Сэм Льювеллин - В смертельном круге Страница 46

— Ты не сделаешь этого!

А я думал о той надписи губной помадой на шкафчике в ванной комнате. У меня пульсировало в голове. Быстро, чтобы не раздумать, я разжал и снова сжал руку, держащую секатор. Он завопил от боли и шока. Кровь брызнула из мочки его уха.

— Ради Бога, Мартин! — взмолился он.

— Двадцать пять лет! Он сядет на двадцать пять лет. Он не сможет угрожать тебе.

Он покачал головой. Из его горла вырвалось сдавленное рыдание.

— Я начну с суставов пальцев. Это проще всего. Легкое движение, и кости рук разваливаются на части. Там только хрящи. Разделаем как пирог.

Я помолчал. Царила полная тишина. Он пытался отдышаться.

— Будет очень больно, даже если я только начну.

— Ты не сделаешь этого!

Я схватился за спинку кресла и повалил его на бок. Поул с шумом грохнулся на пол. Голова его с треском ударилась о плитки пола. Я быстро присел рядом с ним, схватил его левую руку, которая оказалась наверху, и загнал кисть этой руки в железный угол между подлокотником и спинкой кресла. Он сжал кулак. А я воткнул острие секатора в кожу под суставом. И начал медленно сжимать лезвия.

Он завопил. Это был крик не боли, а страха, прямо женский вопль. Я приостановился. Пошла кровь. Ножницы уже пронзили кожу. Я старался не смотреть на это.

— Ты, мерзкий подонок, — прорыдал он.

— Это ты подонок. Еще когда мы были детьми, ты обманывал и врал, чтобы добиться своего и получить все, что тебе нужно. Ты уже тогда был подонком. Ну ладно, что же все-таки Деке?

Я снова сжал ножницы. Он завопил. Я почувствовал, как хрустнули хрящи. Мне стало не по себе, но я вспомнил о Хелен, которую похитили из разгромленного дома. Я не мог удержаться и был просто вне себя.

— Говори, — нажимал я. — Говори же.

И он торопливо заговорил. Голос его срывался.

— Его мать тяжело больна. Он взял катер в Ле-Трепорте. Лоцманский катер. Он пройдет через Хорз-Ченнел к Медуэй.

— Откуда ты знаешь?

— Он просил у меня лоции.

— Хелен Галлахер с ним?

— Да.

— Когда?

— Завтра. Только отпусти меня.

Я убрал секатор в карман.

— Ну ладно, благодарю вас за любезное содействие.

Я бросил ключи от цепи в бассейн. Потом оттащил его на безопасное расстояние от края и оставил там на ядовито-зеленых плитах пола голого и прикованного к белому железному креслу.

Фары моего взятого напрокат автомобиля пробивали два желтых световых туннеля в полной темноте. Я выехал на дорогу А-303 и около Уилтона выбросил секатор в окно. Может быть, утром управляющий Поула найдет его.

В десять утра я приехал в «Саут-Крик».

Глава 30

Ворота были закрыты. Мужчина в черной униформе с серебряными пуговицами и в форменной фуражке подошел к машине. Я сказал ему, кто я такой, и он пропустил меня.

— Миссис Макферлейн уехала в Испанию, — сообщил он. Я прошел в офис и позвонил Эмили, племяннице Мэри, которая летала на легких самолетах типа «тайгер». Когда она появилась, живая и полненькая, я попросил ее:

— Сделайте мне одолжение.

— С радостью, если смогу.

— Пошлите завтра пару ваших самолетов в Кент. Я взял с кухонного стола альманах Рида и посмотрел время приливов у Норт-Форленда. Самый высокий прилив будет в середине дня.

— Туда должен подойти катер из Ле-Трепорта примерно в полдень. Можете вы подлететь туда и проследить за ним? Возьмите радио с морской частотой.

Я набросал ей силуэт лоцманского катера и показал на карте примерный район наблюдения.

— Но в темноте я не могу лететь.

— И не надо. Когда вы все сделаете, можете вернуться сюда и побыть здесь некоторое время?

Она посмотрела на меня проницательными зелеными глазами.

— А зачем все это нужно?

— Пока не могу сказать.

— А потом скажете?

— Конечно.

Теперь мне было нужно найти Тони Фултона. Дома у него оказалось темно, и я прошел по темным улицам Маршкота из краснокирпичных зданий к бару. Он оказался там, успокаивающе большой, смуглый. Он беседовал с двумя рыбаками за пинтой пива. Увидев меня, Тони заказал мне тоже пинту и пирог.

— Ужасные новости о Генри. Что там, сердце, что ли?

Я кивнул.

— Сейчас с ним все о'кей.

Мне не хотелось вдаваться в подробности, и я перевел разговор:

— Мне надо, чтобы ты сходил в Норт-Форленд. Мы наймем судно. Есть работенка.

— Гонки?

— Да нет, не совсем. Работа на один день.

— Лодку можно нанять в Ремсгейте, — сказал он. — Вам подойдет любая? Я видел там одну.

— Нужна хорошая, — сказал я.

— Да, был там один тип. Брал лодку. Но уехал сегодня. Морская болезнь. А что за работа?

— Разобраться с тем, что произошло в Испании.

Он отхлебнул пива.

— Слышал, что вы нормально перегнали «Альдебаран» в Испанию. А как там Поул?

— Да неважно. Связался с дрянными дружками.

— Не удивляюсь. Я допил пиво.

— Ну, я пошел. Мы договорились?

— В девять утра, о'кей? Лодка называется «Опал», она в гавани Ремсгейта.

Я сел в свой арендованный автомобиль и направился в Ремсгейт, изо всех сил стараясь не заснуть.

* * *

«Опал» — яхта длиной двадцать девять футов. Наниматель, страдавший морской болезнью, оставил ее во внутренней гавани. Когда я шел по понтону, свежий западный ветер шевелил ее снасти. Я вошел на борт, открыл двери запасными ключами и завалился на диванчик в салоне, вконец измотанный последними событиями. Но каждый раз, когда я закрывал глаза, перед моим мысленным взором представал лоцманский катер, тайком пересекающий Ла-Манш с самим Деке, сидящим у руля. Я не мог допустить, чтобы такие люди, как он, и дальше делали все, что им захочется.

Я ворочался на диванчике до самого рассвета. Потом сходил в город, выпил чашку чаю и съел сандвич с ветчиной, стараясь хоть как-нибудь справиться со своим нетерпением. Занялась серо-розовая заря. По прогнозу ветер ожидался западным, кое-где с туманом.

Я вернулся на судно и сделал приборку, не потому, что я так уж люблю порядок, а чтобы хоть чем-нибудь занять себя. Я драил палубу уже в третий раз, когда на краю понтона появился Тони Фултон, возвышаясь над людьми, сновавшими между причаленными лодками.

— Еле добрался, — сказал он, бросая свой мешок на палубу.

У него был неопрятный вид. Прямые сальные волосы палками свисали вниз. На подбородке была видна многодневная щетина. Лодка даже качнулась, когда он взошел на нее. Я завел двигатель. Тонн пошел к выходу из гавани, держа руль твердой рукой.

— Куда идем? — спросил он, когда мы выходили из внешних ворот.

— На север, — ответил я.

Мы вышли в серые воды Ла-Манша. Слева по борту виднелись маленькие белые группки домов вокруг Норт-Форленда. Начался сильный отлив. Я включил УКВ-радио на 72-й канал. Мы шли медленно преодолевая отлив.

— Что нам надо сделать? — спросил Тони.

— Встретим здесь кое-кого. Он войдет в устье в прилив. Скорее всего через Хорз-Ченнел.

— Ах так! — сказал Тони. Казалось, он лучше выглядел по сравнению со вчерашним днем.

Тут заработало УКВ-радио:

— "Опал", «Опал», я «Тигр»-один. Никого не вижу. Прием.

— Благодарю вас, пока все. Конец связи.

Мне стало не по себе. Я не мог думать, что произойдет, если они не появятся сейчас. Приливы и отливы создают сильные течения на мелких протоках устья Темзы. Идти против отлива в устье реки — гиблое дело. Уже было одиннадцать часов. Всего два часа до низкой воды. Если Деке сейчас не ближе десяти миль от Норт-Форленда, то это все равно что он нигде.

Тони спросил:

— А что это за тип?

— Тот самый, который творил все эти безобразия в «Саут-Крике».

— А почему вы не обратились к помощи закона? — сказал Тони.

— У него женщина на борту. Он прикончит ее, как только услышит что-нибудь о законе. Нам надо быть благоразумными.

— Ну что ж, — сказал Тони. — Надо — так будем. Прошел час. Вода уже спала. Мы могли видеть берег с западной стороны. Друг Эмили так и улетел, ничего не заметив. Теперь прилетела сама Эмили. Мы стояли на якоре. Я, сидя в кабине, курил самокрутки Тони. Мне казалось, все пропало. Он не придет. В четыре часа Тони подумал вслух:

— Они прозевали прилив. Думаю, можно идти домой.

— Нет, — сказал я.

И не потому, что Тони был не прав, а потому, что просто не хотел сдаваться.

— А если он придет в следующий прилив?

— Да? — язвительно сказал Тони. — Будет темно, как у вас под шляпой. Его и не увидишь.

Я спустился вниз и взял микрофон. Да, мы-то можем их и не увидеть. Но Эмили увидит.

Я взял большую карту Ла-Манша. При помощи навигационной линейки проложил курс от Ле-Трепорта до Норт-Форленда. Потом нажал кнопку передачи и сказал:

— Пройдите миль шестьдесят к Ле-Трепорту, курс сто восемьдесят градусов.

Я слышал звук ее двигателя, когда она подтверждала прием. Я свернул еще одну сигарету и подождал еще немного.

Прошел целый час. Солнце садилось, начинался прилив.