Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция» Страница 47

Предложение рассказать о его работе читателям не вызвало восторга у советника.

– Нет! Я человек непубличный. И работа моя все больше следственная, чужие глаза и уши здесь скорее во вред, нежели на пользу.

Пришлось уговаривать.

Со свойственной ей энергией и напором Соболева кинулась в атаку. Да как можно не понимать, что читатели нуждаются в человеке, на которого можно равняться! Народу необходим лидер, за которым не страшно идти! Горожанам нужен герой, который защитит их в трудную минуту! И если все это сочетается в чиновнике – еще лучше. Значит, администрация не зря ест свой хлеб, значит, не на словах, а на деле заботится о чаяниях простых граждан. Как можно противиться логике? Ведь все абсолютно ясно: чтобы электорат уважал власть, надо показать ее истинное ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ лицо. Нельзя же вечно находиться в тени. Свято место пусто не бывает: при отсутствии позитивных новостей информационный вакуум заполнит чернуха, власть компрометирующая.

– Как статья про генерала Бирюка, – без всякой иронии заметил Штурмин.

Алене нечего было ответить, кроме конструктивного: «Да»!

Борис Андреевич быстро оценил четкость высказанной позиции и ее положительные стороны. Тянуть с решением не стал:

– Алена Игоревна, давайте попробуем. Прямо с завтрашнего дня. Мой рабочий день начинается с семи утра… Но есть одно условие, – Штурмин был категоричен и не собирался обсуждать, – публикация только с моего согласия! После того, как я ознакомлюсь с текстом.

Соболева вздохнула: вот так прессе и наступают на горло, лишая ее независимости.

Что ж, пусть будет так. Договорились!

Чужая работа никому не видна. Рядовой обыватель и представить не может, что трудовые будни государственного чиновника столь насыщены и стремительны. Со стороны кажется, что и не делают они ничего кроме проедания средств налогоплательщиков и собирания откатов, сохраняя при этом задумчивый взгляд и выражение лица честного человека, радеющего о благе народа. В реальности все оказалось совсем не так.

От головокружительной гонки из ночи в ночь, Алена валилась с ног. От безумного объема полученной информации в голове собралась каша, которую надлежало систематизировать и разложить по полочкам, на что приходилось использовать каждую свободную минуту.

Штурмин поражал ее безудержным напором и энергией. Там, где он проходил неспешно – Соболева бежала. В моменты, когда ему приходилось поторапливаться – она летела. Ну, а если ему надо было спешить – Алена не успевала. И Борис Андреевич галантно сбавлял темп, делая поправку на нерасторопность юной журналистки, улыбаясь и подбадривая.

Пока передвигались от одного места встречи до другого, Борис Андреевич не отрывал от уха трубку мобильного телефона: слушал, спорил, согласовывал, объяснял собственную позицию, ругался и давал указания. В перерывах между звонками знакомился с документами, лежащими в пухлом портфеле, готовился к каждому диалогу.

Он всегда был в курсе, всегда в теме, всегда разбирался в вопросе до последней запятой. В любом деле для него не оставалось загадок.

Случалось, в минуты покоя, когда за окном автомобиля мелькали придорожные пейзажи, откидывался на спинку кресла, прикрывая глаза. И Соболевой вспоминался штандартенфюрер СС Штирлиц Татьяны Лиозновой в исполнении незабвенного Вячеслава Тихонова: Штирлиц знал, что через пятнадцать минут проснется…

И просыпался! Бодрый, с горящими глазами, готовый горы свернуть на своем пути.

Будто пребывал в царстве Морфея не четверть часа, а много больше. Энергично выскакивал из машины, по-молодецки взбегая по широким лестницам административных зданий.

К четырем часам они возвращались в администрацию. Штурмин вел прием населения. Внимательно выслушивал суть проблемы, старался смотреть в корень, а не разбираться поверхностно. Факты нарушений в действиях сотрудников правоохранительных органов брал на заметку, созванивался с ответственными лицами, страждущим обещал обязательно разобраться, если сразу не удавалось разрешить вопрос.

Инноваторам и рационализаторам уделял особое внимание. Если человек нес рациональное зерно, Борис Андреевич охотно с ним общался.

– Это обратная связь. Не только власть доносит до народа свои указания, но и народ реагирует на поведение власти. Горбом чувствует весь свалившийся на плечи груз и не скрывает свое мнение от чиновника. Иногда снизу видно гораздо лучше, чем сверху… А чиновники должны оперативно реагировать. Только многие смотрят в свой карман больше, нежели прислушиваются к гражданам. Коррупция!

Всяких кляузников советник недолюбливал. Не тех, кто действительно искал правду, столкнувшись с нарушением прав, а тех, кто от безделья писал доносы в различные инстанции вопреки здравому смыслу: у самих рыльце в пушку, а все мнимой законности требуют. Таких тоже надо было принять и выслушать, но выводы сделать другие.

– Они же паразитируют на теле общества и государства. Сами муху или таракана в суп подкинут, а затем официанта зовут. Компенсацию требуют. Мошенники! – Штурмин разочаровано разводил руками. – Но многие действительно считают, что правы.

Подхалимов-посетителей Борис Андреевич на дух не переносил.

На дворе было 25 декабря. Вовсю шла предновогодняя неделя, и ходоки с подношениями и поздравлениями мигрировали из кабинета в кабинет. Подарки самые разные: от элитного спиртного до безумно дорогих сувениров ручной работы из драгоценного металла и камней. С обычными шоколадными конфетами к советнику не заходили – не по чину.

Такие обычно мялись в дверях, завидев в кабинете помимо советника лицо постороннее – молодую журналистку краевой газеты, но потом набирались смелости и толкали поздравительную речь. Кто красноречиво, кто скомкано. Но результат для всех был един – за дверь! Вместе с подарком!

– Наше законодательство позволяет принимать презенты, строго лимитированные по стоимости. Но меня чаще всего одаривают вещами, цена которых заоблачная. Это ж самая натуральная взятка, – объяснял мне Борис Андреевич. – Думают, что осчастливят меня тем самым. Я гоню прочь всех… Большинство уже знают и не заикаются даже о подарках, другие же хотят попробовать решить свои корыстные проблемы таким образом. Никому из них ничего не светит!

– А если человек действительно из лучших побуждений? Из благодарности? – недоуменно спросила Соболева.

– Для меня лучшая благодарность – простое человеческое «спасибо». – Советник посветлел лицом, точно вспоминая что-то. – Хочешь с праздником поздравить – пришли открытку с теплыми словами…

Алена не поверила, было в его словах что-то несоответствующее современности:

– Что, никогда подарки не принимали от граждан и бизнеса?

В ответ Борис Андреевич лукаво прищурился.

– От бизнеса – никогда! А от граждан… Была одна бабушка, божий одуванчик. У старушки внук летом пропал, а наши органы возбуждаться до последнего не хотели, опасаясь очередного глухаря. Да и парень молодой, дело-то такое: загулял скорее всего с девицей под ясным солнцем на берегу теплого моря. Зачем им розыскное дело с неясным финалом?.. Так она до меня по инстанциям и добралась. Сроки все прошли, по закону должны были отреагировать, но ничего не сделали наши сотрудники… Пришлось вмешаться… К слову сказать, все там нормально разрешилось, и внучек-раздолбай, бабушке нервы порядком потрепавший, домой с гулянья целым и невредимым вернулся. А она – добрая душа – ко мне в ноги кланяться: дескать спас и помог в трудную минуту.

Благодетель! – не удержавшись, он расплылся в улыбке. – И презент мне на стол. Я без обеда, а от него пахнет – закачаешься! Бабушка она небогатая, от всей души пирогов напекла. С мясом, вареньем таким, сяким и еще неизвестно каким… Как откажешь?!

Чайку вскипятили и вместе пировать сели.

История, от которой веяло человечностью. Вот она – власть с человеческим лицом.

Нарочно не придумаешь.

– То был единственный раз. А остальные… Они ж только в надежде на будущие преференции. А я не имею права выделять кого-то из общей массы и идти навстречу, не обращая внимания на других. Все должны иметь равные права. Таков закон! И в рамках закона я стараюсь работать.

Произнеся последнее слово, он окунулся в работу, а Соболева, дабы не мешать, вышла из кабинета. Наступил вечер. Прием посетителей закончился, и в пустой приемной за монитором одиноко сидела Вера – верный секретарь и помощник советника Штурмина.

Очаровательная во всех отношениях женщина, тщательно следящая за своей внешностью и фигурой.

Разговор завязался сам собой.