Петр Акимов - Плата за страх Страница 48

— Ладно, вы — нет. Зато другие путают!

— А я — не другие! Почему я должна выслушивать? Я же про вашу одежду ничего не говорю. Как хотите, так и наряжайтесь.

— Хорошо. Я прошу прощения, — решив что-то для себя, осторожно сказал Валерий Захарович. — Впредь буду держаться в рамках. Но если я сейчас перейду на «вы», люди заметят, лишние разговоры. Разреши мне… в знак, что ли, дружелюбия обращаться по-прежнему? А я взамен, ну, не знаю что. Придумай что-нибудь, я заранее согласен. Договорились? Не молчи: простила?

— Да. Извините.

— Ладно, забыли. Но насчет одежды ты не права. — Он, как ни в чем не бывало настаивал на своем. — Мы работаем с людьми. Они не только встречают по одежке. Тебе все чаще приходится участвовать в переговорах. Для успеха надо выглядеть, как клиенты. Резонно?

— Не знаю. У меня нет денег, чтобы так наряжаться.

— Деньги не проблема. Давай я дам. Ничего унизительного! Служебная спецодежда. Значит, договорились! Завтра бери Володю и давай по магазинам. Теперь о лондонском фиксинге на золото…

Прежде не раз случалось, что, отдав не очень существенное распоряжение, Воротников надолго о нем забывал. Но на сей раз, когда она утром принесла ему завтрак, он встретил ее необычно:

— Привет, красавица! Так, ставь поднос. Володя на месте?

— Да. Доброе утро.

— Доброе-доброе. Вот, бери этот конверт и давай отоваривайся. Смотри, про салон не забудь!

— Какой салон? — растерялась Тамара. Права Надька: дура она дура. До седых волос дожила, а все еще в мужскую совесть верит.

— А тот, в котором женщин красят, завивают и прочее. Кстати, чеки не забудь! Это не какие-то фигли-мигли. Все по работе, через бухгалтерию. Не тяни, отправляйся. Мне просто не терпится увидеть тебя в нормальном виде. И к тому же сегодня у нас тут будут гости. Деловые. Проверим на практике мою теорию о влиянии на дела твоего внешнего вида.

Он опять глянул на нее мерзким, ощупывающим взглядом.

Тамара ощутила, как жар заливает щеки. Она растерялась от неожиданности. А этому все как с гуся вода. Он что, считает ее своей рабыней? Но как возразить? Пока еще все на ниточке и с Зайкой, и с ней самой. Случись такое неделю назад, она отказалась бы наотрез. Могла даже уйти. И тогда не было бы ни ужасного звонка, ни письма на компьютере. Сейчас уходить из «Аметиста» нельзя. Надежде нужна еще минимум неделя, чтобы обезопасить их с Зайкой будущее.

Тамара молча взяла из рук хозяина туго набитый конверт и вышла, чувствуя себя оплеванной. Поднявшись в свою комнату, она долго сидела, уставившись в одну точку и ни о чем не думая. В висках пульсировала одна мысль: «Дура! Какая же я проклятая, тупая дура!» Расслабилась. Купаться ей, видите ли, захотелось. А потом шляться полуголой. Доигралась. Вот и сон оказался вещим: он же ее предупредил — не оголяйся на работе!

Осознав, что бегущие по кругу слова давят ее, она встрепенулась. Что ж, если ему хочется потратиться на ее наряды, на прическу и массажиста, то она доставит ему это удовольствие.

По первому классу.

Так обозленно размышляя на заднем сиденье машины, она по дороге в город набрала номер Кузнецовой.

— Давно пора, — не удивилась та просьбе Панкратовой пройтись вместе с ней по магазинам. — Однова живем! Но я советую поменять порядок. Вначале — по магазинам, потом салон. В наше время и при твоей фактуре легче внешность подгонять под одежду. Сколько он тебе отслюнил? Ого! Гуляем, подруга!

Пока они объезжали магазины, Надежда, уверив ее, что с Зайкой полный порядок, и выслушав пересказ разговора Тамары с шефом, напомнила об основополагающих принципах смирения:

— Во-первых, он прав, потому что он владелец «Аметиста». Ты от него зависишь, мы ведь его фирму как наживку используем. А почему он должен помогать даром?

— Мы же его деньги спасаем!

— Ха! Но он-то об этом не знает, правда? Во-вторых, он прав, потому что мужик и торопится жить. Сумел заработать и гуляет. В-третьих, он пока ничего плохого не требует. И сон твой в руку: доверься шефу, и все будет отлично.

— Ага, — иронично покивала Тамара, — все и сразу!

— А что? Бывает же. Что это за жизнь, не понимаю, если большую ее часть ты тратишь на дурные предчувствия?! Высказала их, обдумала, учла и — забудь. Тебе не пятнадцать, чтобы всего бояться. Вот начнет приставать, тогда и будешь маяться. Мало у тебя проблем?

— Тебе легко рассуждать. Сама бы попробовала такую зависимость, — пробурчала Тамара, потерянно расхаживая по магазину вслед за подругой. Панкратова не умела просто ходить по магазинам. Прежде, попадая на рынок, она специально не смотрела по сторонам, чтобы не расстраиваться зря. Наряды, особенно красующиеся на отдельно стоящих манекенах, и в самом деле великолепны. Но цены! Обидно, что она должна тратить на тряпки деньги, которых хватило бы на год жизни.

— Может, ты и права, — подтвердила Надежда. — Я бы могла и врезать. Но в том, что мужик хочет бабу, нет ничего плохого. По природе положено. Вопрос в том, как он хочет. Если предлагает попользоваться его карманом, в этом есть что-то скользкое. Есть. Но раз уж ты согласилась, чего ныть?

— Ой, ты договоришься, — ответила Тамара, влезая в нечто сиреневое, томно обтягивающее, — что мне в проститутки пора.

— Не передергивай! А чего — тут нормально, повернись-ка боком. Отлично. С тобой по магазинам ходить, только завистью давиться: что ни наденешь, все как на куколке! Проститутке платят как раз за то, что с ней ничего такого не надо. Ее сгреб, поимел, как захотел, и выбросил. Проститутка выпрашивает деньги, а порядочная женщина их милостиво принимает. Ощущаешь разницу?

Тамара, увидев себя в зеркале, онемела.

Панкратова отвыкла от себя такой — изящной, но не тощей, женственной, но без ленивых складок. «Нет, — подумала она вдруг печально, — я себя такой никогда и не видела!» Сейчас она узнала, как может выглядеть, если одежда выбрана не по цене, а по фигуре и характеру. Вот где горе: убедиться, что в 34 ты впервые увидала себя такой, какова ты есть.

— Спасибо тебе. — Она от полноты чувств обняла подругу.

— Ладно. — Надежда выглядела чуть смущенной. — Все тип-топ.

На самом деле она отнюдь не была уверена, что будущее Тамары так уж лучезарно. Отгоняя размышления о пересказанном подругой сне, она напомнила:

— Надо не забыть сразу после салона купить приличные очки!

Когда Панкратова вернулась на дачу Воротникова, до приезда гостей оставалось всего полчаса. Шеф, пожирая ее глазами, не отпускал замечаний относительно ее новой внешности, основное внимание он уделил нюансам предстоящих переговоров. Тамара Владиславовна опять почувствовала себя паршиво. Как рабыня, которую хозяин разукрасил, чтобы повыгоднее продать. Она цепенела под плотоядными взглядами шефа, изо всех сил стараясь сконцентрироваться на работе. В названии фирмы, руководителей которой он сегодня пригласил, ей послышалось нечто знакомое, но она так и не смогла вспомнить что.

Ее подташнивало. Непривычное платье саднило кожу. Казалось, что так плохо ей еще никогда не было. Но судьба сделала очередной кульбит: неисчерпаемо разнообразие возможных неприятностей. Едва гости, прибывшие в сопровождении главного маркетолога «Аметиста» Бутицкого, небрежно оглядываясь и лучезарно улыбаясь, вошли в холл-гостиную, ей стало еще хуже: среди приехавших оказался и Олег.

Олег Викторович Гаврилов.

Бывший «ураган страсти» вынырнул из пятилетнего небытия изрядно обрюзгшим. Он обзавелся солидным пузечком, фривольно нависающим над брючным ремнем. Но взгляд его был по-прежнему быстр и зорок. Он заметил и узнал ее с порога. Заулыбался. То ли перемена освещения после улицы, то ли Тамаре просто показалось, но в глазах Олега узнавание смешалось с озадаченностью.

Она же, напротив, совершенно не удивилась, заметив, что на предстоящих переговорах именно Олег — главный. Она никогда не умаляла его способности работать, организовывать людей и делать карьеру. Именно ему, как ей недвусмысленно дал понять ничего не заметивший Воротников, она и должна была уделять основное внимание. Но это получилось само собой, без всяких усилий с ее стороны. Олег Викторович, с присущей ему в таких делах сноровкой, сумел сделать так, что она всегда оказывалась рядом с ним. И когда гостям показывали дом и его электронную начинку, и когда для завязки разговора сидели за обеденным столом. Официантками на сей раз были Зинаида Сергеевна и безудержно кокетничающая Ирина Павловна.

Колоскову новое обличье Панкратовой поначалу привело в шок. Надолго утратив высокомерие, она не могла поверить глазам. Потом, уловив, что шеф в курсе, Ирина Павловна закусила удила. Она только что не вешалась гостям на шею, играя роль девочки по вызову. Воротников реагировал на это так, словно именно этого и ждал. Сильные мужики не прощают, когда их хотят заставить ревновать.