Андрей Быстров - Если останемся живы Страница 49

- Самый малый вперед.

Разбуженные дизели вздрогнули, заворчали.

Яхта удалялась наперерез порывистому ветру. Когда было пройдено около мили, Дорен приказал заглушить двигатели и погасить огни.

Тридцатиметровая субмарина "Барс" двигалась на север вдоль девяносто пятого меридиана на глубине сорока метров. Скорость не превышала пятнадцати узлов, возможности "Барса" были гораздо значительнее, но командиру лодки капитану 1-го ранга Борису Зимину не требовалось экстремальных режимов. Напротив, он хотел остановиться и провести совместно с энергетиками профилактический осмотр пароэнергетической установки реактора - его тревожили слишком уж разухабистые показания манометров. Само по себе это не представляло опасности: в случае серьезных неисправностей система управления и защиты реактора СУЗ автоматически сбросит между компенсирующими решетками стержни аварийной защиты. Но до этого лучше не доводить, "Барс" и так выбивался из графика автономного плавания.

Повинуясь команде Зимина, носовой горизонтальный руль чуть отклонился в плоскости, и лодка поднялась до тридцати пяти метров. Всплывать здесь нежелательно: акустики заметили неподалеку небольшое суденышко. Судя по размерам, это всего лишь прогулочная яхта, но она находится подозрительно близко.

Штурман Олег Багров, расположившийся в кресле центрального поста справа от командира, внезапно чертыхнулся и повернулся к Зимину.

- SOS, командир.

- Где? - Зимин нахмурился.

- Прямо перед нами, примерно полмили.

- Может, та яхта? - вклинился старпом Никитин. - Шторм-то какой был.

- Нет, - Багров покачал головой. - Яхта много восточнее и уходит. А это... Похоже, радиомаяк спасательного жилета.

- Мы, кажется, все равно хотели выплывать, - осторожно сказал Никитин. - Тогда сам Бог велел помочь. Или я не прав? (Никитин, он же "Драйвер", молил, чтобы командир отдал приказ на всплытие.

Тогда не потребуется применения экстремального варианта, не потребуется ему лично для захвата лодки проливать кровь товарищей).

- Маячок почти над нами, - доложил Багров. - Что будем делать?

Командир, еще чуть подумав, включил интерком.

- Срочное всплытие, - приказал он. - Продуть среднюю, носовую и кормовую группы. Стоп машина.

Гнеденко не видел в темноте, как расступились волны над рубкой подводной лодки, как выдвинулись поворотные прожектора. Он услышал глухой шум, и в глаза ему ударил ослепительный свет.

- Хей, бадди! - донеслось до него из-за рева ветра. - Холд он, уи ар гоуинг ту сэйв ю!

- Ребята, я здесь! - завопил он по-русски что было сил и поплыл к лодке. Матросы извлекли его из воды, вытащили на палубу, сплошь покрытую шахматной клеткой прессованных блоков толстой резины, вплотную прижатых друг к другу.

- Ты русский, что ли? - с любопытством спросил матрос, молодой белобрысый парень. - Как тебя сюда занесло?

- Русский, русский, - задыхался Гнеденко. - Как здорово, что вы свои! Когда вы орали по-английски, я думал, янки... Я спортсмен, одиночная кругосветка. Шторм, моя яхта... - Теперь по сценарию следовало потерять сознание, что Валерий и выполнил артистически.

- Мужик совсем выдохся, - посочувствовал один из матросов.

- Давай его вниз, доктор разберется, - ответил другой. - Сколько же он тут бултыхался, бедняга...

Гнеденко подхватили под мышки и заволокли в низкую, не выше полутора метров дверцу рубки. Но на трап субмарины они еще не попали. Для этого нужно было миновать всплывающую спасательную камеру - ВСК, плоский цилиндр, похожий на огромную поставленную на ребро банку из-под селедки иваси. ВСК занимала все пространство внутри рубки, по ее стенам были укреплены сорок два сиденья - по числу членов экипажа. Гнеденко протащили через ВСК, открыли нижний люк и только тогда матросы с находкой оказались на трапе, ведущем мимо центрального поста к каютам.

Их встретил врач Дегтярев с аптечкой первой помощи в руках. Он немедленно ввел Гнеденко через брюки антишоковый препарат. Потерпевшего крушение отнесли в каюту, сняли с него спасательный жилет, уложили на койку. Жилет полетел в угол. Появились Зимин и старпом Никитин. Матрос кратко доложил обстановку, пока врач растирал спасенного спиртом и переодевал в сухую одежду.

- Русский, спортсмен? - удивился командир. - Что-то я не слышал ни о каких одиночных кругосветках.

- Странно, - согласился Никитин. - Впрочем, чего в жизни не бывает. Погружаемся?

- Нет. Воспользуемся остановкой, чтобы проверить реактор.

Они вышли, оставив пострадавшего наедине с врачом. Тот возился с аптечкой, подбирая комбинацию медикаментов для инъекции. Гнеденко застонал и открыл глаза.

- Где я? - оглядел он тесную каюту.

- Очухался? - улыбнулся Дегтярев. - Что, браток, ничего не помнишь?

Валерий зажмурился, затряс головой.

- Ни хрена... Что со мной случилось?

- Ты на подводной лодке "Барс".

- Где?! - Гнеденко попытался приподняться.

Дегтярев удержал его.

- Лежи, лежи. У своих, все в порядке. Сейчас я тебе сделаю укольчик, ты поспишь, и все будет хорошо.

Врач подмигнул, сделал укол и вышел. Гнеденко вскочил. Надлежало действовать очень быстро.

Неизвестно, что за препарат ему вкололи, возможно, сильное снотворное.

Языком он вытолкнул из-за щеки остро отточенное клиновидное лезвие, подскочил к спасательному жилету и резким движением распорол неподатливую синтетическую ткань. В его руках оказались два предмета - никелированный металлический цилиндр, свинченный из двух половинок, и плотный полиэтиленовый сверток. Гнеденко засунул то и другое в карманы, приоткрыл дверь, прислушался. Тишина. Никого в коридоре с выкрашенными в темно-зеленый цвет стенами, по которым тянулись хитросплетения труб и кабелей. Он проскользнул в коридор, спустился по трапу и откинул люк, ведущий в аккумуляторные ямы - отсеки, где расположены аккумуляторные батареи. При их работе постоянно выделялся водород, поэтому ямы непрерывно вентилировались, и воздух прогонялся через печи дожига.

Гнеденко распечатал полиэтиленовый сверток и надел извлеченный оттуда американский модернизированный противогаз "MF-1", входящий в обязательный комплект снаряжения спецгрупп по борьбе с терроризмом. Предполагалось, что террористы могут применить средства химического нападения, в том числе и самые современные. Поэтому компактный, удобный "MF-1" надежно защищал почти от всех известных на сегодняшний день газов, поражающих дыхательные органы. Гнеденко перекрыл вентили труб, ведущих к печам дожига В его руке поблескивал никелированный цилиндр.

В последнюю секунду он испугался. Как только цилиндр будет вскрыт, содержащиеся в нем летучие вещества вступят в бурную реакцию с водородом, образуя сильнейший яд - цианистый водород.

Меньше чем за минуту все на борту "Барса" погибнут, не успев даже осознать, что с ними произошло.

Еще не поздно одуматься.

Но он уже не представлял будущую жизнь без бассейнов, вилл и блондинок.

Гнеденко развинтил цилиндр. Внутри хрустнуло тонкое стекло.

На центральном посту старпом Никитин (он все еще радовался благополучному развитию операции и, конечно, не предвидел столь печальный для себя конец) прервал на полуслове монотонное чтение показаний приборов, схватился за горло обеими руками, захрипел и рухнул на пол. Рядом упал Зимин.

Они были мертвы, как остальные члены экипажа.

Спустя минуту после химической атаки Гнеденко открыл доступ к печам дожига и поднялся в помещение поста. Он спихнул на пол бессильно повисшее в кресле тело штурмана, сел, запустил принудительную вентиляцию и нажал кнопку выведения выдвижной антенны.

- Сардоникус вызывает Феникса, - проговорил Гнеденко в микрофон по-английски. Противогаз уродовал слова, но понять было можно. - Феникс, ответьте Сардоникусу.

- Здесь Феникс, - прозвучал в ответ голос Дорена.

- Я наткнулся на косяк рыбы, повторяю: косяк рыбы.

- Понял, Сардоникус, спасибо. Видим ваши огни. Встречайте.

Гнеденко выбрался на палубу и встал у четырехметровой рубки, держась за леер. Яхта приближалась полным ходом с северо-востока, ее прожектора сверкали, как глаза фантастической акулы из фильма ужасов. Дорен убавил газ и подошел к субмарине плавно и тихо. Двое в противогазах спрыгнули на мокрую резину "Барса", протянули трап. На лодку перешли вооруженные боевики. Трое из них тащили какие-то ящики. Позади всех шел сухопарый пожилой человек, волосы которого топорщились изпод маски и белым ореолом сияли в луче прожектора.

На яхте остался лишь Дорен. Прежде чем покинуть ее, он толкнул рукоятку газа вперед до упора. Дизели зарычали, как голодные хищники. Дорен перепрыгнул на "Барс".

Обезлюдевшая яхта удалялась на максимальной скорости. Когда ее огни померкли вдали, подобная молнии голубая вспышка разорвала ночь. И сразу на людей обрушился оглушительный треск взрыва.

Специалисты Дорена знали дело: на "Фениксе" находилось не менее ста килограммов пластиковой взрывчатки огромной разрушительной силы.