Галина Романова - Миллион причин умереть Страница 43

– Нет. – Толик попытался качнуть головой, и тут же боль набатом ударила по вискам. – Не помню.

– Тебя нашли в доме этой... Ольги. – Она брезгливо поморщилась и укоризненно полоснула по нему взглядом. – Не нужно было тебе туда ходить. Разговоры теперь пойдут по городу.

– Какие разговоры? – не сразу понял он, мысленно уже расставшись со своей нареченной.

– Ну, о нас с тобой и об этом происшествии. На работе шептаться начнут. Тебе не нужно было туда ходить, Толенька. Не нужно. – В голосе ее отчетливо проступили нотки неудовольствия. – Мы без пяти минут муж и жена, а ты отираешься в ее подъезде. Что ты там делал?

«Знал бы я... – подумал Толик и печально вздохнул. – Ничего об этом дне не помню. Ничегошеньки. Зачем-то я туда пошел? А? Зачем? Что-то, наверное, увидел, раз меня по голове так приложили. Не могли же просто так из хулиганских побуждений лишать человека жизни, или там из тривиальной ревности. Нет, что-то было там. Вот только бы вспомнить...»

– Толик! – Танька уже без стеснения требовала к себе внимания. Плевать ей было на то, что человек только-только выкарабкался из небытия. Ей нужно было дознаться, докопаться непременно: с чего это ее любимый буквально накануне свадьбы потащился к своей несостоявшейся пассии. – Объясни!

– Не могу, – выдохнул он через силу и теперь уже плотно смежил веки, давая ей понять, насколько устал.

– А ты попытайся! – визгливым шепотом потребовала Танька и принялась ходить по палате, благо одна-единственная койка и тумбочка в ней позволяли совершать подобный демарш. – Я стараюсь, стараюсь, а ты!..

Начинается!!! Лучшего времени было не сыскать. Голову словно тисками сдавило, а она со своими придирками. Что он мог ей сказать сейчас? Что, невзирая на все угрозы и ее деньги, расстается с ней? Так заверещит пуще прежнего, а ему недосуг ее выслушивать. Спать очень сильно захотелось. Да и в голове, помимо сильной боли, появился какой-то звон. Пронзительный такой, тонкий. Перед закрытыми глазами замелькало что-то, закрутилось. И не воспоминания вовсе, нет. Какие-то мозаичные фрагменты, которые ему все никак не удавалось сложить в целое. Шум, вой, грохот...

– Толя!

Воистину у бабы нет ни малейших намеков на жалость и сострадание! Ничего не хочет понять: что ему плохо, что очень хочется спать, что совсем не хочется ее видеть...

– Толя! – Танька без зазрения совести громыхнула по полу железными ножками больничного стула и вновь уселась у него в изголовье. – Послушай меня.

– Я устал, – еле смог выдавить он из себя, нисколько не кривя душой против правды. – Оставь все до лучших времен.

– Я бы с радостью, милый, но времени нет! Мы можем опоздать, понимаешь?!

– Куда? – Шепот его становился все более невнятным, что, впрочем, не сказалось на ее желании докопаться до истины.

– Как куда?! Он может опередить нас! Он уже начал это делать!!! – Ее некрасивое лицо исказилось гримасой ужаса, сделавшись абсолютно отталкивающим. – Открой же глаза, наконец!!! Нашел время умирать, мать твою!!!

Нормально, да?! Толик, конечно же, не был придурком и, невзирая на полученную травму, понимал всю подоплеку ее ужаса. Но нельзя же быть такой безжалостной, в конце-то концов! Он едва богу душу не отдал, истекая кровью на холодном полу в подъезде, продуваемом всеми ветрами...

Так-так-так... Откуда он знает о крови? Ему еще никто и ничего не успел сказать, а ощущение есть. Ощущение или воспоминание? И этот холод промозглый... Неужели он действительно все это помнит? Тогда должно быть что-то еще. Что-то, подвигающее его к разгадке. Этот грохот или стук. Было что-то еще, кроме сильного удара по затылку. Какой-то звук, то нарастающий, то почти исчезающий... Нет, вспомнить не удается. Только темно-багровые пятна перед глазами. Рваные кровавые пятна и сильная боль...

– То-о-оля, – с мерзким подвыванием заканючила Танька, приблизив губы к его уху. – Ты хоть что-нибудь помнишь?! Ну... Кто это был?!

– Нет, не помню, – одними губами ответил он, так и не открыв глаз. – Ничего не помню. Какое это имеет значение для тебя?

– Не будь идиотом, дорогой. – Голос ее мгновенно наполнился властной жесткостью. – Я же предупреждала тебя! Я говорила, что он не даст нам возможности пожениться. И что твоя жизнь в огромной опасности. Теперь-то ты мне веришь?!

Он оставил ее пламенную речь без комментариев.

– Мы должны действовать, и немедленно! – не думала униматься Танька. – Мы должны опередить его!

– Кого, господи ты боже мой?! Кого?! Оставишь ты меня когда-нибудь в покое?! – Добавить что-нибудь более резкое он не решился, здраво рассудив, что для этого время еще наступит.

– Посмотри на меня! – с чувством произнесла Танька, словно смотреть на нее было приятнейшим занятием. Но Толик, невзирая ни на что, подчинился, в глубине души надеясь, что с этой просьбой иссякнут ее садистские приемы взывать к его больному разуму. – Смотри и слушай!.. Мне нужно только твое согласие. Только согласие и ничего более. Мне продолжить?

– Валяй...

– Толя, поскольку твоя жизнь и мое благополучие в опасности... – Последовала трагическая пауза и затем несколько необычное для подобных обстоятельств заявление. – Мы должны пожениться как можно быстрее.

Он, если честно, ожидал чего угодно: предложения к бегству (хотя оставлять состояние на попечительство алчного папаши – не слишком ли круто для него), попытки уложить папочку на обе лопатки путем какого-нибудь компромата, и, наконец, с ним всегда можно было бы разобраться его же методами. То бишь шарахнуть по голове чем-нибудь тяжелым. И хотя у Толика не было твердой уверенности в том, что последнее с ним сотворили с попустительства Якина Святослава Ивановича, дать папе по кумполу он счел бы более разумным, чем поспешное бракосочетание.

– Таня, – хрипло выдавил он, впервые за время ее визита назвав ее по имени. – Зачем спешить?

– Затем! Тебя что, последнего разума лишили! Затем, чтобы вступить в права наследования побыстрее и чтобы ты стал наконец неуязвимым!

– Он может убить меня в тот момент, когда я буду надевать кольцо тебе на палец, – попробовал он ее урезонить. – И тогда твои права останутся прежними.

– Нет, милый, нет. Вдовствующей я буду иметь полное право на наследство. – Она вдруг покраснела, поняв, что сказала что-то неподобающее, и, желая сгладить впечатление от нечаянно вырвавшихся слов, игриво проворковала: – А ты что, не хочешь? Не хочешь на мне жениться?!

О! Господь свидетель, насколько велико было искушение выплюнуть ей в лицо меткое короткое междометие, мгновенно сумевшее бы расставить все по своим местам. Но что-то заставило его промолчать. И это была не обычная трусость, которая ранее очень часто определяла его мысли, поступки и речи. Нет, это было нечто, еще не оформившееся в сознании. Нечто весьма и весьма укладывающееся в ту логическую схему, маленькие фрагменты которой начали складываться в его мозгу.

И Толик счел за лучшее равнодушно обронить:

– Как хочешь!

– Завтра же! Завтра я притащу сюда кого-нибудь из работников загса для оформления всех нужных документов. Тебе нужно будет лишь подписать пару бумажек, и все. Я тебя люблю, пока...

Она даже не удосужилась снизойти до прощального поцелуя. Спросить о нуждах и потребностях прикованного к кровати жениха. Просто заручилась его согласием на скоропалительное бракосочетание, помахала от двери ручкой и упорхнула.

Ему же оставалось лишь ждать. Ждать полного и скорейшего выздоровления (если это ему позволят). Абсолютного возвращения памяти (если последняя не сыграет с ним злую шутку, преподнеся какой-нибудь мерзкий сюрпризец). И уповать на всевышнего в вере своей, что-де воздастся всем по заслугам...

Глава 20

– Сергей Анатольевич? – Приятный мужской баритон, разбудивший его среди ночи, не способен был вызвать раздражение, но не мог и не насторожить. – Это вы?

– Да, да, я слушаю, а кто говорит? – Молодой сыскарь машинально пошарил по прикроватной тумбочке, пытаясь найти кнопку настольной лампы, а заодно и проснуться.

– Это ваш тезка и коллега, – спокойно пояснил мужчина. – У нас с вами есть одна общая проблемка...

– Да, да! Черт, извините, ради бога. Спросонья и все такое. – Кнопка наконец нашлась, и через мгновение мягкий уютный свет выхватил из темноты широченную кровать и на другой ее половине супругу, укрывшуюся с головой одеялом. Следователь чуть понизил голос: – Как у нас обстоят дела?

– Гм-м, вообще-то я думал, что этот вопрос я задам вам. И еще больше надеялся, что получу исчерпывающий ответ.

– Ох, черт. – Сергей выдвинул верхний ящик тумбочки и достал пачку сигарет. – Конечно, конечно. Я не спал целые сутки, ориентироваться тяжеловато. Извините, коллега.

– Итак... Он на месте?

– Да, он здесь. Как мы и предполагали.

– Она его видела?

– Более того, – Сергей зажал трубку между плечом и ухом, бросил очередной опасливый взгляд назад и, не удержавшись, все же закурил. – Она не сдала его.