Аркадий Карасик - Офицерская охота Страница 46

Секретарев удовлетворенно мотнул разлохмаченной головой. Наташа и Костя не отреагировали - задание есть задание, его положено выполнять, не устраивая обсуждений и разбирательств. А вот Кудряш поморщился.

- Торопишься, командир, машешь крылышками... Уверен, по этим направлениям уже работают разведчики Удава. Как бы не перехлестнулись пути-дорожки...

Пахомов непокорно дернул головой.

- Нам разрешена свободная охота, следовательно - разведка, поиск... Тебе не мешает подумать о собственной безоасности, твоя физия слишком уж знакома не только Лягашу, но и его пехотинцам.

- Подумаю, - усмехнулся Кудряш. - Больше вопросов не имею. Если всем все понятно - можно разбегаться...

Сомова и Бузин дружно, будто по команде, поднялись. Секретарев остался сидеть. Капитан повернулся к нему.

- Какие проблемы, Папаша?

- Если найду Козыря, можно отправить его на чертову сковороду? угрюмо осведомился Павел, осматривая очередную ветку.

- Сам понимаешь, я такие разрешения не выдаю. Узнаю - скажу...

* * *

В Удаве - жесткое правило: смертный приговор преступникам выносится только после тщательного разбирательства, когда нет ни малейшего сомнения в вине "подследственного". У генерала Маркова хранится так называемый "черный список", в котором перечисленны подозреваемые в убийствах, крупных взятках, издевательстве над людьми.

Основные докладчики по "делу" - главный разведчик Аббакумов и главный контрразведчик Нефедов. Именно они занимаются сбором компромата, анализом добытой информации. Сомов - исполнитель. Его дело - вводить в действие пятерки боевиков, нацеливать их на приговоренных к казни преступников.

Поэтому Иван Иванович не сразу ответил на просьбу Пахомова.

- Повремени, капитан, не гони лошадей. На неделе все решится.

Недели оказалось мало. В Главном Штабе запылали страсти, разгорелся спор между сторонниками борьбы с бандитизмом и поборниками переноса острия на политические сферы, опекающие преступников.

- Ну, ликвидируем пару десятков "козырей", отправим на тот свет несколько крупных авторитетов - что от этого изменится? Экономика выправится или работягам станет легче жить? - горячился Аббакумов. - Хватит бить по хвостам, пора перейти к лечению "головы"...

- Хочешь отобрать хлеб у оппозиционеров? - с едва прослушиваемой ехидцей, внешне добродушно осведомлялся Марков. - Будем взапуски гоняться за чиновниками и депутатами, обнюхивать их задницы, а потом об"единенными усилиями отстреливать? Одна пуля - от Удава, вторая - от другой организации? Да нас же повяжут в первый месяц подобной, мягко выдажаясь, деятельности.

- Я поддерживаю Анатолия, - заявил о своей позиции Чурадзе. - Решили бить по преступности, нечего бросаться из стороны в сторону, да?

Сомов неожиданно поддержал Аббакумова.

- А я считаю - Семен прав на все сто процентов. Ибо преступность так тесно переплелась с высокими сферами - без крови не отодрать... Но сейчас не хочу говорить о тактике и стратегии. Прошу разрешить убрать Козыря. Он в черном списке. Занимается оформлением квартир престарелых пенсионеров путем составлений завещаний. После старички исчезают... Семен, продтверждаешь?

Аббакумов на память перечислил десяток отслеженных преступлений с недвижимостью, главный герой которых - Козырь. Вкусно выговаривал фамилии пострадавших, выпячивал их заслуги - герой войны, видный деятель науки, просто рядовой пенсионер, бабушка, воспитавшая двенадцать детей... Часть из них превратились в бомжей, часть вообще исчезла...

Семен Гаврилович явно хвастался своей осведомленность, памятью, талантливыми "ребятками".

- Твой Козырь имеет семью?

Новая демонстрация "космической" памяти!

- Разведен. Бывшая жена - третяя по счету - работает на телефонной станции. Детей не имеет. Местожительство Козыря пока неизвестно.

- Фотография есть? - деловито спросил Сомов, заранее планируя операцию. - Хотя бы фоторобот?

Главный разведчик развел руками.

- Слишком многое требуешь от моих ребяток, Ваня. Скажи спасибо за добытую информацию.

- Спасибо, - ехидно раскланялся боевик. - Век стану на них Богу молиться. Особенно, когда ,наконец, выведешь мою пятерку на Лягаша...

Большинством голосов Козырь приговорен к смертной казни...

Глава 18

Секретарев немного схитрил - его знакомство с Козырем не было заочным, они столкнулись лицом к лицу.

Квартира Павла - на третьем этежа двенадцатиэтажки. Выше однокомнатную квартиру занимал дядя Митя, интеллигентный мужик, бывший певец и даже, говорят, неплохой композитор. Единственный недостаток, свойственный большинству творческих натур - тяга к спиртному. Опрокинет дядя Митя парочку специальных рюмок, вместимостью в полстакана, повеселеет, начинает петь старые песни далекой молодости.

Он не был ни скандалистом, ни матерщиником, соседи грубого слова не слышали от старого певца. Самое грубое из его лексикона: пошли бы вы к черту. Да и то эта дерзкая фраза говорилась с извинительной полуулыбкой. Дескать, прошу простить меня, но сами вынуждаете разговаривать в повышенном тоне.

Никто не знал ни отчества, ни фамилии отставного певца, звали его просто - дядя Митя. И он не обижался - отвечал несколькими вежливыми словами либо извинительными улыбочками. Простите, дескать, старого человека, не обессудьте, сам позабыл анкетные свои данные, "дядя Митя" мне по душе, так и величайте.

Одинокого старика никто не посещал: ни родственники, ни друзья-товарищи. Ходили упорные слухи - совершенно одинокий дед, не было ни жены, ни детей, братья-сестры либо поумирали либо удрали заграницу. Модно тогда это было - удирать за "бугор", в ту же Францию.

Обычно Секретарев встречался с интеллигентным соседом по утрам и вечерам. Часов в семь дядя Митя спешил к газетному киоску, купить газетку подешевле и посодержательней. Павел торопился на службу в мэрию, где числился вахтером.

- Доброе утро, Павел Евгеньевич, - приподнимая над головой помесь картуза и форменной фуражки, здоровался сосед. - Как спалось?

- Доброе утро, дядя Митя, - с улыбкой отвечал Секретарев. - Отлично спалось...

Вечерами подполковник возвращался со службы, дядя Митя отправлялся на вечернюю прогулку в ближайший скверик. Опять показывал Павлу плешь на макушке, приветливо здоровался. И они расходились по своим маршрутам: усталый Секретарев домой, певец-композитор - на улицу.

И вдруг - один день, второй, третий - нет певца. Вообще-то, беспокоиться глупо, мог уехать в гости, лечь в больницу, отбыть в тот же санаторий. Но у Секретарева - слишком беспокойный характер: все надо знать, всех жалеть, обо всех беспокоиться.

- Не знаете, куда подевался ваш сосед? - спросил Павел у женщины с четвертого этажа. - Вот уже несколько дней не видно и не слышно. Не случилось ли, не дай Бог, беды?

Оказывается, женщина знала столько же, сколько Секретарев. Если не считать слухов о том, что старый певец решил обменять свою квартиру на квартиру в Подмосковье. Естественно, с солидной доплатой, которая поможет ему несколько увеличить "вес" своей потребительской корзинки.

Второй сосед - деловой мужчина, проживающий напротив дяди Мити, добавил: зачастили к соседу разные маклеры и посредники, обхаживали старика, словно красавицу, даже шампанское носили, коробки с конфетами и цветы презентовали.

Всезнающие бабуси, допоздна оккупировавшие лавочку в обгрызанном палисаднике напротив под"езда, охотно поведали о странном поведении дяди Мити. В последнее время не здоровался, не снимал допотопный картуз, не расспрашивал о здоровьи и самочувствии. Почти всегда входил и выходил с каким-то мордатым мужиком, о чем-то втихомолку с ним договаривался.

Короче, получилась некая мозаика, в которой отдельные "стекляшки" добытых сведений заняли свои места, создавая ещё не до конца ясную, но все же тревожную картинку.

Секретарев почуял неладное, но сам себя убедил - что ему за дело до старика-артиста, человек тот достаточно взрослый и опытный, сам разберется, где сладко, а где горько. Да мало ли куда мог от"ехать из родного гнезда дядя Митя? Вдруг обнаружились фронтовые друзья, пригласили пожить у них, повспоминать военные годы?

Но червячок внутри подполковника все же шевелился, подавая сигналы бедствия.

Неясная тревога однажды перешла в уверенность.

Позвонила в дверь та самая словоохотливая женщина, соседка дяди Мити.

- Простите за беспокойство. Там продают квартиру певца...

- Как это продают? - не понял Секретарев. - Старик возвратился, что ли?

- Нет, не старик, слышала - его наследник.

Павел поднялся на четвертый этаж.

В открытых дверях квартиры дяди Мити - трое. Здоровенный бугаило в модном пиджаке, с золотой цепью на шее, мордатый парень, личность которого талантливо описали припод"ездные бабуси, и ещё один парняга с бородавкой на носу и бегающими глазами. Стоят, беседуют.

- Сорок тысяч баксов за однокомнатную "берлогу"? - тихо возмущается "бугай", вертя на пальце массивный золотой перстень. - Загнул, миляга.