Ричард Старк - Луна мясника Страница 5

- О, да! - Грофилд достал записную книжку. - Говорите.

Она продиктовала ему семь цифр, а когда он записал, добавила:

- Я в самом деле огорчена за сегодняшний вечер!..

- Знаете, такая красивая девушка, как вы... Я не должен был надеяться, что вы будете свободны, особенно в пятницу вечером.

Она просто расцвела.

- О, благодарю вас! Это мило.

- Я не могу лгать в библиотеке, - сказал Грофилд. - Итак, газеты...

- Ах, да! - она засуетилась. Широким жестом указала на полки. - Они там. Более свежие сверху, а старые - внизу. А тома, что на нижней этажерке - это указатели.

- Отлично! Большое спасибо!

- Ну, что ж, - с улыбкой проговорила она. - Пожалуй, не буду вам мешать.

- До скорого...

Грофилд с дружеской улыбкой кивнул ей и подождал пока она ушла.

Девушка уходила, неестественно виляя бедрами. Наконец-то Грофилд мог заняться микрофильмами

"Таймс Хроникл" - единственной ежедневной газеты Тэйлора.

В самом свежем указателе он обнаружил три ссылки на самого Лозини, потом с полдюжины ссылок об организованной преступности. Все это было многообещающим.

Он взял с верхней полки коробки с соответствующими микрофильмами, достал и, заправив один из фильмов в аппарат, сел, чтобы приняться за чтение.

Почти два часа изучал он карьеру интересующих его людей.

Алан Лозини, Фрэнк Фаран, Луис "Датч" Буанаделла, Натан Симс, Джек Валтер, Эрнст Дюлар... Почти все они многого достигли за два прошедшие года. Ознакомившись с фильмами, Грофилд получил полное представление об активности городского преступного мира. Его записная книжка была полна заметок. У него устали глаза, от неудобной позы начала ныть спина.

Грофилд встал, положил очередной фильм в коробку, поставил ее на полку. Потер глаза, потянулся, сунул записную книжку в карман и направился к выходу.

Поработал он неплохо!

Девушка словно ждала его появления: тут же встала из-за стола ему навстречу. Грофилду пришлось остановиться.

- Знаете, - прошептала она, - я смогу освободить сегодняшний вечер.

"Вероятно, она отменила свидание с молодым человеком, сославшись на мигрень", - подумал Грофилд. Он почувствовал себя слегка виноватым перед девушкой.

- Да ведь это замечательно!

- Тогда, если и вы будете свободны...

- Я очень надеюсь на это, - сказал он, внезапно вспомнив, что у него есть номер ее телефона, но ведь он не знает, как ее зовут. Спросить напрямую было не совсем удобно. И он попытался действовать дипломатически.

- Я вам позвоню, если буду свободен. Да, меня зовут Алан, Алан Грин.

- Привет, Алан! А меня зовут Лори Нивен.

- Отлично! Я буду называть вас Лори.

Они вновь обменялись улыбками, и Грофилд вышел.

Вернувшись в отель, он застал Паркера стоящим у окна комнаты: тот рассматривал огромную предвыборную афишу.

Услышав шаги своего напарника, Паркер тут же повернулся.

- Лозини отказал, - лаконично сказал он. Грофилд бросил записную книжку на кровать.

- Что ж, выбирай!

- Уже выбрал!

Глава 7

У Фрэнка Фарана было расстройство желудка. Без сомнения, всему виной эта китайская кухня, от которой он не мог отказаться у Лозини. Уж там-то не попривередничаешь, а уж тем более не покритикуешь, что бы Лозини ни приготовил.

Но, Боже мой, он дорого заплатил за это: целый день пил лишь сельтерскую воду, и только около половины девятого позволил себе съесть в клубе луковый суп.

Анги, служащая бара, с которой он спал уже некоторое время, пришла к нему около десяти часов вечера. Но ему было не до развлечений с нею.

- Я очень плохо себя чувствую, - сказал он.

- Скажи-ка, это скверно!

Анги, славная девушка, несмотря на ее тридцать семь лет, с такой худенькой и хрупкой фигуркой, что казалось, будто имеешь дело с подростком.

- Я сожрал какую-то гадость и до сих пор мучаюсь, - сказал он.

- Хочешь что-нибудь выпить?

- О, Боже мой, нет! А как там дела внизу?

Она пожала плечами.

- Сегодня ведь пятница, - ответила она.

Другими словами, дела шли хорошо.

"Нью-Йорк Рум" имел постоянную, хотя и немногочисленную клиентуру, развлекая ее стриптизом. "Коробка" всегда была переполнена в пятницу и субботу вечером, когда играл джаз-оркестр, исполняя поп-музыку. Эти вечера покрывали все расходы и к тому же приносили немалый доход.

- Тебе больше ничего не нужно? - спросила Анги.

- Пожалуй, нет. До скорого.

Он смотрел, как она выходила, и почувствовал себя еще более разбитым.

По законам Тэйлора, "коробка" в будние дни должна была закрываться в полночь, а в пятницу и субботу - в час ночи.

В час двадцать, когда последние клиенты собирались уходить, Фаран, сидя за счетами, прикидывал выручку. Он уже подводил общий итог, когда дверь вдруг отворилась и с безумным видом ворвалась Анги.

- Эти типы... - начала она и порывисто указала на двух мужчин, вошедших за ней.

Фаран поднял голову, посмотрел на незваных гостей и мгновенно все понял. Он не верил своим глазам! Напасть на "коробку", принадлежащую самому мистеру Лозини? Это мог только безумец!..

Но, Бог ты мой, они пришли именно для этого!.. Оба высокие, на лицах черные маски. Достаточно угрожающий вид, холодные глаза. Они быстро осмотрелись. И оба почти одновременно сунули левые руки в карманы пиджаков.

Анги испугалась. Через открытую дверь, пока вошедшие ее не захлопнули, Фаран успел увидеть, что его служащие занимались своими обычными делами: ставили стулья на столы, начинали убирать помещение бара.

Значит, эти двое вошли, когда в зале были посетители, и выбрали Анги, заставив ее проводить их сюда, нисколько не вызвав беспокойства остальных.

Спокойные, деловые, быстрые, настоящие профессионалы.

Анги, отступив к стене, едва пробормотала:

- Они хотели, чтобы я... они... я не могла...

- Все в порядке, дорогая, - сказал Фаран. Он чувствовал, что не должен вставать с места, но протянул обе руки, чтобы успокоить Анги.

- Не беспокойся, - сказал он, - они никому не причинят зла.

- Совершенно верно! - отозвался один из них. - Вы отлично знаете, чего мы хотим! Другой сказал Анги:

- Вы совершенно ничем не рискуете, моя красавица. На следующей неделе вы будете рассказывать подружкам интересную историю, что приключилась с вами.

- Вы совершаете грубейшую ошибку, ребята! - сказал Фрэнк Фаран.

Эта реплика Фарана осталась без ответа. Лишь первый - похоже, он был главный - приказал:

- Держите руки на столе!

- Я не идиот, - возразил Фаран, - чтобы сопротивляться, - и он положил руки на стол. - Но вы, должно быть, не знаете, кому принадлежит эта выручка. Возможно, вы не в курсе дел в этом городе.

Первый подошел к письменному столу и взял пачку двадцатидолларовых билетов, скрепленных резинкой. Они были уже пересчитаны и упакованы.

- Мы в курсе дел, Фрэнк, - сказал он.

Фаран нахмурился. Эти люди его знали?

Оба парня были в шляпах, в очках в черепаховой оправе, и у обоих были усы.

Фаран прищурился, стараясь получше разглядеть лица за камуфляжем.

У ближайшего к нему, того, что подбирал еще не упакованные деньги десяти-, пяти- и однодолларовые бумажки, чтобы сунуть их в карман, - было широкое лицо с крупными чертами, широко расставленные черные глаза и узкогубый рот.

Другой, прислонившийся к двери и уговаривавший Анги не волноваться, был тоньше, более непринужден и всем своим обликом напоминал красивого киноактера. У него тоже был очень уверенный вид, но без холода и излишней суровости первого.

Фаран был уверен, что никогда не видел ни того, ни другого.

- Послушайте, - сказал Фаран. - Лично мне наплевать на то, что вы ограбите этот барак! Но если вам известно, кому он принадлежит, то вы делаете все, чтобы доставить себе очень большие неприятности!

Главарь не обратил на эти слова никакого внимания. Он закончил сбор денежной выручки - было немногим меньше девятисот долларов, уже сосчитанных Фара-ном, - и протянул руку к кредитным карточкам.

Фаран так удивился, что невольно сделал протестующий жест и даже выкрикнул:

- Послушайте, что вы...

Мощным ударом детина тут же прижал руки Фарана к столу.

- Не будьте идиотом! - рявкнул он.

- Послушайте, - сказал Фрэнк бесцветным голосом. - Я думал... Они ведь вам ни к чему. Что вы с ними...

"Динер клуб". Детина подобрал бумаги, сунул их в карман и протянул руку за бумагами "Банк-америкэнз".

Фаран продолжал с недоумением наблюдать за действиями незнакомца. Он был до такой степени потрясен, что вообще перестал понимать что-либо.

- Вы ведь не сможете... Вы ничего не сможете сделать с этими бумагами. Вы не сможете нигде обменять их на деньги!

Если наличность в этот момент составила около девятисот долларов, то по кредитным карточкам было еще около трех тысяч. Это будет большая потеря для "Нью-Йорк Рум", если незнакомцы заберут их, хотя они сами никак не смогут воспользоваться этими карточками. Единственное разумное в этой акции то, что множество клиентов пило и ело за счет... Лозини!