Валерий Еремеев - Опасная охота Страница 43

Джип останавливается в десяти шагах от меня. Дежурное освещение салона позволяет мне увидеть преследователей. Кажется их четверо. Трое выползают наружу, а последний остается за рулем. Мотор он не глушит. Осматривая издалека остатки нашего тарантаса, они совещаются накоротке, потом начинают осматривать окрестности. Взяв поудобнее в обе руки револьвер и затаив дыхание, жду, когда они поравняются со мной. Они идут тесной группой и это их большая ошибка, вторая за сегодняшний вечер, после того, как они врезались в мусорный ящик. Я не знаю, успею ли уделать всех троих сразу. Для начала надо разобраться с теми, у которых автоматы.

Я успеваю выстрелить два раза, когда третий, видя, как рушатся его спутники, соображает, что случилось, несколько раз бьет наугад из пистолета в моем направлении и прыгает в другую сторону дороги в поисках укрытия. Спрятаться он не успевает потому, что из-за противоположных кустов грохает выстрел и он скрючивается на обочине. Стрелял Игорь. Словно камень с плеч — живой. Сидящий за рулем джипа врубает заднюю скорость и начинает разворачиваться. Я поднимаюсь и бегу в его направлении. Вижу, как Сорока тоже выскакивает на проезжую часть и два раза стреляет. Мертвый водила вываливается из незапертой двери, и я поспеваю как раз вовремя, чтобы занять его место и затормозить. Не хватало, чтобы и эта телега разбилась!

— Эти готовы, — кричит Сорока, рассматривая валяющихся бандитов. — Ребята на службе рассказывали, как ты стреляешь, но я не верил, думал, что это все лапша.

— Ради Бога, давай об этом после. Нет сейчас времени на воспоминания. Где Беднов? Он успел выскочить?

— Да, но, кажется, его зацепило.

Ругнувшись, выбрав для этой цели из широкого ассортимента матюков, коим так богат русский язык, самое простенькое словосочетание (на более сложные нет времени), иду к раненому.

Беднов живой, но его состояние оставляет желать лучшего. Кроме травм, полученных при падении, у него еще, по меньшей мере, два пулевых ранения. Одно в области грудной клетки, недалеко от сердца. Но, несмотря на все, он еще в сознании.

— Говорить можешь?

Ответом мне лишь слабый стон.

— Где вы спрятали женщину?

Он опять только стонет.

— Сейчас мы окажем тебе помощь и доставим в больницу со всей возможной скоростью, клянусь тебе. У тебя еще есть шанс выкарабкаться. Только скажи, где она?

Молчание. То ли не может, то ли не хочет говорить.

— Если говорить трудно, хоть намекни, Беднов. Ты сам подумай, они ведь и тебя хотели убить вместе с нами. Если бы тебя освободить собирались, разве стали бы стрелять? Они же изрешетили всю машину. Я думаю, что это твой депутат говенный. Он не полностью доверял тебе, поэтому в твоем окружение был кто-то, который наблюдал за тобой и докладывал ему о каждом твоем шаге. Когда мы взяли тебя, он нашел способ сообщить все Федорову и тот приказал убрать тебя. Неужели ты не можешь этого понять?

Его окровавленные губы приходят в движение, как будто что-то говорит, только я ничего не слышу.

— Я не слышу, повтори еще раз, — прошу я и наклоняюсь почти вплотную к его лицу.

— Че, — улавливаю я чуть слышный звук.

— Что? Не расслышал.

— Че…

— Чезаре? — догадываюсь я. — Она на фабрике «Чезаре»?

Он чуть заметно кивает.

— Хорошо. Я все понял, — говорю ему, потом обращаюсь к стоящему тут же Игорю. — Попробуй остановить кровь, а я подгоню джип ближе.

Подбегая к автомобилю, улавливаю в ночной атмосфере звуки, очень напоминающие песню милицейских сирен. Надо спешить. Тут мне приходит в голову, а не пора ли мне избавиться от револьвера и сам думаю, что пора. Для визита на фабрику «Чезаре» у меня есть волына Беднова. Револьвер уже достаточно пострелял за эту ночь. Достаю его и кидаю в сторону речки. Именное оружие светлой памяти чекиста Пакина булькает в темную воду. Туда же летит и мобильник Гливанского. Звуки сирен между тем слышны все ближе и ближе.

Возле машины появляется Игорь и сообщает, что Беднову мы уже ничем не можем помочь. Он умер.

Перед тем как сесть в машину, Сорока, внимая моему совету, избавляется от своего «Смит и Вессона». Если что, у него есть табельное оружие.

Мы объезжаем весь микрорайон кругом, стараясь выбирать наименее посещаемые милицейскими патрульными машинами окраинные улочки, пока не выруливаем на широкое шоссе. Нужно как можно быстрее добраться до фирмы «Чезаре» пока еще жива Маргарита. Я говорю Игорю, что на тачке с помятым боком и оставленными пулями дырками мы много по городу не наездим. Он согласен со мной и говорит, что недалеко от остановки трамвая, на которой я сошел, направляясь к Харину, он, когда следил за мной, оставил свои «Жигули».

— Ты покрышки на колесах давно менял? — спрашиваю.

— Давно. А что? — настораживается он, — На моих колесах особо не налихачишь. Но я надеюсь, что погони на сегодня уже закончились.

— Да я не об этом. Это даже хорошо, что резина старая. Раз старая, значит все колеса твои целые. Понял?

— Понял.

— А машина хорошая?

— Хорошая, «семерка», на ней еще ездить и ездить.

— А вот это плохо. Раз хорошая, то ее может там уже не быть.

— Типун тебе на язык, Лысков, — ворчит Сорока, но тут вдруг спохватывается. — Осторожно, впереди пост, видишь.

Видеть то я вижу, а что толку? Сворачивать в сторону уже поздно. Опоясанный с ног до головы белой светоотражающий портупеей инспектор делает нам знак остановиться. Выполнять приказ я не собираюсь, но чтобы сбить его с толку и выиграть время слегка сбрасываю скорость и включаю левый поворот. Сорока заметно волнуется. Понятное дело ему не очень хочется, чтобы его начальство узнало, что он раскатывается по ночному городу в побитом джипе, на который ни у него, ни у меня нет документов.

Поравнявшись с постом, я снова увеличиваю скорость и через несколько секунд менты растворяются в туманной дали, как будто это были и не менты вовсе, а так привидения Касперы. Понимая все-таки, что за нами уже несется очередная погоня и впереди будут другие патрули, коим уже сообщены все реквизиты этой тачки, я сворачиваю в один из проходных дворов, выключаю мотор и тушу фары. Быстренько удалив с джипа следы нашего в нем присутствия, мы весь дальнейший отрезок пути проходим пешком, благо идти уже не далеко. Сорокин «ВАЗ-2107» находится в том состоянии, в котором он и был оставлен, что не может не радовать его хозяина.

Наступает его очередь крутить баранку. Я же блаженно откидываюсь в кресле и закуриваю. Можно немного расслабиться, тем более, что я все равно не знаю, где находиться эта пресловутая «Чезаре».

Глава 12

Офис фабрики находиться в конце узкой улочки с глубокими выбоинами на асфальте и одним единственный целым фонарем. Сам я здесь ни разу не был, но Сорока и без меня знает нужное направление движения.

Богато оформленный вход в офис никак не вяжется с остальным окружающим его пейзажем. Табличка из желтого нержавеющего металла ставит нас в известность, что мы не ошиблись и здесь таки находиться СП ЗАО «Химико-фармацевтическая фабрика «Чезаре». Все окна потушены. Ни малейшего намека хоть на одну живую душу. Если бы не доносящийся до нас гул из глубины построек, можно было бы подумать, что мы высадились в пустыне.

— Похоже здесь пусто, — умозаключает мой новый товарищ, — и мне это не нравиться. У них что даже, сторожа в штате нет?

— Должно быть надеются на сигнализацию. А что это за шум там, внутри?

— Это от производственных корпусов. Они там дальше. Не иначе как вытяжная вентиляция. Ведь там у них лаборатории всякие.

— Стало быть, все-таки на предприятии кто-то есть. Раз вентиляцию не вырубили. И как нам туда проникнуть?

Игорь доводит до моего сведения, что вход собственно на фабрику находиться с другой стороны и нам надо попасть на параллельную улицу. Когда я возвращаюсь в машину, мне приходит в голову, что шум, который я слышал, разговаривая с похитителями, может быть именно шумом от работающей вентиляции. Если так, то путь, выбранный нами, правильный. Беднов не соврал.

Я делюсь своими соображениями с Сорокой, и он соглашается, что это очень может быть. Отвлеченный разговором, Игорь слишком резво трогается с места и правым колесом попадает в большую яму, которую ни он, ни я, не заметили. Над районом проноситься звук, как будто кто-то уронил со второго этажа телевизор. К счастью машина остается на ходу, и весь оставшийся отрезок пути мы проделываем без приключений.

Останавливаемся подальше от освещенных ворот проходной, выходим и принимаемся осматривать стену, огораживающую производственную территорию. Она не очень высокая и перелезть ее не составит особого труда. Игорь легче меня, поэтому первым преодолевать препятствие приходиться ему. Вскарабкавшись мне на плечи, он исследует стену. Потом прыгает вниз.