Мила Бояджиева - Сердце ангела Страница 43

Он ни разу не проявил свою мужскую заинтересованность, хотя Вита могла бы поклясться, что волнует его. Крис отчетливо дал понять, что Вита женщина его мечты, а не мимолетного постельного флирта. Именно это сделало их друзьями.

Флавин появился на заснеженном подмосковном шоссе как в сказке отчаянный, бескорыстный, неожиданный. В душе Виты зазвенел колокольчик радости - именно Крис был способен превратить нелепую историю в забавное приключение. Не слишком раздумывая, Вита понеслась с ним в Данию и сказка продолжалась. Они радовались коротким каникулам, зная, что скоро каждый вернется в свою привычную жизнь, сохранив память о рождественских чудесах. Но ни Вита, ни Крис не собирались менять установившихся в их отношениях ролей. Волшебная ночь свела их с ума. Они оба явно сожалели о происшедшем.

"Или я ошибаюсь, выбирая тот вариант, который удобен мне? - Спрашивала себя Вита, возвращаясь по знакомой уже дороге в Хельсингер. - А что если Крис приехал в Москву, а потом устроил этот романтический побег, рассчитывая завоевать ответные чувства, потому что сам уже тяготился дружеской бесплотной привязанностью? Что если сейчас он просит её вернуться, чтобы заявить о своей любви? - В таком случае, нам придется стать чужими, - решила Вита, увернувшись от обгонявшего её зеленого "мерседеса". - Не может быть и речи о какой-то тайной связи невесты Рисконти. - "Ты найдешь в себе силы противостоять соблазну, мисс Джордан фон Ганнесфельд, если не хочешь стать обычной девчонкой с улицы", - сказала она себе и даже не успела испугаться: нахально теснивший её автомобиль с отвратительным металлическим скрежетом врезался в левое крыло. "BMW" Виты развернуло и пронесло за красный треугольник с предупреждением: "Опсно! Идут дорожные работы!" Она резко вывернула руль и, кажется, не в ту сторону, что и спасло машину. Задние колеса увязли в куче гравия и вместо того, чтобы врезаться в штабель бетонных плит, автомобиль застрял.

За мгновение перед тем, как удариться лбом о ветровое стекло, Вита отчетливо различила лицо глядящего прямо на неё водителя "мерседеса". Оно выражало досаду и ненависть. Взвизгнув шинами, синий автомобиль умчался. Вита осталась в тишине и, возможно, потеряла сознание.

Она пришла в себя от завывания сирен полицейских машин. Как выяснилось позже, они прибыли на место происшествия тут же, следуя по пятам за странно ведущим себя "мерседесом"-нарушителем.

Виту о чем-то спрашивали, а потом, положив на носилки, погрузили в санитарную машину. Она все хотела назвать номер телефона Флавина и попросить полицейского немедленно связаться с ним. Но и название набережной, где стояла баржа, и цифры телефонного номера исчезли из памяти. "Господи, Крис, найди меня..." - молила она, опуская тяжелеющие веки. И вот он оказался рядом, - как всегда неожиданно, как обычно - надежный, сильный, берущий всю ответственность на себя. Вита поняла, что увидев Флавина, испытывает желание спрятаться на его груди, словно маленькая девчонка. В скорой помощи он взял её за руку и не выпускал до тех пор, пока Виту не увезли врачи.

... - Это чудо, что все обошлось благополучно. Действительно, тебя ничего не тревожит? - Взгляд Флавина остановился на лбу Виты, где белела заклеенная пластырем ссадина. Он не решался спросить, почему она оказалась на шоссе, - боялся поверить в свое счастье, ведь очевидно одно - Вита торопилась в Хельсингер.

- Я чувствую себя нормально, только почему-то все время хочется спать... - Вита умолкла, не решаясь сказать, что не может вернуться на баржу. - Не знаешь, здесь есть поблизости приличный отель?

- Конечно. Сейчас мы найдем что-нибудь подходящее. Тем более, что завтра мне надо опять вернуться сюда - уладить протокольные формальности. Пошли, девочка, не оставаться же нам в больнице.

Маленькая гостиница неподалеку от госпиталя называлась "Три лова" и выглядела вполне уютно. Американец получил два соседних номера на втором этаже с окнами, выходящими в тихий переулок.

- Не московский "Метрополь", зато, кажется, вполне безопасно. - Вита оглядела комнату.

- Еще бы, - ведь тебя буду сторожить я. Устроюсь в коридоре под дверью, как восточный страж у спальни госпожи.

- Извини, Крис, может, мы поговорим обо всем завтра? - Вита боролась со сном и совершенно не хотела выяснять, почему Флавин молил её вернуться, передав незнакомцу записку.

- О'кей. Только тебе было бы неплохо поесть. Хочешь, закажу что-нибудь в номер?

- Нет! Меня мутит даже от мысли о еде. Наверно, это запоздалый шок. Я ведь не успела испугаться, а потом как-то отключилась.

- Спи, девочка. Наверно, этой сейчас лучше всего. - Крис поборол желание поцеловать её в лоб - слабенькую, бледную, совсем обессилевшую малышку. - Только очень прошу тебя, до одиннадцати часов утра не выходи отсюда. Я быстренько съезжу в госпиталь и вернусь. Закажи завтрак, поволяйся, посмотри телевизор.

- Ты чудесный. Обещаю. Спокойной ночи, Крис...

- Хорошо, что нашли время приехать, мистер... - худощавый лысый человек в поблескивающих очках подозрительно посмотрел на Флавина.

- Флавин.

- Следовательно, ваша подруга - знаменитая мисс Виталия Джордан?

- Да. Нам хотелось попутешествовать без суеты и шума.

- Понимаю... Я прооперировал сотни людей, большинству из них спас жизнь. По моим учебным пособиям работают специалисты во всем мире. Но готов спорить, что ни моя физиономия, ни мое имя не вызовут экстаза толпы.

- Ваше имя, господин Темпи, не выходит у меня из головы со вчерашнего дня.

- А... Еще в университете оно служило предметом насмешек - латынь ведь изучали все. Я, знаете ли, по натуре медлителен. Флегматик с фамилией Время.

- Но вы, надеюсь, успели составить мнение по снимкам мисс Джордан?

- Их недостаточно, чтобы полностью разобраться в диагнозе. Надо провести целый ряд обследований. Если вы сочтете возможным остаться в нашей клинике, я лично займусь мисс Джордан.

- Увы, профессор. Мы должны уезжать. Прошу вас высказать свои наблюдения сейчас.

- Тогда мне придется сформулировать диагноз в манере гадалки. - Он встал и подошел к снимкам, очертив указкой затемнение с левой стороны черепной коробки. - Мы имеем дело с явной аномалией в виде некоего образования, природа которого пока не ясна. Но, что почти несомненно, это образование имеет тенденцию увеличиваться, причем, довольно стремительно. Снимок, сделанный в Америке, датирован октябрем. За прошедшие два месяца обращование заметно увеличилось... Ну, а поскольку происхождение заболевания остается под сомнением, я должен воздержаться от прогноза... Рекомендация одна: срочно заняться вашей больной самым серьезным образом.

- Профессор, вы не произнесли слово "опухоль", тем более "какуер". Значит ли это, что такой диагноз исключен?

- Он возможен наравне с другими, довольно безвредными.

- Предположим худшее. - Флавин поднялся и подошел к светящимся на экране снимкам. - Допустим, это затемнение - самая опасная и кровожадная опухоль... Ее можно ликвидировать оперативным путем?

- На данном этапе, если, я подчеркиваю, если, как вы предполагаете, это злокачественная опухоль, - её удалять бессмысленно. Возможна радио - и химиотерапия. Иногда она дает отличные результаты.

- Сколько бы времени вы дали такому больному? - Флавин обратил к профессору тяжелый, магнетический взгляд, и тот не сумел отвести глаза, хотя явно старался сохранить в разговоре дистанцию неопределенности.

- Полгода, - сказал Темпи глухо, словно под гипнозом. Врачебная этика не позволяла ему делать качегорические выводы в случаях, требующих дополнительных подтверждений. И хотя интуиция подсказывала Темпи самый суровый диагноз, он решил не говорит об этом Флавину. Но странный американец словно подчинил его своей воле. Темпи не сумел не только опровергнуть свое заявление рядом справедливых сомнений, но даже попрощаться с известным магом.

- Уверен, вы сумеете сохранить нашу беседу в тайне. Благодарю за откровенность, профессор. - Флавин исчез, прихватив снимки, а Темпи все ещё сидел с прилипшим к небу языком, словно на сеансе гипноза.

... "Полгода", - сказал Темпи, выдав то, что хотел умолчать. Что-то оборвалось внутри - Крис полетел в звенящую черную пустоту. Это был страх, неизвестный ему до сих пор - холодный, липкий, лишающий сил и разума.

Не помня себя, Крис погнал автомобиль к побережью. Он выполнял привычные действия, держась за руль, как за спасательный круг. Страх отступил, его место заняла растерянность. Что же произошло?

Вита вернулась к нему. Насмешливый рок отдал её Флавину, чтобы убить. "И на что способна твоя великая любовь, самонадеянный волшебник? На фокусы с Ангелом и смиренное ожидание конца?" - ехидно вопрошал некто.

Флавин не находил ответа. Смешанное чувство величайшей радости и грозной опасности обезоруживало его. Он потерял обычную быстроту реакции, позволявшую нанести точный ответный удар, утратил способность мгновенно находить выход из любой ситуации. Сейчас ему хотелось лишь одного - чтобы сказочное путешествие вместе с Витой никогда не кончалось. Пусть они будут невинны, как монахи, принявшие постриг, пусть только взгляд посмеет коснуться её несравненных черт, но страшный диагноз должен сгинуть, развеяться, подобно ночному кошмару.