполагала, что слова подруги станут пророчеством.

…Когда радость встречи понемногу улеглась и мы оба насытились друг другом, Ояр в одно из наших свиданий поставил вопрос ребром:

– Ты должна от него уйти. Так больше продолжаться не может.

В тот момент я тихо блаженствовала, витая где-то между небом и землей, и поэтому слова Ояра прозвучали для меня далекой музыкой.

– О чем ты, дорогой? – проговорила я, не открывая глаз.

– Я говорю о твоем муже, – терпеливо пояснил он. – В горах я долго думал и решил, что положение любовника меня не устраивает.

Наконец-то я поняла, что он говорит серьезно, и, подскочив на кровати, уставилась на него во все глаза:

– Постой-ка, но это все как-то неожиданно. Я не могу просто так взять и уйти! Он, как ни верти, мой муж… В конце концов, что скажут родители? Так ведь не делается…

– А ты научи меня, как делается, – предложил он.

– Ну… – Я выразительно пожала плечами, поскольку не имела представления, как разрешаются подобные неурядицы. – А чего тебе вообще не хватает?

Он взял мое лицо в свои огромные руки, заглянул в глубину моих глаз. У меня перехватило дыхание.

– Мне не хватает тебя, – сказал он. – И я не собираюсь делить тебя с твоим мужем. Я люблю тебя и не хочу довольствоваться жалкой половинкой счастья…

Я слушала его и понимала мужчин, которые от подобных слов своих подружек впадают в панику. Конечно, я любила Ояра и признавала справедливость его притязаний, но меня пугала необходимость круто менять свою жизнь, делая полный разворот на месте. До этого момента я тихо и беззаботно существовала в своем уютном мирке, где для каждого человека и каждой вещи было свое место. Не слишком-то страдая от угрызений совести, после работы я бежала к любовнику, затем, понимая, что время свидания истекло, возвращалась к мужу. Разумеется, мне привычно было осознавать, что ботаника я не люблю и живу с ним по необходимости или по привычке, но вот когда пришла пора сбросить его, как ненужный балласт, я вдруг почувствовала какую-то неуверенность.