Анатолий Степанов - День гнева Страница 42

- Хотите угадаю, что вы хотите мне сказать? - перебил Смирнов.

- Попробуйте.

- Вы хотели сказать, что такого субъекта, как трудовой народ, в границах России не существует. За семьдесят пять лет многому научили большевики россиян: воровать, врать, предавать, махать на все рукой, петь бодрые песни, строить каналы и никому ненужные железные дороги, терпеть самых немыслимых правителей, пьянствовать... Да нет, пожалуй, пьянствовать россияне до большевиков научились. И от одного только они отучились богоизбранный народ: от желания и умения работать на себя, не разбиваясь. Я угадал?

- Угадали.

- Хотите знать почему?

- Хочу.

- Потому что и сам так думаю.

- Вы ненужно умны для сыщика, Александр Иванович.

- Ум никогда не бывал чрезмерен.

- Не скажите. Лев Толстой считал, что слишком большой ум отвратителен.

- Ошибка классика, - вынес вердикт Смирнов, взял в правую руку пустую бутылку и горестно посмотрел на нее. - Еще двести пятьдесят и все. Как ты, гебист?

- Я - как все, - дал согласие Зверев и рассмеялся.

- Но перед получением большого удовольствия небольшое деловое отступление. Так, чистая формальность. - Смирнов вытащил из внутреннего пиджака фотографию и протянул ее Звереву. Чем черт не шутит, может и пофартит. - Вы не знаете этого человека?

Зверев посмотрел на фотографию, посмотрел на Смирнова, быстро ответил:

- Майор Майоров.

- Не понял, - в растерянности признался Смирнов.

- Майор КГБ. Владимир Майоров.

- Господи, неужто повезло? Вы его хорошо знаете?

- Должен вас огорчить: совсем не знаю.

- Как же так? - огорчился Смирнов.

- Я его совсем не знаю, - повторил Зверев. - Сегодня я по пенсионным делам был в конторе. Они меня своей пенсии лишили, а для общегосударственной - справки нужны. Так что пришлось им меня в их осиное гнездо впустить. Иду я так себе через нужный вестибюль, а на столбе извещение с фотографией. Фотография, естественно, другая, но объект один и тот же. А извещение с прискорбием извещало о том, что майор Майоров, видный сотрудник, трагически погиб в автокатастрофе.

- Марат Палыч! - оглушительно крикнул Смирнов. - Будь добр, двести пятьдесят и счет!

- Я все время мучился, что наше сиденье здесь напоминает. И вспомнил наконец, - облегченно сообщил Зверев. - "Бриллиантовая рука" - Миронов и Никулин в ресторане. Помните?!

- А я оттуда и цитирую, - обиженно признался Смирнов и, внимательно пронаблюдав за тем, как Марконя налил в рюмки из принесенного графинчика, как поставил графинчик на стол и как удалился, предложил:

- Выпьем за упокой черной души майора Майорова.

- Выпьем, если только для дела нужно, - условно согласился Зверев.

Безсловно и с охотой выпили.

- Они, вы считаете? - спросил Зверев, понюхав черную корочку.

- Без сомнения. Этот майор был единственным человеком, через которого я мог нащупать их. Они не знали, что я вышел на него, но просто предположили такую возможность. И майор ушел в мир иной.

- Серьезные ребята, - задумчиво сказал Зверев.

- Грязные убийцы, - поправил его Смирнов. - Ублюдки. Ваши бывшие сослуживцы, - и предупреждая возможные словесные эксцессы, быстро спросил: - По вашему разумению, какое управление действует в данном случае?

- Могут этим заниматься три управления, по крайней мере.

- И девятка в том числе?

- И девятка в том числе.

- Игра в три листика, - без воодушевления заметил Смирнов.

- А вы что, собираетесь дальше играть? Ведь после сегодняшнего разрыва с Игорем Дмитриевичем вы без рук и без ног остались.

- Без рук, без ног, на бабу - скок, - не согласился с пессимистической оценкой положения дел Смирнов. - Счета выписаны до послезавтра включительно. Так что у меня полных два дня. Горячее не будем?

- Не будем, - решил Зверев. - Закусками напихались.

Расплатившись, уже перед окончательным подъемом Смирнов задал последний вопрос:

- Витольд Германович, как на духу: кто им стучал, вы?

- Не я, - побледнев, коротко ответил Зверев.

Смирнов поверил и поэтому попросил прощения:

- Извините.

45

Сырцов сказал:

- Василий Федорович свалил, Александр Иванович.

- За бугор, - завершил фразу Смирнов, ничуть не сомневаясь в истинности концовки. Поджал губы, выпучил глаза - размышлял. И, к сожалению, ничего не выдумал кроме бессмысленного: - Такие пироги.

- Что делать будем, Александр Иванович? - теребил нетерпеливый Сырцов.

- Не могу я тебя послать в заграничную командировку, Жора.

В комнате, которую выделил им в своей штаб-квартире англичанин Коляша, было все, что необходимо для успешного функционирования современного офиса: телефон, факс, компьютер. Но ничем, кроме телефона, они, сявые, не пользовались. Вот и сейчас сидел Смирнов перед компьютером и тупо пялился в темный экран.

- Я и не прошусь, - заметил гордый Сырцов. - Но ведь необходимо что-то предпринять! Концы рвутся один за другим.

- Вот именно, - согласился Смирнов. - Как ты считаешь: они могут кончить нашего партийного вождя?

- Маловероятно. Знамя.

- Святое ленинское знамя, - пропел Смирнов и, кончив петь, согласился: - Скорее всего ты прав, мой юный друг!

- Чего это вы развеселились? - даже испугался такой перемене в настроении начальника Сырцов.

- Все сходится, голубок ты мой, сизокрылый!

- Что сходится? - недоумевал Сырцов.

- Все, - исчерпывающе ответил Смирнов и, чтобы больше не касаться этой темы, распорядился: - С этой минуты, Жора, ты как бульдог, вцепляешься в задницу Юрия Егоровича и не отпускаешь его ни на минуту. Фиксируешь все его встречи, я прошу тебя твердо запомнить, - все! Слово, перемолвленное в троллейбусе, более чем секундное стояние рядом с кем-то, случайное столкновение с прохожим, бабка, дающая бумажные салфетки в платном сортире, облагодетельствованный им нищий в подземном переходе, продавщица в киоске - все и вся тщательнейшим образом проверяется. И обо всем, естественно, докладывается мне.

- Вы меня учите? - индифферентно спросил Сырцов.

- Учу, - подтвердил Смирнов. - Потому что ты зеленый, а я зрелый.

- Нам бы слезы лить, а вы ликуете. С чего бы это?

- Тебе не понять.

- Это почему же? - все-таки обиделся Сырцов.

- Я же тебе сказал: зеленый ты еще.

46

Особнячок в Замоскворечье стал еще краше. Видимо, основательно отремонтировали с применением импортных стройматериалов. Любуясь особнячком, Смирнов проскочил стоянку, и пришлось делать разворот "все назад" на малом пятаке. Лихо получилось, самому понравилось. Вылезши из "Мицубиси джипа" в отличном настроении, Смирнов отстраненно рассмотрел серо-стального красавца. Хороша машина, ничего не скажешь. Жаль только, что скоро расставаться.

- В приемной секретарша, не та, что была, другая - еще более строгая и еще более длинноногая - спросила, улыбаясь, как акула:

- Вы договаривались с Александром Петровичем о встрече?

- Никак нет, мадемуазель! - гаркнул Смирнов.

- Мадам, - уже без улыбки поправила секретарша. - Тогда придется вам подождать пока визитер, с которым сейчас беседует Александр Петрович, покинет кабинет. Лишь после этого я смогу узнать у него сможет ли он сегодня вас принять.

- Угу, - согласился на эти условия Смирнов, сел на указанный протянутой ладонью секретарши стул, растопырился, как на гинекологическом кресле, меж ног поставил знаменитую свою трость, на ее крюк положил подбородок и стал во все глаза рассматривать строгую очаровашку. Замечательное у него было настроение.

- Вы меня смущаете, - заметила секретарша.

- Миль пардон, - сегодня Смирнов беседовал исключительно по-французски. - Но нет сил глаз оторвать. Честно, мадам.

Делал кульбиты, чтобы озадачить. Добился: озадачил.

- Вы по какому вопросу к Александру Петровичу? - спросила она только для того, чтобы скрыть некоторую свою растерянность.

- Да по личному! Мы с ним давние кореша. Вы только скажите ему, что Санятка Смирнов в предбаннике, и все будет хоккей!

- Скажу, - очаровашка, придя в себя, сообщила об этом весьма презрительно.

Из кабинета вышел посетитель, именуемый здесь визитером, сонным взором презрительно оглядел Смирнова, невнятно пробормотал нечто вроде "всего хорошего" и удалился с гордо поднятой головой.

Секретарша обеими ладонями осторожно потрогала свою прическу проверила все ли в порядке, встав, обеими же ладонями оправила мини юбочку, демонстративно не принимая во внимание нахальный взгляд Смирнова, направилась в кабинет и, почти не задержавшись в нем, вернулась.

- Александр Петрович просит вас зайти, - объявила она, интонацией не одобрив либерализм своего шефа! Смирнов кряхтя встал и, проходя мимо секретарского столика, легким движением погладил ее по головке. Возмутиться секретарша не успела: Смирнов уже был в кабинете.

Большая честь оказывалась этому визитеру - хозяин кабинета приветствовал его, выйдя из-за стола. Смирнов, подумав, пожал ему руку.